Якоб и Вильгельм Гримм - Полное собрание сказок и легенд в одном томе

Бедная вдовица жила одинокая в своей избушечке, а перед избушечкой был у ней садик, и в саду росли два розовых деревца; на одном из них розы были белые, на другом красные. И были у вдовицы две дочки, ни дать ни взять как эти два деревца: одну звали Белоснежкой, другую Розочкой. И были они такие добрые и славные, такие трудолюбивые и безобидные, что лучше их нельзя было себе детей представить: Белоснежка была только потише и помягче характером, чем Розочка. Розочка любила больше бегать по полям и лугам, цветы собирать и летних пташек ловить; а Белоснежка около матери дома сидела, в хозяйстве ей помогала либо с нею читала, коли нечего было больше делать. Обе девочки так любили друг друга, что всегда шли рука об руку, когда вместе уходили из дома, а если Белоснежка, бывало, скажет: «Мы не покинем друг друга», то Розочка ей отвечала: «Пока живы», а мать к этому добавляла: «Что у вас есть – все пополам делите». Часто бегали они вместе по лесу и собирали ягоды, и ни один зверь им зла не делал, и все доверчиво к девочкам подходили: зайчик из их рук съедал капустный листочек, дикая козочка спокойно паслась около них, олень весело прыгал, а птички не слетали с ветвей и пели, что умели. Никакой беды с ними не приключалось; когда, бывало, запоздают в лесу и ночь их там застанет, они преспокойно улягутся рядышком на мху и спят до утра, и мать это знала и нисколько не тревожилась. Однажды, когда они переночевали в лесу и заря их разбудила, то увидели, что рядом с их ложем сидит прекрасное дитя в белом сияющем одеянии. Оно поднялось со своего места, ласково на них посмотрело и молча удалилось в лес. А когда они огляделись, то оказалось, что они спали почти на краю глубокого оврага и конечно бы в овраг упали, если бы ступили еще шаг-другой далее. Мать, услыхав об этом, сказала, что сидел около них, вероятно, ангел, который охраняет добрых деток.

Обе сестрицы соблюдали в хижине матери такую чистоту, что любо-дорого посмотреть было. Присмотр за домом во время лета принимала на себя Розочка и каждое утро до пробуждения матери ставила на столик у ее кровати букетик цветов, и в нем по розе с каждого деревца. Зимою Белоснежка разводила огонь на очаге и подвешивала котел над огнем на крюк, и котел был медный, а блестел, как золото, так чисто был вычищен. Вечером, бывало, скажет ей мать: «Ступай, Белоснежка, да запри-ка дверь на задвижку»; и тогда садились они у очага, и мать, надев очки, читала им кое-что из большой книги, а обе девочки слушали, сидя около нее, и пряли. Рядом с ними на полу лежал барашек; а позади их на шестке, подвернув головку под крылышко, сидел белый голубочек.

Однажды вечером, в то время, когда они так-то сидели у очага, кто-то постучался у дверей, как бы просясь войти. Мать и сказала: «Поскорее, Розочка, отопри; это, может быть, путник, ищущий приюта». Розочка пошла и отодвинула задвижку, думая, что стучится какой-нибудь бедняк; но оказалось, что стучался медведь, который просунул свою толстую, черную голову в дверь. Розочка громко вскрикнула и отскочила; барашек заблеял, голубочек встрепенулся, а Белоснежка спряталась за материну кровать. Но медведь заговорил: «Не бойтесь, я вам зла не сделаю; я, видите ли, очень озяб, так немного хочу у вас обогреться». – «Ах ты, бедный медведь! – сказала ему мать. – Ложись тут, у огня, да смотри, чтобы твоя шуба как-нибудь не загорелась. – А потом крикнула: – Белоснежка, Розочка! Выходите – медведь вам никакого зла не сделает!» Тут они обе подошли, и барашек, и голубок приблизились, и мало-помалу никто не стал бояться медведя. Медведь сказал им: «Детки! Выбейте-ка мне немного снега из моей шубы», – и те принесли метелку и мех на нем вычистили; и вот он растянулся у огня, как у себя дома, и стал ворчать от удовольствия. Немного спустя они уж и совсем с медведем свыклись и стали над ним подшучивать. Они ерошили ему шерсть руками, ставили ножки свои ему на спину, двигали его туда и сюда, а не то возьмут прутик и давай на него нападать: он-то ворчит, а они хохочут. Медведь им все это спускал, и только тогда, когда уж очень они его донимать начнут, он и крикнет им в шутку:

