Джеймс Клавелл - Гайдзин. Том 2

– Я верю. – Она отвела глаза от него и, как и раньше, обратилась к сэру Уильяму, продолжая тем же размеренным тоном: – Чтобы выйти из тупика, был придуман компромисс. Этот компромисс подготовили Аристотель Квэнс и Гордон Чен, он был устным, ни слова не было записано. Без шума – следовало бы сказать «тайно», потому что именно так все и было обставлено, тела доставили на «Китайское Облако». Англиканская церемония была проведена военным капелланом и капитаном Орловым. Это были настоящие христианские похороны. Дирк Струан и его любовница, Мэй-мэй Шень, были похоронены вместе, как он и желал.

– Если это было такой тайной, откуда вы знаете, что это правда?

– Это было занесено в корабельный журнал, сэр Уильям, который немедленно поместили в личный сейф тайпэна, а все свидетели, Кулум и Тесс Струан, Аристотель Квэнс и Гордон Чен, и, разумеется, минимум команды, имевшийся на борту, дали священную клятву хранить молчание. Капеллан, имени его я не знаю, незамедлительно был отослан назад в Англию. Другие похороны прошли со всей пышностью, приличествовавшей Тайпэну «Благородного Дома».

Комната погрузилась в молчание, нарушавшееся лишь вздохами ветра за окном – день снаружи был ясный. Сэр Уильям спросил:

– Вы видели этот журнал?

– Нет, и я не говорила с… с его матерью об этом.

– Тесс Струан могла бы подтвердить это или Гордон Чен, если бы они согласились нарушить данную ими клятву и если бы захотели.

Скай выпрямился в своем кресле.

– Сегодня утром миссис Струан спросила меня, правдива ли эта история, которую ей поведал ее покойный супруг. По счастью, я оказался в состоянии подтвердить некоторые детали.

– И вы знаете, что это правда?

– Я случайно встретился с одним членом команды, который менее остальных был склонен хранить тайну. Это матрос, Хеннери Фэрчайлд, – я не имею представления, жив он еще или умер, но когда я впервые прибыл в Гонконг, сэр Уильям, я особенно позаботился о том, чтобы узнать все, что только было возможно, о «Благородном Доме», Броках, Квэнсе, о том, как был основан Гонконг, и о… о различных правонарушениях, имевших место в высших сферах.

Сэр Уильям кивнул с кислой миной, находя его гнилые зубы и дурной запах изо рта еще более отвратительными, чем обычно. Он знал о некоторых грязных скандалах, скрытых от общественности, которые предшествовали его появлению здесь.

– Это показания с чужих слов.

– Они не имели бы большого веса в суде, сэр Уильям. Но это правда.

Как быть? – спрашивал себя министр. Я обязан принять правильное решение, клянусь Господом. Суд Париса? Нет, все это тайфун в винном бокале.

– Очень хорошо, мадам, мы обязательно должны уважать его желания. Джейми, немедленно отошлите тело в Гонконг для погребения в море, немедленно, – сухо распорядился он и подумал: как только оно окажется там, Тесс Струан может сколько угодно напускаться на Анжелику Струан, и черт меня побери, если я намерен встревать между ними. Какой бес вселился в Анжелику, никогда не видел такой перемены в человеке! – Вполне понимаю, что отправляться с «Гарцующим Облаком» вам не следует. Мы пошлем пакетбот.

– Благодарю вас, – спокойно произнесла Анжелика, – но нет, сэр Уильям. Мой покойный муж не будет отослан как туша, на льду, в Гонконг. Не будет.

– Клянусь Богом, мадам, если я отдам такой приказ, это произойдет.

– Верно, если вы отдадите такой приказ. Но, сэр Уильям… – она взглянула на Ская, – что говорит на сей счет закон?

– По закону, желания мужа, поддержанные его вдовой, будут иметь приоритет.

– Прежде чем я отвечу на это, сударь, существуют ли какие-нибудь доказательства? Их нет. Что же до приоритета, то перед кем? – язвительно осведомился он. – Перед миссис Струан, Тесс Струан, вы это хотите сказать? Нам следует полностью перестать брать ее в расчет.

Скай открыл рот, чтобы ответить, но Анжелика знаком попросила его замолчать и сказала:

– Вовсе нет. Если бы «Гарцующее Облако» отплыл немедленно. Быстрый путь до Гонконга – это десять дней туда и десять обратно при хорошей погоде. Несколько дней в порту. Доктор Хоуг, может ли ваш… ваш лед, – с отвращением выговорила она, – сохранять бренные останки моего мужа в надлежащем состоянии все это время, чтобы его мать могла приехать сюда – если бы она пожелала приехать?

Хоуг думал о Дирке Струане и легендарной Мэй-мэй, его красавице возлюбленной, о смешанных браках и о том, как сам он жалел, что погубил свою жену, любовь всей своей жизни.

Он часто чувствовал себя убийцей. Его любовь к ней должна была бы оказаться достаточно большой, чтобы не жениться на ней, на забирать ее от ее безопасной, спокойной жизни в Индии в этот кошмар, который, он знал это, станет концом их жизни. И стал.

Снова твое будущее лежит на чаше весов, Хоуг, старина. Поможешь ли ты этой девушке или Тесс Струан? Не забывай, это твоя вина, что тот проклятый убийца остался жить и напугал ее чуть не до смерти.

– С медицинской точки зрения это возможно, но я бы советовал не делать этого, – сказал он, послав краем глаза предупреждение Бэбкотту, чтобы тот не вмешивался. – Решение, сэр Уильям, должно по сути определить, должен ли он быть отправлен назад или нет. Если нет, я думаю, его следует похоронить так, как… как желает его супруга.

Сэр Уильям колебался, раздраженный тем, что его решение проблемы не было принято.

– Анжелика, почему вы противитесь переезду вместе с телом в Гонконг, если не на «Гарцующем Облаке», то на пакетботе?

– Я выступаю против потому, что тогда его ни за что не похоронят так, как он того желал, как похоронили его деда – его мать никогда не признает истинности рассказа, который вы только что услышали, ей нельзя признавать его. Я его вдова и говорю вам, что его желания – это мои желания, говорю от всего сердца.

Сэр Уильям сомневался в юридической правомочности как своего согласия, так и несогласия, и его очень сильно заботила Тесс Струан, ее положение фактической главы «Благородного Дома», ее письменное выступление против этого брака и что она предпримет, если тело не будет отослано в Гонконг.

Ну, во-первых она поднимет страшный крик, подумал он, едва не поморщившись. Совершенно очевидно, что она захочет провести похороны там, они и должны состояться там, в море или нет и правдив или нет этот рассказ; и пятьдесят фунтов против гнутого фартинга, что она постарается аннулировать этот брак, и у нее хорошие шансы добиться этого. Так что, бедная моя леди, хотите вы этого или нет, но положение ваше весьма и весьма шатко.

– Боюсь, что вы делаете уже само по себе трагичное событие еще более сложным и запутанным, чем следует. Несчастный юноша может быть с тем же успехом похоронен в море в Гонконге, как и здесь. Посему наилучшим…