Мари-Од Мюрай - Мисс Черити

ТЕТУШКА ДЖЕНЕТ

Раньше во время купания леди звонили в колокол, чтобы все джентльмены ушли с пляжа. А если кто-то задерживался, его штрафовали на бутылку портвейна…

ЭНН

А правда, что мужчины купались пф-ф… нагишом, а дамы наблюдали за ними издалека в театральный бинокль?

ТЕТУШКА ДЖЕНЕТ (смеется)

Бог мой, где вы нахватались таких небылиц?

В присутствии Энн тетушка Дженет забывалась и пропускала моменты, когда нужно было возмущаться.

ЭНН

Надеюсь, скоро дождь закончится и можно будет купаться!

Я

Хм-м… Нужен же купальный костюм!

Энн рассмеялась. Разумеется, у нее имелся костюм, сшитый по самой последней моде: панталоны и короткая юбочка с поперечными сине-белыми полосками. Тетушка Дженет обратила внимание на мой грустный вид.

ТЕТУШКА ДЖЕНЕТ

Не расстраивайтесь, Черити, я отдам вам свой купальный костюм, он тоже модный.

Но она забыла уточнить, что речь шла о моде 1860 года. Фланелевый черный костюм имел устрашающий вид: с глухим обхватывающим горло воротником в складку, длинными рукавами и панталонами до середины икры под длинной юбкой. Если еще учесть, что к этому полагались купальные тапочки, резиновая шапочка для защиты волос и шляпа от солнца, получалось, что в воду я заходила, надев на себя больше вещей, чем сняла. Однако мама продолжала сомневаться, прилично ли так оголяться.

ЭНН

Ну, тетушка, никто же нас не увидит! Мы сядем в кабинку на колесах, которую лошадь завезет в море. А там, когда выйдем из кабинки, вокруг будут только купальщицы.

Мама сдалась, и я познала чистое незамутненное счастье; я прыгала на волнах, хотя платье надувалось вокруг меня колоколом, лежала на спине, раскинув руки и ноги, хотя тяжелый от воды купальный костюм превратил меня в уродливый бурдюк. В это время Энн цеплялась за купающихся рядом дородных дам и визжала от страха, а Лидия ожидала нас, вышагивая по бережку, укрывшись от солнца под шляпкой и зонтиком. Затем наступало время обязательной неторпливой прогулки по набережной, во время которой мы изо дня в день раскланивались с одними и теми же гулявшими нам навстречу людьми. Дойдя до конца променада, все разворачивались, чтобы снова повторить ритуал. Ближе к вечеру мы собирались в зале, где пили чай и танцевали, а мама и тетушка Дженет играли в карты с дамами постарше.

Уже на второй день на улицах Брайтона как по мановению волшебной палочки возникли поклонники Лидии. Первым появился Фредерик Андерсон, невообразимо удивившийся нашей встрече; следом – Мэтью Паттерн, тоже изумленный столь счастливым совпадением; а потом – еще пара-тройка молодых людей, которых я не знала и о появлении которых Энн сообщала, толкая меня локтем в бок. Лидия вела себя с ними высокомерно. Белыми волосами и бледной кожей она напоминала мне Снежную Королеву, а ее воздыхатели, казалось, замерзали при одном ее виде. Время от времени она милостиво позволяла кому-нибудь из них нести одну из ее вещей; но в счастливчиках тот ходил недолго. Если же кто-то имел неосторожность заговорить или улыбнуться Энн, его тотчас же ссылали за Полярный круг. Я бы даже посочувствовала этим молодым джентльменам, если бы однажды не услышала, как мистер Паттерн говорит мистеру Андерсену: «Пусть только выйдет за меня, я выбью из нее всю спесь».

Мистер Андерсон мрачно одобрил.

Всю первую неделю моя жизнь в Брайтоне не имела ничего общего с моим привычным бытом. Я забросила книги и акварель. Энн ни на секунду не оставляла меня в покое. Мы купались в море, возвращались переодеться для прогулки, смотрели, как рыбачьи лодки возвращаются в порт, прохаживались по магазинам в поисках новой ленточки для шляпки Энн. Утомившись, мы поглощали пирожные в кондитерской, перед тем как вернуться домой и переодеваться к танцам. Лидия, окруженная кавалерами, не пропускала ни одного танца, а потому не мешала сестре обзаводиться собственными поклонниками. Я развлекалась, наблюдая за интригами, легкими флиртами и ссорами между добрыми подружками. Мама играла в карты. Из-за того что ее партнерша, тетушка Дженет, должна была присматривать за племянницами, они постоянно проигрывали. К концу недели мама уже поговаривала о возвращении в Дингли-Белл. Но тут появились новые лица. В один погожий день на галечном пляже возникли мисс Дин, сестры Гардинер, миссис Картер, шестеро ее детей в матросках, их няня и гувернантка.

ЭДМУНД

Мисс Черити, вы взяли мастера Питера в Брайтон?

Я

Конечно взяла, мастер Эдмунд. Просто он остался дома: морской ветер ему щекочет усики, и он не любит море.

Я уселась на гальку, окруженная маленькими Картерами, и принялась смешить их историями, героем которых был «мастер Питер».

Энн, нетерпеливо ходившая вокруг с риском вывихнуть ногу на гальке, начала тянуть меня за рукав. Но, когда я собралась уходить, Нелли Картер обиженно завопила, а Эдмунд схватил меня за талию.

ЭДМУНД

Я вас поймал, мисс Черити!

На Энн это не подействовало, и миссис Картер пришлось меня вызволять.

МИССИС КАРТЕР

Они просто несносны! Бегите скорее, мисс Черити…

Мне вовсе не хотелось убегать, но кузина теряла терпение и била зонтиком по гальке, очевидно, воображая, что это головы малышей Картеров.

ЭНН

Какие же прилипалы эти детишки Картеры! В следующий раз обойдем их стороной.

Но назавтра мама отправила папе телеграмму, в которой сообщала, что мы задержимся в Брайтоне до конца месяца; поэтому с малышами Картерами мы столкнулись еще не раз. Увы, вскоре бедняжка Эдмунд простудился на пляже и слег. Миссис Картер передала от него записку. Стойкий малыш не жаловался; вместо этого он нарисовал себя в постели и подписал круглым крупным почерком:

Дорагая мисс Черити ко мне приходил врач. Я пью ликарства видь я хачу снова с вами встретется. Ваш преданый Эдмунд.

В ответ я отправила ему письмо с картинкой, на которой мастер Питер тоже болел, но категорически отказывался пить сироп от кашля.

Мисс Картер растрогала меня до слез рассказом о том, как измученный жаром Эдмунд уснул, спрятав мой рисунок под подушку. Как только ему стало немного лучше, я отправилась к нему, вызвав тем самым неудовольствие мамы, которая опасалась заразиться, и кузины Энн, которая не могла без меня обойтись. Чтобы развлечь Эдмунда, я взяла альбом и карандаши и весь день на скорую руку рисовала ему все картинки о приключениях и шалостях Питера, какие только приходили в голову. По такому случаю я нарядила Питера в матроску. Эдмунд заливался смехом, когда не кашлял. Он упросил оставить все рисунки ему, и на следующий день миссис Картер рассказала, как старательно Эдмунд спрятал их в жестяную коробочку, чтобы завистливые сестры до них не добрались.