Уинстон Грэм - Росс Полдарк

Джим Картер работал в поле вместе с тремя младшими Мартинами. Завидев проезжавшего мимо Росса, он поспешил к нему.

– Сэр, мне надо рассказать вам кое-какие новости, – тихо сказал Джим. – Рубен Клеммоу сбежал.

Со времени их последней встречи столько всего произошло, что Росс совсем позабыл о разговоре с Клеммоу. А разговор тот был не из приятных. Рубен был парень изворотливый, но в то же время упертый. Росс пытался его вразумить и как-то преодолеть стену взаимных обид и подозрений. Но вскоре понял, что беседа эта – пустое сотрясание воздуха: Рубен был настроен враждебно и ни мудрый совет, ни доброжелательное отношение ничего изменить не могли. Все было слишком запущено.

– И куда он направился? – поинтересовался Полдарк.

– Даже не знаю, сэр. Он после разговора с вами, видать, сильно перепугался.

– Ты хочешь сказать, что на шахте его нет?

– Да, сэр, уж со вторника нету.

– Что ж, так даже лучше, – сказал Росс.

Скуластое лицо Джима в то утро казалось особенно бледным.

– Джинни думает, что Рубен еще бродит где-то поблизости, сэр. Говорит, мол, не мог он уйти далеко.

– Но тогда его хоть кто-то да увидел бы.

– Да, сэр, я ей то же самое сказал. Но она не верит. Говорит – сэр, вы уж простите, – что вам следует поостеречься.

Росс криво ухмыльнулся:

– Джим, ты за меня не беспокойся. И с Джинни тоже все будет хорошо. Признайся, ты в нее влюблен?

Картер встретился с Россом взглядом и тяжело вздохнул.

– Что ж, – сказал Росс, – тогда радуйся: соперник пропал. Хотя никакой он тебе не соперник.

– Я не из-за этого волнуюсь, – пояснил Джим. – Мы просто боимся, что он…

– Я знаю, чего вы боитесь. Как только что-нибудь увидишь или услышишь, сразу дай мне знать. А так не стоит шарахаться от каждого куста.

И Росс поехал дальше.

«Хорошо, что Джимми решил мне все рассказать, – подумал он. – Этот вахлак Клеммоу наверняка сбежал к своему братцу в Труро. А может, и нет. Кто его разберет. Но Мартинам лучше бы держать дверь на замке».

В Труро Росс приезжал несколько раз, но с Маргарет больше не сталкивался. Да и желания видеть ее у него не было. То приключение в ночь после бала, конечно, не излечило Росса от любви к Элизабет, но уж точно доказало, что пускаться во все тяжкие – это не выход.

Демельза устроилась в доме, как потерявшийся котенок в теплой гостиной. Росс знал, насколько сильны родственные узы в шахтерской среде, и был готов к тому, что уже через неделю девчонка, забившись в угол кухни, будет хныкать, скучая по своему папаше и его взбучкам. Он твердо решил, что, если заметит хоть малейшие признаки того, что Демельза тоскует по дому, тут же отправит ее восвояси. Но ничего подобного не произошло. Да и Пруди хорошо отзывалась о девочке.

Не меньше удивило Росса и то, что Демельза в первый же день пребывания в Нампара-Хаусе сумела подобрать ключик к сердцу «ужасной» Пруди. Возможно, она, как голодный утенок, прибившийся к гагарке, пробудила в этой женщине уже почти утраченный инстинкт материнства.

И вот спустя месяц – Росс посчитал это достаточным временем для испытательного срока – он послал Джима Картера (Джуд идти наотрез отказался) к Тому Карну, велев передать тому две гинеи в качестве годового жалованья Демельзы. Джим потом рассказывал, что Карн грозился переломать ему все кости, но от золота все же не отказался, а значит можно было предположить, что он готов смириться с потерей дочери.

