Иби Зобои - Гордость

В темных тучах над Бушвиком есть что-то волшебное. Так, по крайней мере, говорит Мадрина. В моем районе тучи не просто тучи. Я всегда знаю: если солнце спряталось и зарокотал гром, на нас скоро что-то обрушится.

Сперва моросит, через пару секунд начинается ливень. Дом напротив как будто тянет меня к себе. А может, сестре хочется, чтобы я была с нею, тоже посмотрела на все эти кухонные приборы из нержавейки и на мебель как в кабинете у врача. А может, ей там так противно, что хочется сбежать, но она боится показать себя невоспитанной, – и я очень выручу ее своим приходом.

Компьютер заливает дождем, я прячу его под рубашку, едва шагнув на тротуар. «Иду тебя выручать, Най-Най!»

Соседи разбегаются по домам, у края тротуара набухают лужи. Голову я не накрываю. Пока успеваю добежать до ворот дома, косички уже мокрые, обвисшие, они тяжело ударяют по лбу и щекам.

Вблизи двери даже красивее, но мне они все равно поперек горла, ведь это ворота, ведущие в другой мир. Звонка нет, только домофон с экранчиком. Я нажимаю на кнопку, на экранчике появляется смутная черно-белая фигура – это я. Я озираюсь, где же висит камера, но ее спрятали на совесть. Еще бы таким людям не иметь камеру слежения у входной двери, да еще, скорее всего, и дорогую сигнализацию. Даже у Эрнандо в его бодеге нет таких приспособлений.

Дверь распахивается, я замираю на месте – мокрая, замерзшая, холодный ноутбук прижат под рубашкой к голой коже. Дверь открыл Дарий. Я не решаюсь взглянуть ему в лицо. Смотрю мимо, в стерильно чистый дом.

– Я за сестрой пришла, – говорю я.

– Отлично. Можешь ее забрать, – говорит Дарий.

Тут мне ничего не остается, кроме как посмотреть ему прямо в глаза.

– Ты серьезно?

– Да. Серьезно, – говорит он, тоже глядя на меня в упор.

Открывает дверь еще шире, но я не вхожу внутрь. Он стоит и смотрит на меня, а потом наконец вытягивает руку, как будто с неохотой приглашая меня в свое скромное жилище.

Я, в мокрых кроссовках, делаю шаг на надраенный до скрипа пол гостиной. Чувствую, что Дарий следит за мной глазами, но, когда я оборачиваюсь, он смотрит вниз. Вода капает с моей одежды на блестящий паркет. Мне наплевать. Наверняка тут есть кто-то, кто все вытрет за деньги.

– Где она? – спрашиваю я.

– А ты как думаешь? – отвечает он, слегка улыбнувшись.

– Дженайя! – выкликаю я звучно, и голос эхом разносится по всему дому.

В гостиной высокие потолки, лестница отсюда ведет в другие комнаты – они, я уверена, еще красивее, – а в дальнем конце этого этажа находится кухня, окна в ней высокие и широкие, и выходят они туда, где раньше был заросший сорняками лес. Кромки стен и потолка обведены причудливым бронзово-золотым узором – такое ощущение, что особнячок этот строили для принцев и принцесс.

– Дженайя! – выкликаю я снова.

– Слушай, обязательно так орать? – спрашивает Дарий, подходит к коробочке, висящей на стене гостиной, нажимает кнопку. – Эйнсли. Ее сестра пришла.

– Ее сестра пришла? – повторяю я. – У меня, знаешь ли, есть имя. И у моей сестры тоже.

– Зури, – говорит он, кивая на меня. – И Дженайя. – Потом протягивает руку к лестнице, будто говоря: «Ты первая». Но при этом не произносит ни слова.

– Ага, запомнил, – говорю я, улыбаясь фальшивой улыбкой.

Я вытаскиваю ноутбук из-под рубашки, он тут же берет его и ставит на пустой столик у лестницы. Я делаю мысленную заметку: не забыть при уходе. На самом деле я не собиралась забираться в глубины этого дома.

