Array Коллектив авторов - Много добра, мало зла. Китайская проза конца ХХ – начала ХХI века

Обычно, когда у нас менялись молочные зубы, следовало по старому поверью подобрать выпавший зуб, а потом, если это был верхний – закинуть его на крышу дома, а если был нижний – выбросить его в сточный колодец [51]. Если все сделать как следует, тогда новый зуб будет расти ровным и в правильном месте. Предположим, что эти белесые силуэты и вправду просто зубы, самые обычные зубы – как у всех людей во рту, тогда разобраться с ними будет пустяковым делом. Для начала я их спрошу: «Вы ведь, кажется, собрата потеряли?» И потом сообщу: «Вам нужно забираться на крышу или спуститься в сточный колодец, и там искать своего сотоварища. А если вдруг не сможете отыскать, я даже готова вырвать свой зуб и подарить его вам». Но это было лишь мое тщетное, несостоятельное предположение, так как мне было совершенно понятно, что я и эти бледные силуэты существуем в разных реальностях и никогда не сможем друг с другом поговорить.

Когда белесые очертания привиделись в первый раз, я от ужаса сжалась так, что от меня ничего не осталось, кроме бешено колотящегося перепуганного сердца. Некому было меня спасти – рядом на кане дрых без задних ног Ань У, и ни одно сновидение никогда не нарушало его покой. Но постепенно я привыкла и, закрывая глаза, сразу же начинала думать: сейчас должны появиться бледные силуэты. Мне это было совсем не по душе, но в то же время ничего поделать я не могла. Впрочем, белесые тени никогда не причиняли мне никакого вреда, а через несколько минут благодаря их монотонному мельканию голова начинала затуманиваться, и вскоре я оказывалась погруженной в сон.

Ань У очень восхищался Летучей Мышью, он своими глазами видел, что этот паренек может бегать быстрее ветра. Однажды за ним гнались хулиганы с ножами, швыряя вдогонку кирпичи и куски черепицы, которые летели со свистом, подобно пулям, однако Летучая Мышь в мгновение ока оторвался от преследователей и был таков. Потом он рассказывал Ань У, что всыпал как следует главарю тех хулиганов, на том дело и закончилось.

Вдова прежнего директора была бабушкой Летучей Мыши по материнской линии, а тот безучастный ко всему сонливец приходился ему дядей. Родители Летучей Мыши развелись, и его мама работала учительницей в средней школе № 3, поэтому они с матерью и жили на территории Третьей школы. Он рассказывал, что его бабушка так отзывалась о нашем отце:

– Учитель Ань очень образованный и эрудированный, но совершенно не годится в преподаватели.

Наш папа разговаривает с сильным южным акцентом, и, по словам Летучей Мыши, однажды отец вместо «у ворот стояли двое на часах» прочитал «у ворот стояли двое на носах». У брата, как только он услышал об этом деле, словно пелена с глаз упала, он сообразил, отчего соседские ребятишки обзывали нас «носачами» и придумали дразнилку: «У-у-у, на носу стоит Ань У». Брат вернулся домой и рассказал об этом, мне стало смертельно обидно и отчаянно больно, точь-в-точь как если б меня ударили ножом. С тех пор я возненавидела Летучую Мышь лютой ненавистью.

Однажды он пришел к нам и позвал меня с Ань У пойти на спортивную площадку вместе рвать траву. Я наотрез отказалась, но потом все же побежала за ними, захватив с собою сестренку.

