Маргарет Джордж - Последний танец Марии Стюарт

Заговор был легко разоблачен и быстро закончился, словно предсмертный вздох.

После отправки письма Мария испытала приступ паники, быстро пришедший на смену недавнему спокойствию. Как она могла совершить такое? Она ясно помнила причины, толкнувшие ее на это, но теперь они отступали перед главным фактом: она поддалась искушению. И хотя оставалось правдой, что если заговор раскроется и ее подвергнут наказанию, то это будет освобождением от невыносимого бремени бытия, ей было стыдно за себя. Единственное утешение она находила в том, что заговор обязательно закончится ничем, как и все остальные попытки освободить ее. По иронии судьбы ее тело энергично отреагировало на перспективу новой схватки: боль в распухших коленях улеглась, спина выпрямилась, а пальцы покалывало от вновь обретенной подвижности.

За окном она видела, как густая зелень июльских полей сменяется золотистыми проблесками раннего августа. Иногда ее снова пробирала дрожь, когда она смотрела на дорогу, бегущую через поля. Она не имела представления, откуда появятся люди Бабингтона и сможет ли она заметить их приближение. Но теперь это не имело значения. Ее роль в заговоре была сыграна, после того как она послала ответ. Она не мечтала об отъезде во Францию, где могла бы провести остаток дней, не строила иллюзий о личной встрече с Яковом, поисках взаимопонимания и исправления того ущерба, который был причинен их отношениям. Она не могла представить, как посещает могилу своей матери в Реймсе или встречается со своей тетей Рене. Будущее оставалось пустым и бесперспективным и не беспокоило ее; впервые в жизни она освободилась от его угроз и обещаний. Она приняла последнее решение.

Паулет завел привычку вопросительно поглядывать на нее и наблюдать за ее движениями, словно за повадками скаковой лошади. Сам он был нездоров и слегка прихрамывал. Слуги Марии докладывали, что его видели гуляющим по полям и оживленно беседующим с кем-то из придворных далеко за пределами слышимости. Может быть, ее собираются перевезти в другое место, к следующему тюремщику? Но и это не волновало ее.

Восьмого августа Мария только успела завершить утреннюю молитву, как Паулет появился на пороге. Он опирался на трость, а его улыбка выглядела нарисованной.

– Мадам, – скрипучим голосом произнес он. – Я получил приглашение от одного из наших соседей, сэра Уолтера Эштона, поохотиться на оленей в его поместье Тиксолл. Вы не хотели бы попробовать? Я слышал, что ваше здоровье заметно улучшилось за последний месяц.

– Охота? – спросила Мария. Прошло уже несколько лет с тех пор, как она последний раз выезжала на охоту, и Паулет не никогда разрешал ей выходить за пределы поместья. – Что с вами, друг мой? Вы так же нетвердо стоите на ногах, как и я недавно.

Он позволил себе легкую улыбку. Неужели это ее прославленное обаяние – способность замечать разные мелочи вокруг себя и заботиться о них? Хотя он знал, что ее чувства наигранны, но ощутил странную теплоту.

– Спасибо, я могу справиться с этим. Так вы хотели бы поохотиться?

– О да!

– Тогда подготовьтесь. Вы можете взять с собой нескольких слуг. Кто знает, кого мы там встретим? Насколько я понимаю, сэр Уолтер присоединится к нам, если не на охоте, то в своем доме, где с радостью примет нас.

– Тиксолл – новое поместье?

– В сущности, да. Оно построено совсем недавно и считается самым роскошным в округе, во всяком случае по части разных удобств. Возможно, хозяин устроит экскурсию и покажет новые приспособления, которые он установил. Я слышал, там есть некоторые… гм, санитарные удобства… – Его лицо покраснело. – Его дом обращен на юг, что весьма смело, учитывая сильные ветра с этого направления… Тем не менее зимой ему требуется меньше дров и угля для отопления.

– Я с нетерпением буду ждать встречи с ним и благодарю его за приглашение, – сказала Мария.

– Сможете ли вы подготовиться в течение часа? – спросил Паулет. – Мы рассчитываем устроить пикник на свежем воздухе.

Он скованно поклонился и ушел.

– Нау, Керл, вы слышали? – воскликнула Мария. – Вы присоединитесь к нам? А вы, Джейн, Элизабет?

– Нет, у нас есть работа, – ответили женщины.

– У нас тоже, но мы можем отложить дела, – ответили мужчины.

– Ваша главная работа сделана, – обратилась Мария к секретарям. – Теперь вы можете отдохнуть. Давайте готовиться!

Она раскрыла свой сундук и достала зеленый костюм для верховой езды. У нее не было возможности носить его с тех пор, как Бальтазар, чьи руки тряслись от старости, сшил этот костюм два года назад. К нему даже прилагалась шапочка с пером. Костюм сделали по эскизам из Франции, полученным незадолго до прекращения переписки, поэтому он еще не вышел из моды.

Джейн причесала Марию и надела на нее лучший парик. Она никогда не выходила без парика, потому что ее собственные волосы были коротко острижены для наложения лечебных припарок – рекомендованного средства от головной боли.

– Вы выглядите просто чудесно, – сказала Джейн, изучая лицо Марии. Ее щеки снова порозовели, черты лица смягчились безо всякой видимой причины. Ничего не произошло, и условия заключения остались прежними, но перемена была разительной.

– Спасибо. – Мария гадала, встретятся ли они с кем-то из соседей, если не на охоте, то на приеме в Тиксолле. Будет блаженством увидеть новые лица.

День выдался жарким и ясным, и к десяти утра они выехали за крепостной ров. Мария взяла с собой двух секретарей и верного врача. Она не ожидала, что ей вдруг станет плохо, но была рада дать ему возможность подышать свежим воздухом, сделать для него что-то приятное в благодарность за долгую службу.

Стражников оказалось больше, чем обычно, но это не имело значения. Они спустились с холма и оставили Чартли позади. Мария повернулась посмотреть на поместье издалека впервые за долгое время. Ее собственные покои казались крошечными.

Жаркий августовский воздух и густой запах нагретой земли обволакивали ее, как плащ.

«Неудивительно, что у язычников всегда есть богиня земли, – подумала она. – Сегодня даже я ощущаю ее присутствие – жаркое, зрелое, дружелюбное. Я вижу ее в спелых виноградных кистях и ветвях грушевых деревьев, увешанных плодами. Я ощущаю ее в лучистом прикосновении солнца к моей щеке; я чувствую ее аромат, исходящий от здоровых лошадей, слышу ее голос в криках подросших птенцов, которые покидают свои гнезда и учатся летать. Во Франции люди понимали, что почтительное отношение к античным богам не означает неверность истинному Богу. Во Франции…

Если я попаду во Францию… Нет, не стоит думать об этом».

Охотники остановились и собрались в одном месте, чтобы протрубить в роги и отпустить гончих. Мария знала, что это последняя возможность перевязать тесемки на шапочке и сделать глоток воды из походной бутылки.