Джеймс Клавелл - Гайдзин. Том 2

– Райко, старая моя подруга, – тихо произнесла она, – я нисколько не сомневаюсь, что тайро Андзё, или Ёси, дорого бы заплатили за то, чтобы знать эти даты, помимо всего прочего, но, о, прошу прощения, как сделать так, чтобы сведения попали в их руки, не важно чьи, а в наши руки попали деньги, и при этом не подставить под удар ни вас, ни меня – вот в чем трудность.

– Бренди, Мэйкин-чан? – Райко налила подруге, слабея от возбуждения. – Если кто и может решить такую хитрую задачу, то это вы.

Обе женщины смерили друг друга взглядом и улыбнулись.

– Возможно.

– Да. А теперь, пожалуй, пока хватит. Мы можем вернуться к этому позже или завтра, если пожелаете. Позвольте мне предложить вам развлечения на сегодняшний вечер, если только вы не устали?

– Благодарю вас. Нет, я не устала. На пароме из Эдо было очень удобно и совсем малолюдно, а мои слуги позаботились, чтобы капитан выполнял мои малейшие пожелания. – Мэйкин прибыла на причал деревни перед самым закатом. – Позвольте мне спросить, что вы предлагаете?

– У нас есть гейши, но они не удовлетворяют столь высоким требованиям, как ваши. Есть несколько молодых людей, которые могли бы оказаться вполне достойными. – Глаза Райко прищурились, и кожа вокруг них покрылась сеточкой морщин, когда она улыбнулась, вспомнив, как чудесно они проводили время в дни своей юности. – Или, может быть, майко ?

Мэйкин хохотнула и сделала глоточек бренди.

– Это было бы приятным развлечением и напомнило бы мне о старых временах, Райко-тян. Она поможет мне думать, поможет мне разобраться, смогу ли я предоставить вам то, о чем вы просите. Хорошо. Я согласна, на сегодня довольно серьезных разговоров. Давайте поболтаем о старых днях, о том, как идут дела, и о том, как поживает ваш сын?

– У него все хорошо, он по-прежнему поднимается все выше и выше в Гъёкояме.

– Позвольте мне замолвить за него словечко, хотя я уверена, что в этом нет нужды. Отличный банк, самый лучший, я получаю у них самый высокий процент, и мои вклады распределены для большей безопасности – наступает голод, поэтому я закупила много риса из будущего урожая. Ваш сын, ему ведь теперь двадцать четыре, neh ?

– Двадцать шесть. А ваша дочь?

– Благодарение всем богам, бедным и богатым, я успешно выдала ее замуж за госи, так что ее дети будут самураями, у нее уже есть один сын, но, ииии, ее муж дорого мне обходится! – Мэйкин покачала головой из стороны в сторону, потом рассмеялась. – Однако я не должна жаловаться, я лишь превращаю жалкие, ни на что не годные капли, истекающие из нескольких богатых стариков, в наследство, о котором мы и мечтать не могли. Neh ?

К их смеху примешался звук шагов. В сёдзи легко постучали.

– Госпожа?

– Да, Цуки-чан?

Майко чуть-чуть сдвинула сёдзи в сторону и, сидя на коленях, посмотрела на них в щелку с невинной улыбкой.

– Прошу прощения, но сёя Рёси, старейшина деревни, умоляет о разрешении повидать вас и вашу гостью.

Брови Райко выгнулись дугой.

– Мою гостью?

– Да, госпожа.

Мэйкин нахмурилась.

– Он всегда приветствует гостей?

– Только наиболее важных, а вы, без сомнения, самая важная гостья, ваше присутствие – большая честь для всех нас. Разумеется, его предупредили о вашем приезде. Сеть его осведомителей раскинута широко. Мэйкин-чан, ему можно доверять безоговорочно… и он также является главой Гъёкоямы в Иокогаме. Мы примем его?

– Да, но только ненадолго. Я притворюсь, что у меня болит голова, тогда мы сможем продолжить нашу беседу, пока не подадут ужин.

– Маленькая, – распорядилась Райко, – приведи сею сюда, но сначала скажи прислужницам, чтобы принесли свежий чай и горячее саке… и пусть уберут эти чашки и спрячут мое бренди. Мэйкин-чан, если бы он узнал, что у меня водится такое вино, его визиты стали бы каждодневным проклятием для нас!

Ее приказания были быстро исполнены, со столика всё убрали и привели его в безукоризненный вид, обе дамы прополоскали рот настоем из ароматических трав и только после этого сею с поклоном пропустили в комнату.

– Прошу вас извинить меня, дамы, – сказал он с непонятным для них беспокойством, сев на колени, кланяясь и принимая поклоны. – Пожалуйста, извините мои дурные манеры, я пришел незваным и без предупреждения, но я хотел поклониться столь высокой особе и поприветствовать ее в моей деревне.

Обе женщины были удивлены тем, что он оказался столь невоспитанным, ибо этот повод нельзя было счесть уважительным. Мэйкин никогда раньше не встречалась с ним, но ее собственный чиновник Гъёкоямы упоминал о нем как о человеке достойном, поэтому ее ответ был вежливым и полным восторженных впечатлений, как приличествовало важной персоне из самого большого города в мире: она похвалила то, как выглядит его Йосивара и та небольшая часть деревни, которую она видела по дороге сюда.

– Вы человек большой репутации, сёя.

– Благодарю вас, благодарю вас.

– Чай или саке? – спросила Райко.

Он нерешительно замолчал, начал говорить, умолк. Настроение в комнате переменилось. Райко произнесла среди наступившего молчания.

– Пожалуйста, извините меня, сёя, но что случилось?

– Прошу прощения… Он повернулся к Мэйкин. – Прошу прощения, госпожа, вы самый высокочтимый клиент нашей компании. Я… я… – Трясущимися руками он достал из рукава и протянул ей маленький кусочек бумаги. Она посмотрела на него, прищурившись.

– Что это? О чем тут говорится? Я не могу прочесть, почерк такой мелкий.

– Это за… записка, присланная с почтовым голубем. – Сея попытался заговорить снова, не смог и тупо потыкал пальцем в послание.

Потрясенная, Райко взяла его и передвинулась ближе к свету. Ее глаза пробежали ряды крошечных иероглифов. Она побледнела, покачнулась, едва не потеряв сознание, и осела на коленях.

– Здесь говорится: «Попытка покушения на князя Ёси на рассвете в деревне Хамамацу провалилась. Сиси-одиночка убит его рукой. Госпожа Койко также погибла в этой схватке. Передайте дому Глицинии нашу глубокую печаль. Подробности сразу же, как только возможно». Наму Амида Буцу …

Лицо Мэйкин стало болезненно желтым. Ее губы задвигались: Койко мертва?

– Это, должно быть, ошибка! – воскликнула Райко в горе. – Должно быть! Койко умерла? Когда это случилось? Тут нет никакой даты! Сея, как вы… Это должна быть ложь, должна быть ложь от начала…

– Мне очень жаль, дата в этих знаках наверху послания, – пробормотал он. – Это произошло вчера перед рассветом. Придорожная станция на Токайдо, Хамамацу. Ошибки нет, госпожа, о нет, очень жаль.

– Наму Амида Буцу! Койко? Койко мертва?

Слезы текли по щекам Мэйкин, она посмотрела на нее, словно не видя, и потеряла сознание.

– Девушки!