Когда пришло время спать ложиться, мать сказала медведю: «Ты можешь лежать у очага; тут будешь ты укрыт от холода и непогоды». На рассвете детки его выпустили, и он поплелся по снегу в лес. С той поры медведь приходил к ним каждый вечер в определенный час, ложился у очага и давал девушкам полную возможность с ним забавляться; и они к нему так привыкли, что, бывало, и дверей не запрут до тех пор, пока не явится их косматый приятель.

Наступила весна, и все зазеленело кругом. Вот медведь и сказал Белоснежке: «Теперь я должен удалиться и целое лето не приду к вам». – «А куда же ты уходишь, Мишенька?» – спросила Белоснежка. «Я должен уйти в лес – оберегать мои сокровища от злых карликов; зимою, когда земля крепко замерзнет, они должны поневоле под землею оставаться и не могут оттуда выбраться; но теперь, когда от солнца земля растаяла и прогрелась, они сквозь землю прорываются, выходят сюда, разыскивают и крадут то, что им нужно. Что им попало в руки и унесено ими в пещеры, то уж не добудешь, не вытащишь на свет Божий». Белоснежка очень грустила, когда ей пришлось с медведем расставаться и она ему в последний раз отперла дверь; медведь при этом протискался в дверь да зацепился за дверной крюк и оборвал себе кусочек шкуры – и показалось Белоснежке, как будто из-под шерсти сверкнуло золото; но она не совсем была уверена в том, что видела. А медведь бросился бежать опрометью и вскоре скрылся за деревьями.

Немного погодя мать послала дочерей в лес хворост собирать. Нашли они в лесу большое дерево, срубленное и поваленное на землю, и около него, в траве, что-то прыгало, и они никак не могли разобрать, что это было такое. Когда они подошли поближе, то увидели карлика; лицо у него было поблеклое и старое, а борода длинная и белая как снег. Самый кончик бороды защемился в одну из трещин дерева, и бедняк совался туда и сюда, словно собачонка на веревочке, а вытащить бороды не мог. Он глянул на девочек своими красно-огненными глазами и крикнул им: «Ну что там стали? Разве не можете сюда подойти да оказать мне помощь?» – «Да как же ты это наделал, человечек?» – спросила Розочка. – «Глупое, любопытное животное! – отвечал ей карлик. – Я хотел расколоть дерево вдоль, чтобы потом расщепать его на лучину для кухни; коли поленья толсты, то легко подгорает наше кушанье: ведь мы готовим себе понемногу – не пожираем столько, сколько вы, грубые, жадные люди! Вот я и загнал туда клин, и дело бы кончилось наилучшим образом, если бы клин не выскочил и дерево не защемило моей прекрасной седой бороды; а теперь она защемлена и я не могу ее вытащить. Ну чего вы смеетесь, глупые девчонки! Фу, какие вы гадкие!» Девушки употребили все зависящие от них усилия, однако же не могли вытащить бороду, которая крепко застряла в расщелине пня. «Вот я сбегаю да людей призову!» – сказала Розочка. «Ах вы, полоумные! – прошамкал карлик. – Зачем тут звать людей? Мне и вы-то две противны! Или вы ничего лучше придумать не можете?» – «Потерпи немножко, – сказала Белоснежка, – уж я тебе помогу как-нибудь!» – вытащила ноженки из кармана и отрезала ему кончик бороды. Как только карлик почувствовал себя свободным, так подхватил мешок с золотом, припрятанный у корней дерева, и, проворчав про себя: «Неотесанные люди! Отрезали мне кусок моей чудной бороды! Чтоб вам пусто было!» – взвалил мешок на спину и ушел, даже не удостоив девушек взглядом.