Джеймс Клавелл - Гайдзин. Том 2

– Извините, что перебиваю вас, сэр Уильям, – вмешался Скай, потом добавил голосом блестящего королевского адвоката, ведущего перекрестный допрос: – Но если вы официально не оспариваете законности брака моего клиента, она безусловно имеет определенные права. Вследствие чего, позвольте мне просить вас согласиться с тем, что пожелания ее покойного мужа и ее собственные должны превалировать в данном вопросе, и дать разрешение провести похороны здесь. – Потом, тем же голосом королевского адвоката, но уже заканчивающего итоговую речь от имени защиты, он произнес так мягко, с теплотой: – Малкольм Струан был нашим, он принадлежал Иокогаме не меньше, чем Гонконгу. Его трагедия началась здесь, здесь она и должна завершиться.

Несмотря на всю свою твердость, Анжелика почувствовала, как по щекам побежали слезы. Но они не услышали от нее ни одного звука плача.

Целый час после того, как сэр Уильям и остальные ушли, Скай и Джейми спорили друг с другом. Она слушала. Все, что они говорили, уже ничего не могло изменить. Она проиграла. Вслед за страстным призывом Ская сэр Уильям объявил:

– Сожалею, но я ничего не услышал здесь сегодня, что заставило бы меня изменить свое мнение. Тело должно вернуться в Гонконг для погребения, либо на «Гарцующем Облаке», либо на пакетботе. По вашему выбору, мадам. Настоящая встреча окончена.

– Если бы мы были в Гонконге, – с горечью говорил Скай, – я бы мог потребовать письменного постановления суда, для этого есть целая дюжина оснований, но здесь сэр Уильям и суд, и судья, и присяжные. У нас нет времени, чтобы съездить туда и вернуться, что бы мы ни делали.

– Значит, мы больше ничего не можем с этим поделать. – Джейми сидел хмурым, ее рассказ потряс его. – Вам придется смириться с этим, Анжелика. Мы ничего не можем сделать, будь все это проклято.

– Я не могу ехать в Гонконг, и я должна присутствовать при погребении.

– Я согласен, – сказал Скай, кивая.

– Почему? Что вас может остановить, Анжелика? – спросил Джейми.

– Тесс Струан, – ответила она.

– Но что она может сделать? Она не может помешать вам пойти на похороны и не может разрушить ваш брак. В сегодняшней передовой статье Неттлсмита говориться, что он абсолютно законен, хотя вы оба и несовершеннолетние. Отправляйтесь на пакетботе, я добьюсь, чтобы он отплыл в то же время.

– Нет. Извините, Джейми. Мистер Скай уже сказал, что эта статья – всего лишь мнение одного человека. Я знаю, что Тесс Струан не похоронит его в море, как он хотел, я уверена, что не похоронит. И она будет нападать на меня всеми способами, какие только ей доступны. Вот, почитайте ее письма к Малкольму.

Оба мужчины дернулись в креслах от той ненависти, с которой она произнесла это. Скай заметил слабым голосом:

– Жаль, в них нет ничего, что можно было бы использовать для привлечения ее к суду. Она заявит, что это частная переписка матери с сыном, в которой она отчаянно пытается отвратить его от этого брака, на что имеет право, даже запретить его, на что тоже имеет право. А все угрозы в ваш адрес, лично против вас, миссис Струан, в них нет ничего, что помогло бы нам выдвинуть обвинение.

– Это нечестно.

– Небесный Наш, а как насчет «если эта женщина хоть когда-нибудь появится в Гонконге, я позабочусь, чтобы…», а? – Не желая причинять Анжелике новую боль, Джейми не стал читать все, что написала Тесс Струан: «я позабочусь, чтобы все порядочные люди в Гонконге узнали ее историю, историю ее отца, дяди и то, что ее тетя была бродячей актрисой и кочевала с толпой игроков, цыган и шарлатанов, и о состоянии ее собственных финансов».

– Я не стыжусь того, что моя мама был актрисой, – резко заявила она, – хотя большинство англичан считают их продажными женщинами. Она никогда не была такой, никогда. И они не были шарлатанами. Я не отвечаю за грехи моего отца, я не была нищей, он украл и мои деньги, не только деньги других людей.

– Я знаю. – Джейми пожалел, что упомянул об этом письме. – Небесный Наш, вы можете раздобыть доказательства того, что Дирк похоронен вместе с Мэй-мэй?

– О да, от компрадора Чена и самой Тесс. Но ни тот, ни другая ничего не расскажут сами и не признают, что это так, не правда ли? Над нами станут издеваться, и нам никогда не получить распоряжения суда на вскрытие фамильного склепа. – Скай кашлянул раз, потом другой. – Миссис Анжелика Струан должна сопровождать останки своего мужа, если она откажется, то нанесет этим неизмеримый ущерб своему положению как в глазах людей, так и перед лицом закона. Но ехать в Гонконг? Опасно. – Он попросил Хоуга и Бэбкотта пригладить формулировки свидетельства о смерти, но, как и ожидал, услышал в ответ, что это невозможно. – По моему взвешенному мнению, миссис Анжелика права, не желая рисковать в данный момент, Джейми. Я боюсь, что в Гонконге она окажется более беззащитной, чем здесь.

– Вы бы тоже поехали, вы можете обеспечить любое необходимое юридическое прикрытие.

– Да, но ее приезд неминуемо вызовет скандал, а я хочу предотвратить это любой ценой ради блага всех. Включая Тесс Струан. Она не плохая женщина, если посмотреть на ее позицию с точки зрения матери. По моему взвешенному мнению, вокруг всего этого обязательно поднимется смрад – как избежать его или уменьшить до минимума, вот в чем вопрос.

– Возможно, это удастся сдержать как-нибудь, – сказал Джейми. – Тесс не кровожадное чудовище, она всегда была справедлива, по-своему.

– Она не будет справедлива, только не со мной, – возразила Анжелика. – Я понимаю ее. Только женщина может по-настоящему понять это. Она будет думать, что я украла у нее старшего сына и убила его. Малкольм предупреждал меня на ее счет.

– Чтобы сдержать ее, нам нужно время, – сказал Скай. – Нам нужно время, чтобы вступить в переговоры, а до похорон его осталось слишком мало времени.

Когда они оставили ее, решение так и не было найдено.

Ничего, это не страшно, подумала она. Я похороню своего мужа, как он того желал, я унаследую его состояние, если оно у него есть, я одержу верх над Тесс Струан. И я отомщу.

Письма причинили ей боль, но не такую сильную, как она ожидала. Ее слезы уже не были теми слезами, что раньше. Они не терзали ее, как раньше. Да я и сама не такая, как раньше. Я не понимаю. Я действительно очень странная. Долго ли это продлится? Я всем сердцем надеюсь, что да. О, Пресвятая Богоматерь, какой же глупой я была.

Взглянув на окно, она увидела, что день скоро станет ночью; в заливе штаговые огни кораблей, зажигавшиеся вечером по обоим бортам и на верхушках мачт, мигали, поднимаясь и падая вместе с дыханием моря. На каминной решетке с шумом осели угли, пламя ненадолго вспыхнуло, заставив ее повернуть голову в ту сторону. Что делать?