Ричард Бротиган - В арбузном сахаре. Рыбалка в Америке (сборник)

Новый день на Малом Краснорыбьем озере обещал быть ясным, как первый проблеск рассвета или как луч восходящего солнца – несмотря на то, что уже давно рассвело, солнце поднялось на небо и стояло позднее утро.

Хирург достал нож из болтавшегося у него на поясе футляра и поэтично продемонстрировал остроту лезвия, перерезал карпу горло одним точным движением. Затем он бросил рыбу обратно в озеро.

Карп неуклюже и мертво плюхнулся в воду и, честно выполняя все дорожные правила мира – ШКОЛЬНАЯ ЗОНА СКОРОСТЬ 25 МИЛЬ В ЧАС – пошел ко дну. Там он и улегся белым животом вверх, словно покрытый снегом школьный автобус. Проплывавшая мимо форель на миг задержалась, бросила на карпа взгляд и поплыла дальше.

Мы с хирургом говорили об АМА [28] АМА – Американская медицинская ассоциация. . Понятия не имею, на кой черт нам понадобилась эта тема, но так уж вышло. Хирург вытер нож и сунул его обратно в футляр. Я действительно не помню, как мы добрались до АМА.

Хирург сказал, что потратил двадцать пять лет, чтобы выучиться на врача. Его университеты прерывались депрессией и двумя войнами. Еще он сказал, что оставит практику, если Америка и дальше будет социализироваться.

– Ни разу за всю мою жизнь я не отказал пациенту и не знаю ни единого врача, кто смог бы это сделать. В прошлом году я потерял шесть тысяч долларов как безнадежные долги, – сказал он.

Я хотел было заметить, что больных людей ни при каких условиях нельзя называть безнадежными долгами, но решил промолчать. На берегу Малого Краснорыбьего озера невозможно что-то доказывать или менять, и, как только что выяснил карп, это место плохо подходит для косметических операций.

– Я три года проработал в Юте на какой-то профсоюз, у них имелся специальный медицинский план, – сказал хирург. – Никогда больше я не стану практиковать в таких условиях. Пациенты считают, что владеют тобой и твоим временем. Они относятся к врачу, как к личному мусорному ящику.

Я прихожу домой, сажусь за стол, и в это время раздается телефонный звонок: «Помогите! Доктор! Я умираю! Живот! Это невозможно терпеть!» Я встаю, бросаю ужин и отправляюсь к больному.

Он открывает мне дверь, в руке бутылка пива. «А, доктор, заходите. Хотите пива? Я как раз смотрю телевизор. Все уже прошло. Правда, здорово? Как будто выиграл миллион в лотерею. Садитесь. Сейчас принесу пиво. Там показывают Эда Саливана».

– Нет уж, покорно благодарю, – сказал хирург. – Я отказываюсь практиковать в таких условиях. Спасибо, не надо. Благодарю покорно.

– Я люблю охотиться и ловить рыбу, – продолжал он. – Ради этого я переехал в Твин-Фолс. Мне говорили, что в Айдахо хорошая охота и рыбалка. Увы, меня постигло разочарование. Я оставил практику, продал дом в Твине и сейчас подыскиваю новое место.

Я разослал письма в Монтану, Вайоминг, Колорадо, Нью-Мексико, Аризону, Калифорнию, Неваду, Орегон и Вашингтон с просьбой проинформировать меня о правилах, которые регулируют в этих штатах охоту и рыбную ловлю, и сейчас занимаюсь их изучением, – сказал он.

У меня достаточно средств, чтобы путешествовать как минимум шесть месяцев, и я хочу подыскать место, где можно будет заняться охотой и рыбалкой. Я не работал целый год, и при этом мне вернули налоги – тысячу двести долларов. Двести долларов в месяц ни за что. Я отказываюсь понимать эту страну, – сказал он.

Жена и дети хирурга ждали в трейлере. Они приехали прошлым вечером на новеньком «рамблере», к которому и был прицеплен этот трейлер. У хирурга было двое детей: мальчик двух с половиной лет и младенец, который родился недоношенным, но сейчас уже почти набрал нормальный вес.

Хирург рассказывал, что в прошлый раз они останавливались на Большой Затерянной реке и что он поймал там четырнадцатидюймового гольца. Хирург выглядел молодо, несмотря на то, что на голове у него почти не осталось волос.

Я еще поговорил с ним некоторое время и стал прощаться. После полудня мы уезжали на озеро Джозефуса, расположенное на самом краю Айдахской пустоши, а он отправлялся искать Америку – ту, которой нет нигде, кроме наших голов.

Подобно другим предметам, символом палаточного безумия, захлестнувшего сейчас всю Америку, стал колманский фонарь [29] Название фирмы, выпускающей туристские электроприборы. – тот, что полыхает в американских лесах нечестивым светом.

Как-то прошлым летом мистер Норрис сидел в одном из сан-францисских баров. Дело было субботним вечером, и мистер Норрис допивал уже шестой или седьмой стакан. Повернувшись к мужику на соседнем табурете, он спросил:

– Ты что тут делаешь?

– Да вот, пью, – ответил мужик.

– Я тоже, – сказал мистер Норрис. – Хорошо.

– Еще бы, – согласился мужик. – Я тут завязывал на пару лет. Потом опять начал.

– Зачем завязывал? – спросил мистер Норрис.

– У меня дырка в печени, – сказал мужик.

– Дырка в печени?

– Ага. Доктор говорит, что в ней можно махать флагом. Сейчас лучше. Могу пропустить пару стаканчиков. Тоже не положено, но не смертельно.

– М-да, а мне вот тридцать два года, – сказал мистер Норрис. – Три раза женился, а как детей зовут, не помню.

Мужик, сидевший на соседнем табурете, словно птица на соседнем острове, опустил нос в виски с содовой. Ему нравился алкогольный звук. Потом он поставил стакан обратно на стойку.

– Это ерунда, – сказал он мистеру Норрису. – Знаешь, как проще всего выучить имена детей от бывших жен? Надо поехать куда-нибудь с палаткой и половить форель. Рыбалка – лучший в мире способ узнать, как зовут детей.

– Ну да? – спросил мистер Норрис.

– Ага, – ответил мужик.

– Неплохая идея, – сказал мистер Норрис. – Я, пожалуй, так и сделаю. Иногда мне кажется, что кого-то из них зовут Карл, но этого не может быть. Моя третья жена терпеть не могла имя Карл.

– Попробуй палатку и рыбалку, – сказал мужик на соседнем табурете. – Вспомнишь даже, как зовут детей, которые еще не родились.

– Карл! Карл! Мама зовет! – закричал мистер Норрис, видимо, решив пошутить, но потом сообразил, что ничего смешного в этом нет. Он уже плохо понимал, что к чему.

Ему оставалось прикончить пару порций, после чего голова его упадет на стойку, грохнув, как пушечный выстрел. Он как всегда промахнется мимо стакана, и лицо останется невредимым. Потом голова подпрыгнет и начнет изумленно пялиться вокруг, а люди в баре будут с интересом на это смотреть. Пройдет некоторое время, мистер Норрис встанет и понесет ее домой.

На следующее утро мистер Норрис отправился в магазин и нагрузился оборудованием. Он нагрузился водонепроницаемой палаткой 99 футов с алюминиевой распоркой. Он нагрузился полярным спальным мешком на гагачьем пуху, надувным матрасом и надувной подушкой, которые прилагались к спальному мешку. Он также нагрузился будильником, который прилагался к мыслям о ночном сне и утреннем пробуждении.