Клэр Фэйерс - Магия зеркал

Эйва читала списки имён, беззвучно проговаривая губами некоторые из них. Футер… Браун… Джонс… Кауден… И ни единого Скиннера.

Спустя три чайника чая метрические книги закончились. Никто не нашёл ничего. Эйва вздохнула, помогая остальным убирать книги в шкаф.

– В любом случае это была хорошая идея, – утешительно сказал Чарльз.

– Я знаю, что хорошая. Не могла же целая семья жить здесь годами и не оставить после себя ни единой записи о браке или рождении ребёнка.

– Или о смерти, – добавил мальчик.

Эйва замерла с пыльной книгой в руках.

– Чарльз, ты настоящий гений.

Собравшись уходить, они снова застали преподобного Стоува играющим на органе. Тот прервался ненадолго, только чтобы проводить гостей до двери. Кладбище сейчас имело более осенний вид, чем когда бы то ни было – со всеми этими прядями тумана, висевшими между могил. Эйва обхватила себя за плечи и вздрогнула, когда на неё дохнул необычайно холодный ветер.

– Можно по дороге домой мы ненадолго задержимся на кладбище?

– Конечно, – преподобный Стоув чуть помедлил в дверях, глядя на Люнетт и Хоуэлла с таким выражением, будто он хотел им что-то сказать, но не знал, с чего начать.

– Некоторые люди боятся неизвестности, – выговорил он наконец. – Но в конце концов всегда оказывается, что лучше, когда нашими поступками руководит доброта, а не страх. – Он обменялся рукопожатием с Люнетт. – Надеюсь, вы прекрасно проведёте здесь время и сможете спокойно вернуться домой. Я имею в виду – в Кембриджшир, конечно же.

– Почему он помогает нам? – спросил у Эйвы Хоуэлл.

Девочка одёрнула пальто и ещё раз обмотала вокруг запястья поводок миссис Футер.

– Не знаю. Должно быть, он просто хороший человек. – Она быстро пошла по дорожке между могил, ненадолго останавливаясь у каждого надгробия, чтобы прочитать надпись на нём. Она до сих пор злилась, что Чарльз перехватил у неё руководство расследованием. – Иногда жители нашего мира бывают просто хорошими.

– Я никогда не говорил, что вы плохие, – его голос вдруг пресёкся.

– Что не так? – быстро спросила Эйва.

– Ничего, – однако он пошатнулся и тяжело присел на ближайший могильный камень. – Ты же видела того скелета, да? Он был такой ужасный. Что, если он явится за мастером Тьюдуром? Мастер ничего плохого не сделал! И прямо сейчас он наверняка беспокоится обо мне, ведь я же пропал. На самом деле я был вполне счастлив, работая в Доме Забытых Зеркал. Ну, конечно, это была не самая интересная работа в мире, но в любом случае лучше, чем на «Растущей Луне». А теперь я застрял здесь, в вашем мире, и совершенно не представляю, что творится у меня дома. Я даже не знаю, можно ли будет когда-нибудь туда безопасно вернуться.

Эйва ещё ни разу не слышала от него так много слов за один раз.

– Мне очень жаль, – выдохнула она. – Я и подумать не могла.

Она и правда не подумала, что Хоуэлл может это всё чувствовать. Раньше ей казалось, что переезд из Кембриджшира в Уайз – это огромная катастрофа, но она-то, по крайней мере, оставалась в привычном для себя мире.

– Ты обязательно вернёшься, – пообещала она. – Мы разузнаем, что происходит, и найдём способ вернуть тебя домой. И спасём договор, а с ним и оба наших мира.

«Хотя, – внезапно подумала она, – спасение договора, возможно, не лучшая перспектива для Внемира, потому что его обитателям по-прежнему придётся рабски трудиться над заклинаниями для людей».

– Эйва, – послышался голос Чарльза.

Девочка помахала приятелю рукой, чтобы показать, что она его слышит.

– Не волнуйся, – сказала она Хоуэллу. – Мы сможем всё уладить.

Хоуэлл грустно поднял голову.

– Как именно?

Эйва не знала, что ему ответить. Но тут, к счастью, её снова позвал Чарльз.

– Догоняй нас, – бросила она зелёноволосому мальчику и поспешила на зов, таща за собой на поводке миссис Футер.

На дорожку между могилами выпрыгнула красная лягушка. За ней скакала белка – по крайней мере, Эйве сначала показалось, что это белка. Зверёк двигался слишком быстро, и всё, что она успела разглядеть – это кончик рыжего хвоста, исчезнувший на высоком дереве. С веток крикнула птица – странным, почти человечьим голосом.

Чарльз стоял, склонившись над надгробием, настолько старым, что надпись на нём едва читалась. Прочие памятники в этой части кладбища густо заросли мхом и сорняками, но этот могильный камень оставался чистым, и трава вокруг него была аккуратно подстрижена. А на могильной плите стояла небольшая вазочка с белыми цветами.

Эйва нагнулась пониже, чтобы прочитать имена.

Мистер Эфраим Скиннер 1562 – 1602 И его супруга Абигейл 1570 – 1602 Возлюбленные родители

Просто мистер Скиннер, никакой не лорд.

– Первое имя лорда Скиннера ведь тоже Эфраим? – спросила она, присаживаясь на корточки рядом с холодным каменным надгробием.

– Они оба скончались молодыми, – заметила Люнетт. – Вот бедняжки.

«Да, – подумала Эйва, – эти супруги были даже младше наших собственных родителей». Но они умерли так давно, что эти даты казались уже потерявшими всякий смысл… Однако для тех, кто ухаживал за могилой, они, очевидно, смысла не потеряли. Она нагнулась к камню поближе, чтобы разглядеть почти неразличимую надпись под именами усопших – и её словно окатило ледяной волной. Обычно на могильных памятниках выбивали какой-нибудь стих из Библии. Но стихи на этом надгробии уж точно не имели к Библии никакого отношения.

Компания возвращалась обратно по центральным улицам. Поскольку было воскресенье, все магазины были закрыты, и только небольшие группы туристов гуляли туда-сюда и жаловались друг другу на плохую погоду. Ничего себе, туман в июле, когда следовало бы ждать яркого солнца!

Эйва притормозила, чтобы дать миссис Футер как следует обнюхать фонарный столб.

«Зеркало примет всё зло без остатка…»

– Я никогда не слышала этот стишок до прибытия в Уайз, – сказала она вслух, – но тут он звучит просто отовсюду.

– Странный выбор цитаты для надгробия, – согласился с ней Чарльз. Даже на ходу он не переставал делать записи в своём блокноте, а ещё разок остановился, чтобы подобрать что-то непонятное с земли и после короткого исследования выкинуть прочь. – На могильном камне написано – «Возлюбленные родители». Значит, у этой пары точно были дети. Интересно, что с ними случилось?