Дэвид Митчелл - Утопия-авеню

– С удовольствием.

Ковбой раскуривает косячок для Дина, засовывает второй в карман Динова пиджака.

– Что общего у всех групп?

– А что общего у всех групп?

– В один прекрасный день они перестают существовать.

– Да, но то же самое можно сказать обо всем.

– Джаспер и Эльф очень талантливы, однако твои песни гораздо лучше. А еще у тебя харизматичная внешность. Ты вполне можешь сделать карьеру соло. Понимаешь, Дин, я не люблю лести. Я предпочитаю факты. Твоя песня «Откати камень» должна входить в пятерку мировых хитов. И если ее правильно разрекламировать, то обязательно войдет.

– Погоди, а ты кто вообще?

– Джеб Малоун. Я работаю у мистера Аллена Клейна.

Дину знакомо это имя.

– У Аллена Клейна, нового менеджера The Rolling Stones ?

– Да. Мистеру Клейну очень нравятся и твои песни, и твой голос, и твой настрой, а особенно – твой потенциал. Вот номер его телефона. – Джеб Малоун засовывает визитку в карман рубашки Дина. – Если решишь уйти из группы, мистер Клейн с удовольствием обсудит с тобой возможности дальнейшего сотрудничества.

«Возьми эту чертову карточку и разорви на мелкие кусочки…» – думает Дин и оглядывается по сторонам, не видел ли кто.

– У меня уже есть группа. И контракт. И менеджер.

– Да, Левон – хороший человек. Типичный канадец. Но шоу-бизнес – это джунгли, в них выживают хищники, а не хорошие люди. Мистер Клейн мог бы предложить тебе выгодный контракт на два сольных альбома. Четверть миллиона долларов. Не теоретически. Без всяких там оговорок. Немедленно.

Шум вечеринки смолкает. Дин не верит своим ушам, в которых продолжает звучать невероятная цифра.

– Сколько-сколько?

– Четверть миллиона долларов. Такие деньги меняют жизнь. Подумай, не торопись. Мистер Клейн будет ждать твоего звонка. – И Джеб Малоун исчезает в облаке дыма.

Дин направляется на террасу в конце сада. «Четверть миллиона долларов…» На соседней крыше завывают коты, распевают сладострастные кошачьи серенады.

– Дин Мосс, – произносит женщина, будто сошедшая с египетской вазы: густо подведенные глаза, льняной балахон, черные волосы. – Меня зовут Каллиста, и у меня есть очень необычное пристрастие. Может быть, ты про меня слышал.

– Или не слышал, – говорит Дин и делает глоток пива из бутылки.

– Я делаю гипсовые слепки пенисов.

Пиво фонтанирует из ноздрей Дина.

– У меня есть Джими Хендрикс, – начинает перечислять Каллиста. – Ноэль Реддинг. Эрик Бердон, только он сломался напополам. Ну, то есть слепок сломался, не пенис.

«Она не шутит…»

– А как это?

– Если во время изготовления слепка пропадает эрекция, то в гипсе появляется трещина.

– Нет, я не про то. Я вообще спрашиваю. Зачем тебе гипсовые слепки елдаков?

– Девушке нужно хобби. Весь процесс занимает около часа. И не волнуйся, у меня есть подруга, она поддержит тебя в форме.

– Лучше обратись к Гриффу. Барабанщикам всегда надо быть в форме.

– В «Утопия-авеню» меня привлекает только один мужчина…

– Что ж, удачи тебе, Каллиста.

– Да ну тебя… С тобой ску-у-у-у-у-у-учно. – Гипсолитейщица Каллистa уходит.

Дин продолжает свой путь к террасе в конце сада.

– Классно вы сегодня отыграли, – произносит какой-то тип с подковой усов; он напоминает мексиканского бандита из спагетти-вестернов, которого убивают первым в начале фильма. – А «Явились не запылились» вообще так вставляет!

– Господи! Черт возьми, ты – Фрэнк Заппа?

– Когда я в настроении, то да, – говорит Фрэнк Заппа.