На верхней площадке лестницы я начинаю различать голоса – хихиканье, болтовню. Среди других голос Дженайи. Глаза мои обшаривают каждый уголок. Никаких тебе комков пыли, мусора, бумажек, одежды, всякой ерунды. Как будто здесь никто не живет. Прямо как в музее.

– А где ваши вещи? – спрашиваю я, пока Дарий ведет меня по длинному коридору с двумя рядами закрытых дверей.

– Вещи? У нас нет лишних вещей. У нас только то, что необходимо, – отвечает он.

– Зачем вам тогда столько места?

– Свободное место куда ценнее… вещей.

– Зачем столько свободного места, если нет вещей, чтобы его заполнить?

Он останавливается, поворачивается ко мне, наклоняет голову набок.

– Ты когда-нибудь оказывалась в совершенно пустой комнате: просто сидела там, отпустив мысли на свободу?

Я тоже наклоняю голову набок и думаю, что бы такое умное сказать или спросить. Все, что угодно, кроме простого «нет», которое является единственным честным ответом, но честного ответа он не заслужил.

– А какой в этом смысл? – спрашиваю я наконец. Едва слова вылетают наружу, я начинаю жалеть, что нельзя их схватить и запихать обратно.

Он вздыхает, закатывает глаза, идет по коридору дальше, до самого конца.

Не позволю я ему это. Не позволю думать, что задала ему глупый вопрос. Не позволю спрашивать, каково сидеть в пустой комнате, поскольку это то, чего мне сейчас хочется больше всего на свете: пустую комнату без сестер, родителей и вещей.

– Слушай, вопрос был дурацкий, – говорю я, пытаясь взять все обратно и оставить последнее слово за собой.

Он мне даже не отвечает, а мы тем временем доходим до просторной комнаты, где повсюду угловые диваны и толстые подушки. Надо бы первым делом смотреть на людей, но взгляд мой залипает на огромном телевизоре с плоским экраном. Он занимает всю стену. Не комната, а кинотеатр, если судить по размерам экрана. Эйнсли играет в какую-то видеоигру, отключив звук. В качестве фона звучит негромкая, не известная мне музыка – звучит сверху и снизу. Откуда – не понять, похоже, что гладкий звук исходит сразу отовсюду. Потом я замечаю в углу дивана Дженайю: сандалии сброшены, ноги подобраны, вид куда как слишком довольный.

Я кидаю на нее быстрый взгляд, давая понять, что мне все это не нравится, она же в ответ улыбается от уха до уха. Как же она счастлива, что оказалась в этом доме, рядом с богатеньким парнем, с которым только что познакомилась. Похоже, Дженайе уже вообще все равно, на кого бросаться.

– Привет, ты, наверное…

Я чуть не подпрыгнула до потолка, потому что девушка появилась будто бы из ниоткуда. Я так сосредоточилась на Дженайе, телевизоре, диване, музыке и комнате, что даже и не заметила мулатку с выпрямленными волосами, которая вдруг приблизилась и протянула мне руку.

Я пожимаю самые кончики ее пальцев.

– Зури, – говорю я, так и не собравшись с мыслями.

– Кэрри. Учусь вместе с Дарием, – говорит она.

Я бросаю взгляд на Дария, вообще не глядя на эту Кэрри, и тут же понимаю, что этот бессловесный диалог означает: «Руки прочь от моего бойфренда».

Хочется ей сказать: кому он сдался, этот козел, но вместо этого я отвечаю:

– Ах, как это, наверное, здорово.

– Пришла с нами посидеть? Может, уговоришь парней перестать играть в эти дурацкие видеоигры? – говорит Кэрри и плюхается на диван напротив Дженайи. Кэрри, в принципе, симпатичная, этакая супермодель из журнала: как раз такие девушки и должны нравиться братьям Дарси. Зато рядом с моей сестрой она прямо как плоская доска. И все равно нечего Дженайе делать на этой двойной свиданке.