В сумерках спортивная площадка Первой школы казалась совершенно беспредельной – такой же необъятной, как открытая степь, ну, может быть, не совсем как степь, но уж точно как приличное хлебное поле. Золотым сиянием сверкали заостренные верхушки трав, а листва на деревьях бархатисто, словно перешептываясь, шелестела. Это только называлось «рвать траву», по-настоящему ее надо было тянуть и одновременно отщипывать ногтями, оставляя ненужные корни. Мы специально выбирали траву с плоскими и широкими листьями, поскольку Летучая Мышь сказал, что кроликам она больше всего нравится. В воздухе носилось целое полчище настоящих летучих мышей, они суетливо наматывали хаотичные круги… Постепенно на площадке окончательно стемнело. Мы скинули свои матерчатые туфли и стали подкидывать их – тапок за тапком – в кишевшее крылатыми зверушками небо. Не знаю, кто выдумал эту нелепицу, будто летучие мыши любят забиваться в ботинки, на поверку оказалось, что ничего подобного не происходит. Летучие мыши пугались подбрасываемых тапок и суматошно метались из стороны в сторону. А мы, разыскивая матерчатые туфли, ползали на четвереньках в высокой траве, словно какие-то странные животные. И все это казалось нам ужасно занимательным. Когда мы уже устали дурачиться, я, надевая тапочки, спросила Летучую Мышь, едва сдерживаясь, чтобы не прыснуть от смеха:

– А почему ты тогда сказал, что ты, может быть, Мышь Летучая?

Он очень удивился, оказалось, что он уже совершенно позабыл, что когда-то говорил такое. Но потом Летучая Мышь сообщил мне, что ему очень нравятся эти странные зверьки – и не мыши вроде, и не птицы, да и, вообще, он страшно любит всякие такие бестолковые и нелогичные штуки.

– А вы слыхали когда-нибудь, – вдруг спросил он, – что такое «наэлектризованный труп» [52]?

– Наэлектризованный труп? Кто же этого не знает! Это когда мертвец трепыхнется и – прыг – вскочит на ноги и в остолбенении пройдет вперед несколько шагов. А как наткнется на что-нибудь, тут ему полная крышка будет! – авторитетно, как по писаному отвечал Ань У.

Сестренка испугано заревела, а я тоже вставила свой комментарий:

– Когда человек только-только умер и к нему прислонится вдруг котенок, или щенок, или еще какой зверек, тогда-то он и может превратиться в наэлектризованный труп.

– Здорово! Вы оба на редкость сообразительные. А теперь мне пора домой возвращаться. Не в службу, а в дружбу, отнесите, пожалуйста, эту траву бабушке. Ань У, ты вроде как хотел кроликов разводить? Я уже потолковал с бабулей об этом.

Я смотрела вслед Летучей Мыши, силуэт которого постепенно исчезал в вечерних сумерках, и тут меня осенила гениальная идея. Я говорю Ань У:

– Человеку, который спит без просыпу целые дни напролет, всенепременно будет проще «наэлектризоваться», чем обычному мертвецу!

Ань У обмозговал это и решил, что моя гипотеза весьма убедительна, а потом добавил:

– Ну, конечно, жена бывшего директора наверняка именно поэтому и подсаживает кроликов под одеяло к своему сыну.

Какой ужас! Мы побросали охапки травы во дворе директорского дома и что есть мочи пустились оттуда наутек.

Дворик перед нашим домом был небольшой, такой же, как и у других, он был обнесен плотной живой изгородью из маленьких вязов, которые мы ровненько подстригали, чтобы не разрослись очень высоко. Во дворе росли кукуруза и горох, и плети гороха ползли вверх, взбираясь по стеблям кукурузы. Пурпурный вьюнок [53]никто специально не высеивал, но эти однолетние лианы всходили сами и, цепляясь за ветви вязов, поднимались все выше и выше, распуская огромные цветки-граммофоны разных цветов – фиолетовые, белые или нежно-розовые. Семиточечным божьим коровкам – здесь на Севере их еще называют «пестрыми барышнями» – тоже нравились вязы. Эти яркие жучки – большие, как половинки соевых бобов – сосредоточенно ползали по темно-зеленым листочкам ильмов. По мне, так некоторые виды «веселенького ситца» штампуются как раз по образцу раскраски божьих коровок. Например, вот у моей мамы есть одно такое платье – черное с красными горошками.