Дэвид Митчелл - Утопия-авеню

– Я – за, – говорит Эльф.

– Я – за, – говорит Джаспер.

– Я руками и ногами за, – говорит Грифф.

– И у нас остается еще один день на запись, – говорит Дин. – А ты можешь сказать Максу, что мы согласны, если нам оплатят студию?

– Еще чуть-чуть – и ты станешь настоящим менеджером, – говорит Левон.

– Ага, и моя секретная суперсила – постоянно сидеть на мели, – говорит Дин.

– Оплата студии уже включена в контракт. Если мы соглашаемся, то я скажу Максу…

В дверь стучат. Загорелый потный тип с папкой в руках заглядывает в трейлер:

– «Утопия-авеню»? Меня зовут Билл Куорри. Я устроитель этого фестиваля.

– Добро пожаловать к нам в трейлер, Билл. Я – Левон Фрэнкленд.

Билл пожимает всем руки.

– Через двадцать минут Хосе заканчивает выступление. Потом Джонни Винтер с пяти до шести, а потом вы. Давайте-ка я проведу вас за кулисы, осмотритесь там.

На Дина нападает страшная зевота.

– Я полчасика покемарю…

– Точно покемаришь? – спрашивает Грифф.

– У меня на вас сил никаких нет, – вздыхает Эльф.

– Не волнуйся, босс, – говорит Дин Левону. – Я не буду делать ничего такого, чего бы ты не сделал. Без дури.

– Я так и думал, – уклончиво говорит Левон.

Дин заваливается на диван. Скула скользит по чему-то гладкому. Дин садится, отклеивает от щеки карту Таро. На ней изображен человек в красной накидке и с посохом, как паломник. Он идет к горной гряде за рекой. Волосы у него длинные, до плеч, темно-русые, как у Дина. Лица не видно. С сумеречного неба за ним следит желтая луна. По низу карты нарисованы пять кубков в ряд, на них стоят еще три. По верху карты надпись «VIII КУБКОВ».

Ветерок шевелит тюлевую занавеску. Где-то смеется женщина, совсем как мама Дина. Паломник сюда уже не вернется. Хосе Фелисиано заканчивает свою мелодичную версию «Light My Fire» [175] «Зажги мой огонь» (англ.) . и тысячи зрителей разражаются аплодисментами. Дин кладет карту Таро в бумажник, к визитной карточке Аллена Клейна, потом вытягивается на диване и закрывает глаза: «Надо что-то делать… Род Демпси… Мэнди Крэддок и ее сын, который, возможно, от меня… и Гарри Моффат… И наверняка еще какая-то фигня, про которую я забыл…» Проблемы кружат и путаются, как белье в сушильном барабане.

«Нет уж, хватит…» Дин покидает прачечную и, опираясь на посох, идет по тропе к горам под желтой луной – она и полная, и нарождается полумесяцем. Все свои невзгоды он оставил позади, на другом берегу реки. Он туда не вернется…

…и приходит в паб «Капитан Марло» в Грейвзенде.

– Как хорошо, что ты здесь! – говорит Дейв, хозяин паба. – Наверху пожар, а пожарные бастуют.

Дин, Гарри Моффат и Клайв из «Scotch of St. James» начинают подниматься наверх, этаж за этажом, гасят огонь водой и песком из ведер, которые приносят какие-то полузнакомые типы. Пламя пурпурное, шумное, свистит и воет, как завязавшийся динамик. На самом верху паба – чердачная каморка. В ней сидит мальчишка-задохлик с копной черных кудрей штопором и жует виноград…

Дин в Калифорнии, в трейлере, где мальчишка-задохлик с копной черных кудрей штопором жует виноград. На мальчике сандалии, шорты и просторная футболка с Капитаном Америка. Ему лет десять. Цвет кожи… вроде как отовсюду. «Билл Куорри хреново заботится о безопасности исполнителей», – думает Дин и спрашивает:

– Ты из какой кроличьей норы выскочил?

– Из Сакраменто, – отвечает мальчик.

Дин понятия не имеет, что, или кто, или где вообще это Сакраменто. «Ладно, попробуем по-другому».

– Что ты делаешь в моем трейлере?

Мальчик сдирает открывалкой пробку с бутылки «Доктора Пеппера».

– Мои родители где-то заплутали. Опять.

Дин садится:

– А кто твои родители?