После той памятной попытки вторжения на земли Росса иллаганские шахтеры попритихли. Разумеется, праздников в году хватает, и всегда найдется повод покуражиться, но до поры до времени расстояние между шахтами спасало от столкновений. Первое время Росс опасался, что иллаганцы предпримут попытку отбить девчонку силой, и велел ей не отходить далеко от дома. А еще однажды вечером, когда он верхом возвращался из Сент-Анна, на него из-за живой изгороди обрушился шквал камней. Но это был последний знак общественного порицания. У шахтеров и своих забот хватало.

Прибираясь в библиотеке, Пруди нашла отрез узорчатого канифаса. Она выстирала ткань, а потом сшила из нее для Демельзы два простеньких платьица. Да еще скроила ей из старых покрывал, отороченных кружевом, две нижние юбки. Девочка в жизни ничего подобного не видела и, когда надевала юбки, всегда старалась стянуть их пониже, так, чтобы кружево было видно из-под платья.

А Пруди помимо собственной воли оказалась втянута в битву, в успешный исход которой сама никогда не верила. Это была битва со вшами. Жене Джуда приходилось постоянно указывать Демельзе на то, что ее новый хозяин не потерпит в своем доме немытую прислугу с грязными волосами.

– А как он узнает-то, что они грязные? – спросила как-то Демельза. Она стояла возле кухонного окна и наблюдала за стекающими по темно-зеленому стеклу каплями дождя. И сама ответила на свой вопрос: – Никак не узнает. Волосы у меня темные, и не видно – мытые они или нет.

Пруди приглядывала за мясом, которое жарилось на вертеле.

– Видно не видно, главное – чтобы вшей не было, – с серьезным видом сказала она.

– Вшей? – Демельза почесала голову. – Так они ж у всех есть.

– А хозяину они не нравятся.

– Странно, – задумчиво произнесла Демельза. – У тебя-то они есть. У тебя их даже больше, чем у меня.

– Хозяину вши не нравятся, – не сдавалась Пруди.

Демельза на секунду задумалась:

– А как же их вывести?

– Мыться, мыться и мыться, – сказала Пруди.

– Ага, как утка-кряква, – поддакнул Джуд, который как раз в этот момент принес в кухню торф.

Демельза с любопытством посмотрела на него, потом снова перевела взгляд на его жену.

– А почему же тогда ты сама до сих пор не избавилась от вшей? – с нескрываемым интересом спросила она.

– Мылась маловато. Не след людям с себя кожу до мяса сдирать, лишь бы хозяину удовольствие доставить, – саркастически заметил Джуд. – Но тут еще с какой стороны посмотреть. Вши, они себе на уме. На ком-то заводятся, а на ком-то – нет. Один ходит вечно вшивый, будто Господь его таким создал, а другой чистый от рождения. Вот глянь на меня. Ни одной вши у меня на башке не сыщешь.

Демельза с серьезным видом оглядела Джуда.

– Да, вшей нету. Да ведь только у тебя и волос тоже нет.

Он бросил торф на пол и раздраженно сказал своей женушке:

– Ты бы, чем ерундой всякой заниматься, лучше бы научила девчонку не болтать лишнего. Все полезней будет. Обучи ее хорошим манерам, уважительно с людьми разговаривать, старших почитать и слушать, что ей говорят. Тогда и у тебя будет повод гордиться: «Мол, вот я какая, научила девчонку вести себя прилично». А ты что вместо этого творишь? Какой пример подаешь?

В тот же вечер Джим Картер сидел в доме у Мартинов и разговаривал с Джинни. За ту зиму, что он проработал в Нампаре, Джим подружился с этой семьей. И по мере того как росла его привязанность к Джинни, он все реже и реже навещал своих родных. Джим сожалел об этом, поскольку знал, что мать по нему сильно скучает, но не мог же он находиться в двух местах одновременно? У дружелюбных Мартинов, которые не так близко его знали, Джим чувствовал себя даже лучше, чем дома, с ними он стал более разговорчивым и раскованным.