Джон Кутзее - Бесчестье

Погоревший – горел – сгорел.

Ручка замирает.

– Мистер Лури, – говорит с вымученной улыбкой, искривившей его лицо, отец девушки, – я спрашиваю себя: чего, собственно, вы добиваетесь, придя в мою школу и рассказывая мне истории о…

– Простите, это недопустимо, я понимаю. Но я уже закончил. Это все, что я хотел вам сказать в свое оправдание. Как Мелани?

– У Мелани, раз уж вы спрашиваете, все хорошо. Она звонит нам каждую неделю. Мелани вернулась к учебе, ей дали на это особое разрешение – ну, вы знаете, с учетом всех обстоятельств. В свободное время она продолжает работать в театре, довольно успешно. Так что с Мелани все в порядке. А как с вами? Каковы ваши планы – теперь, когда вы больше не работаете по специальности?

– У меня тоже есть дочь, если вам это интересно. Она владеет фермой; я собираюсь проводить часть времени с ней, помогать по хозяйству. Кроме того, я должен закончить книгу, вернее, нечто вроде книги. Так или иначе, у меня есть чем заняться.

Он умолкает. Исаакс вглядывается в него с поражающим его выражением искренней заботливости.

– Да, – негромко произносит Исаакс, слова слетают с его губ, подобно вздохам, – как пали сильные!

Пали? Что ж, падение было, тут не о чем и говорить. Но «сильные»? Применимо ль к нему это слово? Он привык считать себя человеком неприметным и становящимся чем дальше, тем неприметнее. Человеком с обочины истории.

– Возможно, – говорит он, – нам полезно время от времени падать. Пока мы не разбиваемся.

– Хорошо. Хорошо. Хорошо, – говорит Исаакс, все еще не сводя с него сосредоточенного взгляда.

Впервые он примечает в лице Исаакса черты Мелани – в форме рта и губ. Повинуясь внезапному порыву, он тянется через стол, чтобы пожать этому человеку руку, но кончает тем, что гладит ее. Прохладная безволосая кожа.

– Мистер Лури, – говорит Исаакс, – есть ли еще что-нибудь, что вы хотели бы мне рассказать помимо вашей с Мелани истории? Вы упоминали о том, что у вас нечто лежит на душе.

– На душе? Нет. Нет, я заехал в город, чтобы узнать, как Мелани. – Он встает. – Спасибо, что приняли меня, я вам очень признателен.

Он протягивает руку, на сей раз не испытывая смущения:

– Прощайте.

– Прощайте.

Он уже в дверях – практически в опустевшей к этому времени приемной, – когда Исаакс окликает его:

– Мистер Лури! Минуточку!

Он возвращается.

– Какие у вас планы на вечер?

– На сегодняшний? Я остановился в отеле. У меня нет планов.

– Приходите к нам перекусить. Приходите к обеду.

– Не думаю, что вашей жене это понравится.

– Возможно, нет. Возможно, да. Все равно приходите. Преломите с нами хлеб. Мы садимся за стол в семь. Позвольте, я напишу вам адрес.

– В этом нет необходимости. Я уже побывал сегодня у вас, познакомился с вашей дочерью. Она-то меня сюда и направила.

Исаакс и бровью не ведет.

– Хорошо, – говорит он.

Дверь открывает сам Исаакс.

– Прошу, прошу, – говорит Исаакс и проводит его в гостиную. Никаких признаков ни жены, ни второй дочери.

– Мой вклад, – говорит он, протягивая Исааксу бутылку вина.

Исаакс благодарит, но, похоже, не знает, что ему делать с бутылкой.

– Налить вам немного? Я пойду открою.

Он покидает комнату, из кухни слышится шепот. Исаакс возвращается.

– Штопор куда-то запропастился. Ничего, Дези займет у соседей.

Ясное дело, они трезвенники. Мог бы и догадаться. Маленький мещанский дом со строгими правилами; расчетливость, бережливость. Машина вымыта, лужайка подстрижена, сбережения хранятся в банке. Все посвящено тому, чтобы обеспечить надежное будущее драгоценным дочкам – умнице Мелани с ее театральными устремлениями, красавице Дезире.

Он вспоминает Мелани в первый вечер их близкого знакомства – сидящую рядом с ним на софе, прихлебывающую кофе, в который добавлена маленькая стопочка виски, добавлена в виде – слово приходит к нему против воли – смазки. Ее аккуратное маленькое тело; ее волнующий чувства наряд; блестящие от возбуждения глаза. Девочка, вышедшая из леса, по которому рыщет серый волк.

Входит с бутылкой и штопором красавица Дезире. Направляясь к нему через комнату, она на миг запинается, сознавая, что необходимо как-то поздороваться с гостем.

– Па? – с едва приметным смущением шепчет она, протягивая отцу бутылку.

Так, Дезире уже знает, кто он. Родители разговаривали о нем, возможно, ссорились: нежеланный гость, человек, имя которому «мрак».

Отец задерживает ее ладонь в своей.

– Дезире, – говорит он, – это мистер Лури.

– Привет, Дезире.

Тряхнув головой, она отбрасывает назад упавшие на лицо волосы. Встречается с ним взглядом, все еще смущенная, но уже обретшая силу под защитой отца.

– Привет, – произносит она, а он думает: «Боже мой, боже мой!»

Что до Дезире, ей не удается утаить от него свои мысли: «Так вот человек, с которым лежала голой моя сестра! Человек, с которым она делала это! Этот старик!»

В доме имеется еще одна маленькая гостиная, соединенная с кухней окошком в стене. Стол накрыт на четверых – лучшие приборы, свечи.

– Садитесь, садитесь! – говорит Исаакс. Жены по-прежнему не видно. – Извините, я на минутку. – Исаакс скрывается в кухне.

Он остается наедине с сидящей против него Дезире. Девушка склоняет голову, смелость покидает ее.

Наконец они возвращаются, родители. Он встает.

– Вы еще не знакомы с моей женой. Дорин, наш гость, мистер Лури.

– Я благодарен вам за приглашение, миссис Исаакс.

Миссис Исаакс – невысокая женщина, немного раздавшаяся к середине жизни, с кривоватыми ногами, отчего она слегка переваливается на ходу. Но он видит, от кого унаследовали свою внешность сестры. В прежние дни она, надо полагать, была настоящей красавицей.

Лицо ее остается неподвижным, она не встречается с ним взглядом, но все же кивает, почти неприметно. Послушная, хорошая жена и помощница. «И оба плотью единой». Дочери тоже пойдут в нее?

– Дезире, принеси, пожалуйста, карри, – просит она.

Благодарное дитя выкарабкивается из кресла.

– Мистер Исаакс, я стал причиной размолвки в вашей семье, – говорит он. – Вы очень добры, что пригласили меня, я вам благодарен, но мне лучше уйти.

Исаакс отвечает улыбкой, в которой, к его изумлению, сквозит намек на веселость.

– Сидите, сидите! Все у нас будет отлично! Мы справимся! – Исаакс наклоняется к нему. – Вам следует быть сильным!

Возвращаются с подносами Дезире и ее мать: цыплята в пузырящемся томатном соусе, распространяющем аромат имбиря и тмина, рис, салаты и пикули. Именно та еда, по которой он, живя с Люси, соскучился пуще всего.

Перед ним ставят бутылку с вином и одинокий фужер.

– Я тут единственный, кто пьет? – спрашивает он.

– Прошу вас, – говорит Исаакс. – Не стесняйтесь!