Элинор Портер - Поллианна

Сиделка хотела было что-то ответить, но слов не было. Взглянув на её растерянное лицо, Поллианна пришла ещё в больший ужас.

– Мисс Хант, вы же слышали! Это правда! О нет, это неправда! Неужели я и в самом деле… больше никогда не смогу ходить?!

– Тише, тише, милочка… Не надо, не надо, – прошептала, задыхаясь, сиделка. – Может, доктор ошибся. Знаете, доктора часто ошибаются. Всякое бывает…

– Но тётя Полли сказала, что это очень умный доктор! Она сказала, что он специалист… по переломам!

– Да, да. Я знаю, милочка. Но ошибаться может любой доктор. Просто… Просто сейчас вам не стоит об этом думать… Пожалуйста, милочка!

Поллианна в отчаянии вскинула руки.

– Но я не могу! – всхлипнула она. – Я только об этом теперь и буду думать! Ах, Мисс Хант, как же я теперь пойду в школу, и к Мистеру Пендлтону, и к Миссис Сноу, и… и ко всем остальным?!

В какой-то момент она стала задыхаться от рыданий, но вдруг остановилась и подняла на сиделку глаза, в которых отразился новый ужас:

– Ах, Мисс Хант, если я не смогу ходить, как же я теперь буду радоваться?

Мисс Хант ни разу не слышала об игре Поллианны; однако она наверняка знала, что маленькую пациентку необходимо успокоить, и как можно скорее. Поэтому, несмотря на своё собственное смятение и душевную боль, она не теряла времени даром и тотчас приготовила для неё успокоительный порошок.

– Не волнуйтесь, милочка, не волнуйтесь, – принялась она утешать бедную девочку. – Давайте примем лекарство, и тогда мы успокоимся и увидим, что делать дальше. Знаете, нам часто кажется, что всё гораздо хуже, чем есть на самом деле…

Поллианна послушно приняла порошок и запила его водой из поданного Мисс Хант стакана.

– Я знаю; мой папа почти то же самое говорил, – пролепетала она и смахнула слёзы. – Он говорил, что всегда может быть хуже, чем есть. Но ему, должно быть, никогда в жизни не приходилось услышать, что он больше не сможет ходить. Честно говоря, я решительно не понимаю, как мне сейчас может быть ещё хуже, чем есть. А вы?

Но Мисс Хант молчала. Она боялась сказать что-нибудь лишнее.

Мисс Полли отлично помнила о своём обещании держать Джона Пендлтона в курсе всего, что касается состояния здоровья Поллианны. Однако когда доктор Мид объявил ей о своём неутешительном заключении, она поняла, что нанести Мистеру Пендлтону ответный визит или даже просто написать ему письмо – это выше её сил. И тогда она решила, что проще всего будет послать к нему Нэнси.

В другое время Нэнси несказанно обрадовалась бы такой уникальной возможности поближе познакомиться с этим загадочным человеком и рассмотреть вблизи его дом. Однако сегодня радоваться она не могла. Слишком тяжело было у неё на душе. Надо сказать, что в течение тех нескольких минут, когда ей пришлось ждать Джона Пендлтона, она даже не догадалась оглядеться вокруг.

– Меня зовут Нэнси, сэр, – почтительно сказала она, когда он вошёл в гостиную, и, видя изумление в его глазах, добавила: – Меня прислала Мисс Хэррингтон. Я должна сообщить вам… о нашей малышке…

– И что?

Он произнёс это грубо и отрывисто, однако по его голосу Нэнси поняла, что судьба Поллианны ему далеко не безразлична!

– И ничего, сэр, – всхлипнув, прошептала она. – Ничего хорошего.

– То есть, вы хотите сказать, что…

Он не договорил, и она печально кивнула:

– Да, сэр. Доктор сказал, что она… никогда… не сможет ходить.

На минуту в комнате воцарилась мёртвая тишина. Затем потрясённый до глубины души Джон Пендлтон тихо сказал:

– Бедная… бедная малышка! Бедная… малышка!

Нэнси подняла на него глаза, но тотчас их опустила. Она в жизни не думала, что этот нелюдимый, суровый, раздражительный человек может быть таким несчастным!

– Выходит, моя совершеннейшая в мире призма никогда больше не будет танцевать на солнце! – добавил он. – Нет, это слишком жестоко!

Голос его срывался, видно было, что он не в силах совладать с охватившим его волнением.

Затем снова последовала тишина. Через минуту Джон Пендлтон отрывисто спросил:

– Надеюсь, она сама об этом ещё не знает?

– Ох, боюсь, что знает, сэр, – вся в слезах ответила Нэнси, – и теперь… И теперь всё стало так ужасно, что хуже некуда! Ах, чёрт бы побрал этого паршивого кота! Ой, простите, сэр! – поспешно извинилась она. – Дело в том, что… Дело в том, что это кот наш умудрился открыть лапой дверь, и Поллианна случайно услышала, о чём Мисс Полли говорила с доктором Мидом. Ну и… всё открылось!

– Бедная, бедная малышка! – с тяжёлым вздохом повторил Джон Пендлтон.

– Да, сэр. Вы бы её видели! – продолжала рыдать Нэнси. – С тех пор, как она всё узнала, я к ней лишь пару раз заходила, и оба раза у меня просто сердце разрывалось! Ах, сэр, да разве возможно смириться с этаким горем?! Представьте, она лежит и всё время думает только о том, чего теперь не сможет делать! Хуже всего то, что она больше не сможет радоваться… Так она мне сказала… Ах да, сэр, вы, вероятно, не знаете, какая у неё игра, – добавила Нэнси извиняющимся тоном.

– Игра в радость? – спросил Мистер Пендлтон. – Почему же, знаю! Она мне однажды рассказала.

– Вот как! Ах, сэр, кому она только не рассказывала! Однако, видите ли, теперь она… Теперь она сама больше не сможет в неё играть, и это для неё самое ужасное. Она говорит, что не может придумать, как можно радоваться тому, что с ней случилось!

– Да с какой стати здесь радоваться?! – почти грубо возразил Мистер Пендлтон.

Нэнси смущённо переступила с ноги на ногу.

– Видите ли, сэр, я сначала тоже так думала, но потом мне пришло в голову, что ей было бы легче, если бы она… ну, если бы она всё-таки что-нибудь нашла. И тогда я решила ей напомнить…

– Напомнить! О чём?! – всё ещё раздражённо спросил Джон Пендлтон.

– О том, как… как она учила играть в эту игру Миссис Сноу и всех остальных… Но бедная малышка только плачет и говорит, что это совсем не то. Дескать, легко учить пожизненных инвалидов радоваться, но когда ты сам – пожизненный инвалид, то это совсем другое! А ещё она говорит, что много раз пыталась заставить себя радоваться тому, что другим не так плохо, как ей; но о чём бы она ни начинала думать, всё сводится лишь к тому горю, которое с ней случилось…

Нэнси замолчала, однако Мистер Пендлтон ей не ответил. Он сидел, закрыв лицо руками.

– Тогда я напомнила ей о том, как она говорила, что чем игра сложнее, тем она интереснее, – глухо продолжала Нэнси. – Но она сказала, что и это теперь по-другому, потому что играть стало не понарошку трудно. А сейчас мне надо идти, сэр…

У двери она остановилась и, секунду подумав, робко спросила:

– Можно, я передам Мисс Поллианне, что вы снова виделись с Джимми Бином?