Элинор Портер - Поллианна

– Доктор Чилтон! Откуда вы знаете?

– Он сам мне рассказывал! Однажды Миссис Сноу попросила меня сходить к нему домой, и он мне признался, что не считает свои комнаты домом!

Вместо ответа Мисс Полли отвернулась к окну.

– И тогда я посоветовала ему предложить кому-нибудь руку и сердце, – продолжала тем временем Поллианна. – Ведь тогда и у него появится настоящий дом!

– Поллианна! – Мисс Полли резко обернулась. Лицо её пылало.

– А что здесь такого? Мне стало его жаль!

– И что же он… ответил? – словно преступив некую невидимую запретную черту, выдавила из себя Мисс Полли.

– Сперва совсем ничего. А потом очень тихо сказал, что когда предлагаешь девушке руку и сердце, то не всегда получаешь согласие.

Минуту они молчали. Мисс Полли снова смотрела в окно. Щёки её всё ещё горели.

Поллианна вздохнула.

– И всё же я знаю, как сильно он хочет, чтобы и у него были не просто комнаты, а настоящий дом. И я ему от всей души желаю, чтобы он у него появился!

– Откуда же такая уверенность, Поллианна?

– Дело в том, что потом, через несколько дней, он сказал кое-что ещё. Он это очень тихо сказал, но я всё равно расслышала. Он сказал, что есть одна женщина, за руку и сердце которой он отдал бы всё на свете! Ах, тётя Полли, я что-то не то сказала?

Тётя Полли вдруг встала и шагнула к окну.

– Нет-нет, лапочка, всё в порядке! Я просто хочу передвинуть вот эту подвеску, – стараясь казаться спокойной, ответила она. Однако лицо её по-прежнему пылало.

Вскоре после второго визита Джона Пендлтона пришла Милли Сноу. Раньше она никогда не бывала в усадьбе Хэррингтон. Увидев Мисс Полли, она ужасно смутилась и покраснела.

– Я… Я пришла спросить, как здоровье бедной малышки, – пролепетала она.

– Спасибо, Милли, но боюсь, что всё по-прежнему, – устало ответила Мисс Полли. – Надеюсь, Миссис Сноу хорошо себя чувствует?

– Вот об этом я как раз и хотела вам рассказать… Ну, то есть, попросить вас, чтобы вы рассказали Мисс Поллианне, – сбивчиво затараторила девушка. – Мы с мамой думаем… как это ужасно… просто в голове не укладывается, что такая славная маленькая девчушка больше никогда не сможет ходить! Ах, Мисс Хэррингтон, если бы вы знали, сколько всего она для нас сделала! Ну, то есть, для мамы – научила её играть в игру и всё такое. И когда мы услышали, что теперь она сама не может в неё играть… Ах, бедная, бедная малышка! Да оно и понятно – представьте, в её-то состоянии! Но когда мы с мамой вспомнили всё, что она нам говорила, мы подумали, что если бы только она знала, сколько хорошего она для нас сделала, то, возможно, это помогло бы и ей самой! Ну, то есть, я хочу сказать, что тогда она смогла бы хоть немножко радоваться и играть в свою игру…

Вконец выдохшись, Милли беспомощно замолчала и, казалось, ждала ответа.

Мисс Полли слушала её вполне благосклонно, но в глазах её было явное недоумение. Из всего сказанного она поняла лишь половину. Она думала о том, что всегда считала Милли Сноу странной, но не подозревала, что она сумасшедшая! Ибо лишь сумасшествием можно было объяснить этот бессвязный и бессмысленный, лишённый всякой логики поток слов. Когда Милли, наконец, остановилась, Мисс Полли тихо сказала:

– Боюсь, что я не совсем вас понимаю, Мисс. Скажите же, что именно вы желаете передать моей племяннице?

– Ах да, конечно! – тотчас лихорадочно подхватила Милли. – Скажите ей, что она… Что она полностью изменила нашу жизнь! Постарайтесь ей объяснить! Конечно, кое-что она уже знает, потому что она ведь часто у нас бывала и видела, что мама изменилась. Но надо, чтобы бедняжка поняла, как сильно она изменилась… да и я тоже… Да, Мисс Полли, и я тоже стала другой! Я тоже немножко пробовала играть в игру…

Мисс Полли нахмурилась. Она хотела было спросить, что Милли подразумевает под «игрой», но в этот момент девушка затараторила снова:

– Видите ли, раньше моей маме всё было не так. Ну, всё, понимаете?! Но и винить-то её было нельзя – в её состоянии! А теперь она больше не запрещает мне отдёргивать шторы, потому что любит, когда в комнате светло! Ей всё интересно – и причёска, и новая рубашка – ну, словом, всё! А ещё она начала вязать. По мелочи, конечно. Детские носочки да одеяльца то для больниц, то на ярмарку. Но вы бы видели, как ей интересно и как она радуется, что может это делать! Поймите же, всё это заслуга Мисс Поллианны! Вы знаете, что она сказала маме? «Ах, Миссис Сноу, конечно, это ужасно, что ваши ноги отказываются вам служить, но я думаю, вы должны радоваться тому, что у вас есть ещё и руки!» И мама удивилась, как это ей до сих пор не пришло в голову что-нибудь ими делать. Ну, то есть, руками… И тогда она принялась за вязанье. Ах, Мисс Полли, видели бы вы, как изменилась теперь её комната! Представьте, всюду – такая яркая, красивая цветная пряжа… Красная, синяя, жёлтая… А на окнах – хрустальные подвески! Подарок Мисс Поллианны! Теперь к маме как только войдёшь – и душа радуется! А раньше мне и входить-то не хотелось, так там было темно и мрачно, и мама лежала такая несчастная… И вот теперь мы с ней просим вас передать Мисс Поллианне, что мы понимаем: это всё её заслуга! И ещё, пожалуйста, скажите: мы так рады, что нам посчастливилось с ней познакомиться, что мы подумали, может быть, если она это узнает, то хотя бы чуть-чуть обрадуется, что знакома с нами. И… И это всё, Мисс Полли, – поспешно поднявшись, вздохнула Милли. – Вы ведь ей скажете, не так ли?

– О да, разумеется, – пробормотала в ответ Мисс Полли, сомневаясь, однако, запомнила ли она хоть малую часть всего этого несносного бреда.

После визитов Джона Пендлтона и Милли Сноу последовало великое множество других; и каждый, кто приходил, неизменно оставлял для Поллианны устное послание. Однако смысл всех этих посланий был настолько странным, что Мисс Полли чувствовала себя всё более и более озадаченной.

Однажды пришла бедняжка вдова Бентон. Мисс Полли хорошо её знала, хотя визитами они никогда прежде не обменивались. Миссис Бентон считалась самой несчастной женщиной в городе. Она всегда ходила в чёрном. Сегодня, однако, она решила скрасить свой траурный наряд бледно-голубым шарфом. Всхлипывая, она говорила о том, какое ужасное горе постигло Поллианну и Мисс Полли; затем она робко спросила, нельзя ли ей увидеть бедную девочку.

Мисс Полли покачала головой.

– Простите, Миссис Бентон, но на сегодняшний день это невозможно. Я думаю, что вы сможете поговорить с ней позже.

Миссис Бентон вытерла слёзы и собралась уходить. Однако в передней она обернулась.

– Мисс Хэррингтон, не будете ли вы так добры… ей кое-что передать? – запинаясь, проговорила она.

– Разумеется, Миссис Бентон! Я сделаю это с радостью!