– Маму зовут Ди-Ди. А почетного папу – Бен.

– А почему ты не с ними?

– Я их ищу. С тех самых пор, как дяденька с больным горлом пел про злобную луну… Только они не находятся.

– Значит, ты потерялся?

Мальчишка отпивает «Доктор Пеппер».

– Нет, это родители потерялись.

«Ну вот, только хотел покемарить…»

Дин подходит к двери трейлера. По парковке бродят какие-то мускулистые типы, явно монтировщики, из вспомогательного персонала. Вряд ли они помогут потерявшемуся ребенку. Не зная, что делать, Дин спрашивает мальчика:

– Как тебя зовут?

– А тебя как зовут?

От неожиданности Дин отвечает:

– Дин.

– А меня… – Мальчик произносит что-то типа «боль… вар».

– Оливер?

– Бо-ли-вар. Боливар. В честь Симона Боливара, революционера начала девятнадцатого века. Его именем назвали целую страну, Боливию.

– Ага, ясно. Боливар. Слушай, мне скоро выступать, поэтому бери с собой виноград и… – Тут Дин соображает, что нельзя отправлять десятилетнего мальчишку на поиски родителей в многотысячной толпе. Левон или Эльф наверняка знали бы, что делать. Он замечает охранника у ворот VIP-зоны, под большим солнечным зонтом. – Мы с тобой пойдем вон к тому дяде-полицейскому. Он знает, что делать дальше.

Боливар насмешливо смотрит на него:

– Как скажешь, Дин.

Они выходят из трейлера. На охраннике охотничья шляпа, темные очки с зеркальными стеклами и армейская куртка.

– Извините, – говорит Дин, – но в наш трейлер забрел вот этот мальчик.

– И что?

– Он потерялся. Отстал от родителей.

– Вон там, под синим флагом… – Охранник указывает на шатер в дальней стороне поля. – Место сбора потерявшихся детей.

– Но… Я – Дин Мосс. Из «Утопия-авеню».

– А что, в Утопии потерявшиеся дети – чужая проблема?

– Нет, но… Я музыкант. Я не занимаюсь потерявшимися детьми.

– И я тоже. Мне покидать пост не положено.

– И кто его туда отведет?

– На этот случай есть инструкция. Спроси Бонни или Банни.

Недоуменное лицо Дина отражается в зеркальных очках охранника.

– А где Бонни или Банни?

Взмах охранниковой руки охватывает небо и землю.

– Где-то здесь.

«Вот же черт!»

Дин садится на корточки:

– Слушай, Боливар, видишь вон тот синий флаг? – Он указывает пальцем в ту сторону. – Там место сбора потерявшихся детей.

– Значит, пойдем туда, Дин.

– Отличная мысль, – говорит охранник.

«Вот еще умник выискался», – думает Дин.

– Нехорошо, когда дети доверяют незнакомцам.

– Но ты же не незнакомец, – говорит охранник. – Ты – Дин Мосс. Из «Утопия-авеню».

Дин понимает, что теперь ему не отвертеться. «Если сейчас не потратить десять минут на то, чтобы отвести мальчишку к синему флагу, то потом лет семьдесят так и будешь думать, что с ним случилось…»

– Ладно, Боливар, пойдем.

– Если ты посадишь меня к себе на плечи, – через несколько шагов говорит Боливар, – то Ди-Ди или Бен меня быстрее заметят.

Дин берет его на плечи. Боливар прижимает ладошки к голове Дина, будто знахарь или какой-нибудь целитель. «Нет, все-таки нехорошо, когда дети доверяют незнакомцам», – думает Дин. И все же, раз уж Боливар избрал его в проводники, доверие надо оправдать. Гитарные аккорды носятся в воздухе, сливаются с собственным эхом. На расстеленных покрывалах загорают женщины. На траве сидят и курят подростки. Целуются парочки. В тени палаток и шатров обедают семьи. Девчонки красятся. Какая-то женщина кормит грудью ребенка у всех на виду, как ни в чем не бывало. «Да, в Гайд-парке такого не увидишь…» Там и сям бродят клоуны на ходулях. Подростки бренчат на гитарах. «О, знакомая мелодия…» Подбирают аккорды к «Откати камень», спорят, там ре или ре минор. «Пусть помучаются… – думает Дин. – Совсем как я…»