Мари-Од Мюрай - Мисс Черити

Я

А у вас случайно нет приятеля, который был бы немым, мистер Брукс?

ТОМ БРУКС (страшно удивлен)

Немым?

Домой мы возвращались в полной тишине. Ужин с родителями тоже прошел в молчании; и только после еды мама спросила, виделась ли я сегодня с мисс Гардинер.

Я

Виделась.

МАМА

А племянник, мистер Брукс, ее сопровождал?

Я

Сопровождал.

Наконец оказавшись одна в своей классной комнате, я закрыла глаза и погрузилась в воспоминания о водяной мельнице в Стратфорде и о телеге с сеном. Какой труд скрывается за кажущейся простотой! Какое гениальное упорство нужно, чтобы рисовать, как говорил Констебл, «как можно ближе к источнику»… К несчастью, открыв глаза, я увидела ворона, нарисованного утром. Сам Петруччо получился неплохо, но казалось, его по ошибке приклеили на чью-то чужую картину. Пейзаж на заднем плане выглядел плоским и невыразительным.

Я (с отвращением)

Ужасно!

Я разорвала рисунок и забралась в постель с «Укрощением строптивой». Я дошла до первой сцены четвертого акта.

Я (читаю монолог Петруччо)

Пока не покорится – есть не дам,

А то глядеть не станет на добычу.

Еще есть способ приручить дикарку,

Чтобы на зов хозяина бежала:

Мешать ей спать, как ястребу, который

Не хочет слушаться, клюет и бьется…

Внутри меня звучал другой монолог: как покорить слабый характер, который легко сдается? Как заставить его не спать, как покорить его моей воле? Да и стоит ли? Скажите, герр Шмаль, зачем учиться, зачем работать с шести утра до девяти вечера, если мне все равно предначертано оставаться ничтожеством?

На следующее утро я снова поднялась в шесть и, к превеликой радости Петруччо, предприняла вторую попытку изобразить ворона на заснеженном фоне. С пятой попытки я уже чувствовала, как становлюсь мастером по части изображения воронов на фоне зимнего пейзажа.

Наконец-то лето! Долгие дни, прогулки на природе и в этом году – море! Уже несколько недель я млела при одном виде нового светлого платья в узкую синюю полоску, соломенной шляпки с ленточкой и белого зонтика от солнца. Хоть я и не кокетка, но в голове вертелось: «Только бы повезло с погодой!» До этого я видела море лишь однажды, в Рамсгите, – то были серые бескрайние водные просторы под дождливым небом.

Мы сядем в поезд вместе с папой, но он поедет дальше, оставив маму, Питера, меня, тетушку Дженет и обеих кузин на попечение домовладелицы. Мы проведем две недели в Брайтоне, а потом, уже в Кенте, воссоединимся с рыбачащим папой и подлечивающей нервы леди Бертрам.

Незадолго до отъезда Энн неожиданно обрушила на меня ураган своей дружбы. Я не знала, как ей отвечать. Она оторвала меня от работы и крепко взяла под руку.

ЭНН

Какое счастье, вы тоже едете, Черити! Не знаю, как бы иначе пережила эти две недели с тетушкой Дженет и Лидией!

Я

???

ЭНН

Мы с вами так близки, так похожи!

Очевидно, речь шла исключительно о духовной схожести. Энн была девушка невысокая, пухленькая, хорошо сложенная, с миленькой кукольной головкой, круглыми щечками и голубыми глазами в обрамлении длинных ресниц. Я была высокого роста, худая и смуглая, с выступающими скулами. Я сразу догадалась, что в этой внезапной дружбе мне отводится роль немой слушательницы.

ЭНН

Я так одинока… Лидия никогда меня не любила. Она всегда предпочитала Филипа. Для нее никто не существовал, кроме него. Как красиво, такой контраст между черными деревьями и снегом…

Я молча рисовала, чтобы чем-то себя занять, пока она говорит.

ЭНН

Все дело в зависти. Ей невыносимо, что на меня заглядываются. Разве я виновата, что она дурнеет… Скажите, Черити, разве я виновата?

Я пробормотала «нет» в некотором смущении: я и сама заметила, что Лидия, вопреки предсказаниям, так и не стала красавицей.

ЭНН (передразнивает)

Это все ее пф-ф-ф… торчащие зубы. И еще угрюмость. Я вот думаю, может, это из-за зубов она никогда не смеется? Хи-хи-хи!

Ее собственные очаровательные белые зубки напоминали нитки жемчуга, и она смеялась по любому поводу, а чаще – без повода.

ЭНН

Теперь, став наследницей поместья Бертрам, она считает, все мужчины должны пасть к ее ногам. Ей крупно повезло, что Филип умер! А мне не досталось ничего. Младшая сестра леди Бертрам, кто на нее обратит внимание? Я уверена, что Фредерик Андерсон в меня влюблен. Но ухаживает-то он за Лидией. С доходом в четыре тысячи фунтов даже горбунья покажется красавицей! Мне так нравится ваш ворон. Как у вас получается так передать оттенки черного? Да и что хорошего в этом мистере Андерсоне, у него кадык так и ходит вверх-вниз. А Мэтью Паттерн, помните его? Да-да! Тот, с ушами, которыми хоть мух отгоняй… Он ведь наделал карточных долгов, теперь ему остается только жениться на деньгах. Как же тут не влюбиться по уши в Лидию! Но она так мне завидует, милочка, честное слово, просто в голове не укладывается! Стоит только какому-то ухажеру со мной заговорить, она сразу бежит жаловаться маме, что я со всеми «флиртую»! Она что, хочет, чтобы я посыпала голову пеплом и ходила босая?

Я (вырисовываю клюв Петруччо)

Вы начитались «Золушки».

Кузина расхохоталась с детской непосредственностью и, снова вцепившись мне в локоть, принялась уверять, что она бы без меня просто пропала.

Она стала приходить, и мало-помалу я даже начала ждать ее появления. Впервые я дружила с ровесницей. Ее болтовня немного утомляла, зато поднимала настроение. В ее компании я беспричинно смеялась, забросив кисточки, альбомы и пьесы Шекспира. Мы наряжали Питера; Энн тайно приносила сладости, которыми мы до тошноты объедались во время послеобеденного чая; а в конце дня мы сплетничали и жаловались (я – на маму, Энн – на Лидию). И мы обе радовались предстоящим каникулам в Брайтоне.

ЭНН

Вот увидите, мы им покажем, что почем!

Прибытие в Брайтон несколько разочаровало. Во-первых, шел дождь. Во-вторых, арендованный дом оказался меньше, чем предполагалось.

ЭНН (шепчет мне на ухо)

Умоляю, Черити, скажите, что вы согласны жить со мной в одной комнате! Я не хочу оказаться с Лидией или тетушкой Дженет.

Мне еще никогда не приходилось ни с кем, кроме Питера, делить свою комнату. Но я согласилась, и в тот же вечер Энн, маленькая сумасбродка, уже бросалась в меня подушками и прыгала по моей кровати. Она заставила меня прочесть в ночной рубашке монолог Гамлета, а сама изображала призрака.

На следующий день, получив передышку между двумя ливнями, мы бегло осмотрели Брайтон, постояли перед беседкой, где играл оркестр, и прогулялись по галечному пляжу между пирсами. Единственное, что меня удручало – зато вызывало восторг Энн, – это толпы людей. Нас сопровождала тетушка Дженет, которая радовалась возможности снова оказаться в Брайтоне, где уже останавливалась двадцать лет тому назад.