Клэр Фэйерс - Магия зеркал

Прямо впереди из тумана встала громада театра. Эйва едва не упала, налетев на тумбу с афишами ближайших представлений. Проклиная чёртов туман, девочка бежала вперёд из последних сил, свернула влево на улочку – и всем телом ударилась о дверь булочной.

Та была заперта.

Эйва ударила кулаками о стеклянную витрину.

– Чарльз! Чарльз, пусти меня!

У неё кололо в боку от быстрого бега. И тут сквозь шум собственного прерывистого дыхания она услышала чьи-то шаги за спиной.

– Где Хоуэлл Флетчер? – спросил голос врага из Внемира.

Он стоял в дальнем конце улицы, скрестив руки на груди, склонив голову на плечо. Вид у него был такой, будто он играл в забавную игру и наслаждался процессом.

Не было смысла убегать. Ясно, что он быстрее и сильнее и перехватит её, не успеет она сделать и десятка шагов.

Но Эйва всё равно побежала. Она слышала шаги преследователя у себя за спиной, но не останавливалась. Она была уже почти возле церкви. Если удастся проникнуть внутрь, можно будет задвинуть за собой засов…

И тут она увидела перед собой какое-то движение. Что-то – вернее, кто-то бросился ей наперерез. Не один – двое.

– Эйва! – выкрикнул голос Люнетт. – Пригнись!

Эйва бросилась на землю, и Люнетт метнула в противника свою шляпу. Согнувшись на мостовой, девочка с замиранием дыхания наблюдала, как шляпа превратилась в летящую птицу, врезалась прямиком в лицо её преследователю и обхватила его голову своими крыльями.

Тот издал приглушённый вскрик и попытался оторвать птицу от своего лица.

– Это моя шляпа внезапной слепоты, – объяснила Люнетт. – Её эффект долго не продлится. Та Самая Книга сказала, что мы должны встретить тебя возле церкви.

– Господи, Книга в кои-то веки сказала что-то полезное? – выдохнула Эйва, оглядываясь на своего врага, который с трудом пытался оторвать покрытое перьями существо от своей головы. Вдруг на неё накатила волна ужасной усталости.

– Дом Чарльза ближе всего, – сказал Хоуэлл. – Может, ты хочешь…

Эйва помотала головой. Они и без того доставили семейству Брунелов немало неприятностей.

– Нет, пойдёмте лучше домой.

У меня чешутся страницы. Тебе бы не мешало иногда чистить свою сумку. В мире существует не менее 35 000 видов пауков. Некоторые пауки способны есть бумагу.

– Не обращайте внимания на пауков, – попросила Эйва.

Она сидела за кухонным столом и до сих пор слегка дрожала. Хоуэлл поставил перед ней чашку горячего чая, пока Люнетт проверяла, точно ли все двери хорошо заперты. Миссис Футер улеглась на полу и тихонько порыкивала.

Нельзя тут оставаться, подумала Эйва. Преследователь из Внемира может явиться в любой момент, а Мэтью, как назло, застрял в «Убывающей Луне».

Магию тянет в этот мир. Она, в конце концов, родом отсюда и хочет вернуться домой. Зеркала работают как барьер, препятствуя её проникновению, но сейчас одно из зеркал разбито. Происходит то, что произошло бы, если не закрыть за собой дверь.

Хоуэлл задумчиво насыпал соли в свой чай.

– Ты хочешь сказать, это мы во всём виноваты?

За окном задом наперёд пролетела птица.

– Не мы, а я, – поправила его Эйва. – Это же я разбила зеркало в гостиной Футеров.

– Только потому, что я тебя попросил, – возразил Хоуэлл. – Книга, как нам всё это прекратить?

Разумеется, вам нужно разорвать связь.

Ох, разумеется. Эйва вздохнула.

– Понятно. Разорвать связь. Есть идеи, как это можно сделать?

Я – Книга пророчеств, а не инструкций. Вы можете, например, вытянуть всю магию из связующего звена. Или разбить второе зеркало. Это тоже сработает.

Но второе зеркало находится во Внеуайзе, подумала Эйва. И сунула руку в карман фартука, чтобы вытащить украденное письмо.

– «На одного мальчика было наложено заклятие, вытягивающее из него магию», – прочитал Хоуэлл. – Что это значит?

– Я надеялась, ты мне объяснишь. Похоже, лорд Скиннер какое-то время шпионил во Внемире, – Эйва закрыла лицо ладонями. – И он – не единственный шпион. Мистер Боунз, кажется, тоже этим занимается. Тот, кто преследовал меня, сказал: «Мы всегда отыщем способ войти». Мы – это значит, что их больше одного. Мы окружены!

Мэтью в одиночестве сидел в комнате, полуприкрыв глаза и тщетно ожидая, что стены вокруг наконец перестанут кружиться. Что-то тут было сильно не так. Да, он неожиданно заболел – в это ему нетрудно было поверить, – но перед самым приступом болезни с ним произошло ещё нечто, чего он никак не мог вспомнить. Отражения, мелькающие по сторонам коридора… Лорд Скиннер, говорящий с ним, задающий вопросы…

Мэтью заставил себя рывком подняться на ноги. Из приоткрытой двери комнаты так стремительно выглянул слуга, что Мэтью предположил – тот давно там дежурил.

– Я в порядке, – хрипло выговорил юноша. – Принесите мне, если можно, стакан воды.

Слуга кивнул и испарился.

Мэтью начал было опускаться обратно в кресло, но усилием воли остановился. В ушах его отдавались слова, которые словно бы вспоминались из далёкого прошлого.

«Скажите мне правду, мистер Харкурт».

И свой собственный голос, мямливший ответы на все вопросы, которые задавал лорд Скиннер, – про Эйву, про Хоуэлла, про зеркало и Ту Самую Книгу, про всех и вся.

Волна паники вымела остатки тумана из его головы. Теперь лорд Скиннер всё знает! Мэтью нужно как можно скорее найти Эйву и предупредить её… Он поковылял к двери и выглянул наружу. Со стороны кухни приближался слуга, нёсший на подносе стакан. При виде Мэтью он замедлил шаг.

– Вот ваша вода, сэр, – сообщил он. – Сядьте, пожалуйста, обратно в кресло и дождитесь лорда Скиннера. Он замечательный человек.

Нет, вовсе не такой уж замечательный. Кем бы ни был на самом деле лорд Скиннер – замечательным человеком он точно не был.

Мэтью взял стакан с подноса – и резким движением выплеснул воду слуге в лицо. А потом бросился бежать.

За спиной он слышал крики слуги. Прочая челядь начала выглядывать из дверей по коридору, но Мэтью, отталкивая их, промчался мимо и пинком вышиб дверь, вырываясь из дома наружу, на лужайку «Убывающей Луны». Позади слышались гневные голоса, но юноша, не обращая на них внимания, нырнул в густой туман и скрылся из виду.

Он не останавливался, пока не выбежал прочь из «Убывающей Луны» и не убедился, что за ним никто не гонится. Только тут он позволил себе перевести дыхание, замедлив бег.