Дин пожимает ему руку:

– Дженис Джоплин навела меня на «We’re Only in It for the Money» [173] «Мы в этом лишь ради денег» (англ.) . . Офигенная вещь. Нет слов…

– «Нет слов» меня вполне устраивает. Чарльз Мингус недаром говорит, что описывать музыку – все равно что танцевать архитектуру.

К Фрэнку Заппе подходит женщина со стаканом молока:

– Привет, я Гейл, та самая жена, которой все боятся. Нам очень нравится ваша группа.

– Приятно познакомиться. – Дин затягивается косячком, предлагает своим новым знакомым: – Угощайтесь.

– Мы абстиненты, обходимся без наркотиков, – говорит Фрэнк. – Мир и так прекрасен.

«Надо же, – думает Дин. – Фрэнк Заппа не употребляет наркоту…»

– Тоже верно. Фрэнк, объясни, как вы уговорили Эм-джи-эм выпустить совершенно некоммерческий альбом?

– Просто мое нахальство очень удачно совпало с полным невежеством лейбла. И если ты думаешь, что мои композиции некоммерческие, послушай Стравинского. Или Халима Эль-Дабха. А можно просто заехать гитарой по роже Рэнди Торна. Чистый перформанс.

– Это случайность, – объясняет Дин.

– Случайность – самое лучшее в любом творчестве, – заявляет Фрэнк.

– Такого ни за какие деньги не купишь, – добавляет Гейл. – «Утопия-авеню» теперь как The Monkees , только наоборот.

Кто-то прыгает в бассейн. Гости вопят.

– Ну и как тебе здесь? – спрашивает Фрэнк Заппа.

– В Лорел-каньоне? Просто райский сад.

– Вот только в этом райском саду далеко не рай, – вздыхает Фрэнк.

– А я думал, что тут-то как раз настоящий рай, – удивляется Дин.

– Рай – это жуть. Первый в мире фильм ужасов. Бог сотворяет Эдем, отдает его в распоряжение голому мужчине и голой женщине и заявляет в своем безграничном всеведении: «Все это ваше, только ни в коем случае не ешьте вот этого яблока с Древа познания, иначе случится шняга». Нет чтобы сразу повесить табличку «Съешь меня». И вообще, Адам с Евой заслуживают награды. Они так долго продержались, что Богу пришлось придумать фокус с говорящим змием, он же фаллический символ. Короче, съедают они познание, чего Господь Бог и добивался, и их карают менструацией, работой в поте лица своего и вельветовыми штанами. Хищники нападают на травоядных, и эдемскую землю окропляет кровь. Чем не фильм ужасов?

– Погоди, Фрэнк… – Дин недоуменно морщит лоб. – Ты хочешь сказать, что в Лорел-каньоне будет кровавая резня?

– Я хочу сказать, – отвечает Фрэнк Заппа, – если тебе почудится, что ты попал в рай, значит у тебя недостаточно информации. И пусть тебе павлины глаза не застят. Они тщеславные и злобные создания, а вдобавок целыми днями только и делают, что срут.

Дин стоит на террасе в дальнем конце сада, курит второй косячок Джеба Малоуна и воображает себя стоящим на носу океанского лайнера. Жужжат миллионы насекомых. В небе кружат миллиарды звезд. «Если, вот просто если… где-то в будущем или там в параллельной вселенной… «Утопия-авеню» исчезла, а я сам по себе, весь такой, звоню Аллену Клейну… и если, если он дает мне четверть миллиона долларов… какой бы дом здесь присмотреть?» Через три дома отсюда красуется большой особняк, весь в арках, в терракоте и в густых папоротниках. В джакузи на террасе, под луной и звездами нежится парочка. Дин представляет, что это он с Тиффани. В этой вселенной у Тиффани нет детей. Зато есть гараж, где стоит Динов «триумф-спитфайр», доставленный сюда прямым ходом из Англии, и хватает места для бабули Мосс, Билла, Рэя и всего его семейства… «А для Гарри Моффата? Не знаю. До сих пор не знаю. Есть вещи, о которых легче не думать. В Америке всегда что-то отвлекает…» К Дину подходит Эльф: