Барбара Пим - Замечательные женщины

– Мне нравятся девушки в «Желтом Кроме» [21], хотя в наши дни не так просто, придя домой, тайком съесть плотный обед. Что они там ели? Про огромный окорок я помню, а вот остальное забыла.

Я не знала, о чем она говорит, и лишь спросила, не хочет ли она заказать что-то другое.

– О нет, боюсь, от природы у меня совсем скромный аппетит. Да и жизнь моя была не слишком простой, сами понимаете. – Она бросила на меня пронизывающий взгляд, который словно бы приглашал к откровенности, и я тут же почувствовала себя чопорной и неуклюжей, захотев замкнуться в собственную скорлупу. При этом я понимала, что надо как-то ответить, но не сумела выдавить ничего лучше, чем «пожалуй, да».

В этот момент появился официант с фруктовым салатом.

– Думаю, и у вас была не самая простая жизнь, – продолжала миссис Грей.

– Ну, – услышала я свой бодрый голос, – у кого она была легкой, если уж на то пошло?

Ситуация становилась чуточку абсурдной: две женщины чуть за тридцать прекрасным летним днем сидят за отличным ленчем и обсуждают тяготы своей жизни.

– Я не была замужем, поэтому один источник счастья или несчастий сразу исключается.

– И то верно, – улыбнулась миссис Грей. – Брак не всегда чистейшее наслаждение.

– Так часто видишь распадающиеся браки, – начала я, но потом решила быть честной с самой собой и подсчитать, сколько таких пар я знаю лично. Я не смогла вспомнить ни одной, если не считать неуравновешенных Нейпиров, и понадеялась, что миссис Грей не предложит привести пример.

– Да, наверное, вы по своему роду занятий часто с этим сталкиваетесь, – согласилась она.

– По моему роду занятий? – с недоумением переспросила я. – Но я работаю в Обществе попечения о престарелых дамах.

– Вот как? – улыбнулась она. – У меня сложилось впечатление, что речь идет о падших женщинах или о чем-то в этом духе, но, наверное, даже дамы из хороших семей могут пасть. Впрочем, если подумать, Джулиан и вправду говорил, где вы работаете.

Имя отца Мэлори она произнесла мимоходом, но было очевидно, что только и ждала, чтобы ввернуть его в разговоре. Я представила себе, как они обо мне судачат. Интересно, что еще обо мне говорилось?

– Джулиан предложил мне руку и сердце, – быстро продолжила она. – Мне хотелось, чтобы вы первой узнали.

– О? Но, кажется, я уже знала… то есть догадывалась, – поспешно и весело откликнулась я. – Я так рада.

– Рады? Какое облегчение! – Она со смехом закурила новую сигарету.

– Это прекрасно для вас обоих, и я желаю вам всяческого счастья, – промямлила я, не находя в себе сил распространяться о радости, которой на самом деле не испытывала.

– Это, правда, очень мило с вашей стороны. Я так боялась… Но я ведь знала, что вы не такая.

– Чего вы боялись? – спросила я.

– Что вы не одобрите…

– Вдову священника? – Я улыбнулась. – Как бы я могла не одобрить?

Она улыбнулась в ответ, и мне показалось неправильным, что мы сидим и улыбаемся тому, что она вдова духовного лица.

– Я думаю, вы с Джулианом удивительно подходите друг другу, – сказала я уже серьезнее.

– А я думаю, вы просто чудесная. Вы ведь правда не в обиде?

– Не в обиде? – рассмеялась я, но потом смех пропал, потому что до меня вдруг дошло, что она на самом деле пытается выразить. Она пытается сказать, как она рада и какое для нее облегчение, что я не в обиде, поскольку, конечно же, сама хотела выйти за Джулиана.

– Да нет, конечно, я не против, – ответила я. – Мы всегда были хорошими друзьями, но ни о чем, кроме дружбы, даже речи не заходило.

– Джулиан думал, возможно… – Она помешкала.

– Он думал, я его люблю? – воскликнула я, боюсь, чересчур громко, поскольку женщина за соседним столиком шепнула что-то своему спутнику. – Но с чего он взял?

– Наверное, в этом не было бы ничего необычного, – перешла в наступление миссис Грей.

– То есть это было бы совершенно обычным делом? Да, пожалуй, так могло бы показаться.

Какая же я дура, что сразу не поняла! Мне ведь и в голову не приходило, что кто-то может подумать, будто я влюблена в Джулиана. А ситуация, оказывается, самая очевидная: представительный холостой священник и женщина, интересующаяся благотворительностью… Неужели все видели это в таком свете – сам Джулиан, Уинифред, сестра Блэтт? Мистер Моллет и мистер Конибир? Конечно, думала я, стараясь быть совершенно честной с самой собой, было время, в самом начале нашего знакомства, когда я задумывалась, не перерастет ли наша дружба в нечто большее, но скоро поняла, что это невозможно, а потому выбросила все из головы.

– Надеюсь, вас это не встревожило? – спросила я сердечно, стараясь скрыть растерянность.

– Не то чтобы мы тревожились. Но, боюсь, влюбленные довольно эгоистичны и не всегда думают о чувствах других людей.

– И уж, конечно, когда влюбляются в чужих мужей и жен.

Миссис Грей рассмеялась:

– Вот видите. Браки распадаются сплошь и рядом.

– Уинифред будет счастлива услышать эту новость.

– Да, милая Уинифред. – Миссис Грей вздохнула. – Тут есть небольшая проблема.

– Проблема? Какая же?

– Ну, где она, бедняжка, будет жить, когда мы поженимся.

– Уверена, Джулиан захочет, чтобы она осталась в пасторате. Они так преданы друг другу. Она могла бы перебраться в вашу теперешнюю квартиру, – предложила я, переходя к практичным делам.

– Однако бедняжка так раздражает. Но я знаю, что вы ее очень любите.

Люблю? Да, конечно, люблю, но слишком хорошо понимаю, какой докучной она может быть при совместной жизни.

– Вот почему я подумала… – начала было и осеклась миссис Грей. – Но нет, наверное, и правда о таком нельзя просить.

– Вы хотели сказать, что подумали, что она сможет жить со мной? – вырвалось у меня.

– Да, а разве, по-вашему, это не отличная мысль? Вы с ней ладите, и она вас любит. А кроме того, у вас ведь нет ни родных, ни друзей, верно?

В ресторане стало вдруг очень жарко, лицо миссис Грей словно надвинулось на меня, ее глаза расширились и смотрели проницательно, мелкие зубки заострились. Какая у нее гладкая кожа… бархатистая, как бок персика.

– Сомневаюсь, что это возможно, – сказала я, подбирая со стола сумочку и перчатки, поскольку чувствовала себя в западне и мне не терпелось сбежать.

– Пожалуйста, подумайте, Милдред. Ну же, будьте милочкой. Я ведь знаю, вы как раз такая.

– Вовсе нет, – нелюбезно отрезала я, поскольку ни одна женщина не любит, когда ее называют «милочкой». Есть в этом что-то очень тусклое и скучное.

У столика возник официант со счетом, который миссис Грей быстро взяла со стола. Порывшись в сумочке, я протянула ей несколько монет, но она твердо сомкнула на них мои пальцы, и мне пришлось подчиниться.

– Самое меньшее, что я могу, – это заплатить за ваш ленч, – сказала она.