Хэнк Грин - Прекрасная глупая попытка

2. Кто-то взломал несколько лабораторий: одну – в Трентоне, да и остальные примерно в тех же краях.

3. На юге штата не работал интернет, и всякий раз, когда провайдер налаживал сеть, дня через два она вновь отключалась.

И хотя в «Соме» обсуждали много других происшествий, а эти случаи явно не тянули на громкие новости, меня заинтересовали именно они.

Я не хотела об этом упоминать, ведь книгу прочитает мой отец – но если кто-то из родителей постоянно вами недоволен, пусть даже слегка, то это рано или поздно скажется на вашем самочувствии. Вопрос лишь в том, выльется это в лишние килограммы, которые придется сбрасывать, или в избыточный энтузиазм, который погонит вас вперед. В моей жизни случалось и то, и другое, хотя, пожалуй, победил энтузиазм.

За несколько недель я успела наворотить дел. Приехав в Нью-Джерси, я буквально внедрилась в лабораторию ветеринарной диагностики, где раздобыла уйму информации о дельфинах. Вы спросите, как именно я туда проникла? На самом деле – довольно прозаично: притворилась, что собираю материал для книги. Как выяснилось, сведения о вскрытии дельфинов не особо-то засекречены, а местные врачи только рады поговорить о своей работе.

Увы, по существу мне сообщили одно: никто понятия не имеет, почему стая дельфинов заплыла в реку. Все особи мучились от голода. Они как будто боялись вернуться.

Для тех, кто мало знает о реке Делавэр, поясню: она образует границу между штатами Пенсильвания и Нью-Джерси, затем – между Делавэром и Нью-Джерси, и наконец – впадает в залив Делавэр. По моим догадкам, в заливе или в самой реке что-то случилось, и дельфины в страхе подались на север. Либо происшествие отрезало им путь назад, либо животные предпочли погибнуть от голода, но не возвращаться. Я решила выяснить, что именно их напугало.

Южнее Трентона – возле тех мест, где погибли дельфины – располагался крохотный городок под названием Уолтон. Тот самый, где отключился интернет.

Ох уж этот Уолтон… По пути в Трентон я немного привыкла к окрестностям, но все же я выросла в Верхнем Ист-Сайде, так что за городом чувствовала себя гостьей. Мне удалось сразу забронировать жилье на «Эйр-би-эн-би» [11] «Эйр-би-эн-би» (Airbnb.com) – онлайн-сервис, помогающий туристам арендовать жилье у частных лиц. , – невероятное везение, учитывая, что предложений было немного, да и я не удивилась бы, если бы мне отказали из-за цвета кожи. К коттеджу вела узкая извилистая дорога. Вокруг домика стеной росли деревья, кусты и дикий виноград. И хотя Нью-Джерси – самый густонаселенный штат США, в первые дни я ради интереса бродила по лесу и уже минут через двадцать пугалась, что не смогу найти дорогу назад.

Уолтон располагался в десяти минутах езды от коттеджа. Довольно непримечательный городок – если, конечно, не интересуешься лоскутным шитьем, Древним Египтом или гольфом. Зацепка, которая привела меня туда, теперь казалась крайне сомнительной. Интернет на юге Нью-Джерси работал, просто нестабильно. В какие-то дни скорость снижалась до невозможности, в другие – восстанавливалась, а порой соединение пропадало вовсе. Это продолжалось достаточно долго, чтобы попасть в новостные сводки, а обитатели «Сома» добавили новый пункт в список странностей в районе Филадельфии.

Перед заселением в коттедж я заехала в центр города, и моей первой остановкой стала кофейня «Дрим Бин» – самая обычная, не считая аляповатых побрякушек в древнеегипетском стиле. В углу даже стоял прилавок, где продавали… что-то вроде антиквариата. Точнее, «антиквариата» тех времен, когда Америка фанатела от Сфинкса и Тутанхамона. Никто не привозил эти вещи из Африки; их придумали в Джерси и наштамповали в Огайо – типичная адаптация египетской эстетики для англоязычного мира. Спасибо, что стулья никто не расписал иероглифами. В общем, кофейня как кофейня, просто с кучей псевдоегипетских штучек.

Вообще-то я зашла туда, преследуя две цели: разузнать о проблемах с интернетом и выпить кофе. Меня поприветствовал сонного вида парень лет тридцати с небольшим, который уже на месяц-другой опаздывал к парикмахеру. Его небритое лицо осветила улыбка, и он спросил меня, как дела.

– Неплохо. А у вас? Как с посетителями?

Я предположила, что не очень, хотя за столиком все же сидела какая-то парочка, прихлебывая латте. От круассанов на их тарелках остались одни крошки.

– Что за жизнь без кофе? – ответил парень вопросом на вопрос.

– А то! – Я вдруг заметила вращающуюся стойку с очками. – Ого, у вас и очки продаются? В кофейне?

Я постаралась убрать из голоса насмешливые нотки.

Парень вздохнул.

– Это все теща. Оптом скупает очки, лепит на них всякие стразы и блестяшки, а потом продает. В основном торгует в «Каутауне», у нее там палатка, но кое-что просит выставить здесь. А так как она сидит с моим двухлетним сыном, отказы не принимаются.

Я рассмеялась.

– Этот хлам – тоже ее рук дело? – Я махнула в сторону мнимых древностей и тут же смутилась: вдруг этот парень – ярый поклонник Египта?

Он расплылся в улыбке.

– Нет, это просто фишка нашего городка! – Не углубляясь в тему, он представился: – Я Дерек!

– А я Майя. – Меня немного озадачила его жизнерадостность. – Какой тут пароль от вайфая?

Дерек сразу приуныл.

– «Клеопатра». С маленькой буквы. Связь не очень хорошая. Уже больше месяца перебои.

– Кажется, я об этом читала.

– Если честно, это больная тема. «Карсон», конечно, выплатил компенсацию, однако посетители привыкли, что в кофейнях есть интернет. А мы тут как будто в две тысячи седьмом.

– Уже выяснили, в чем проблема?

– Кроме разгильдяйства? – фыркнул он. – Меня это злит! Слышал, к нам позвали лучших спецов, но, похоже, даже они в замешательстве. Скоро проведу сюда спутниковый интернет, хотя он медленнее и стоит дороже. В других местах ведь все быстро налаживают! Почему же у нас по-другому?

– Боюсь, мне пора, – спохватилась я. – Дайте латте с собой, пожалуйста.

Дерек, похоже, расстроился, так что я добавила:

– В городе всего одна кофейня, и пока я тут, кофеин мне важнее интернета.

Я вышла на улицу со стаканчиком латте. Мои дальнейшие действия любой психолог счел бы тревожным звоночком – мол, я тяжело переживаю утрату. Я поехала вслед за машиной аварийно-ремонтной службы.

Констанция Лундгрен – живая легенда. Список ее научных достижений покажется скромным только в сравнении со списком ее преподавательских регалий. В девяностые многие возмущались, что Констанцию не отметил Нобелевский комитет, хотя исследование, удостоенное премии, во многом опиралось на ее труды. Единственный человек в научном сообществе, которого этот факт не задел, – сама профессор Лундгрен. Заполучив ее в научные руководители, я словно стала падаваном магистра Йоды. Сперва я считала ее богиней, сошедшей с небес, и лишь проработав с ней около года, увидела обычную женщину – вдумчивую, дотошную и немного напряженную. На ее загорелых, покрытых пигментными пятнами руках проступала каждая жилка, когда она в раздумьях сплетала пальцы и прижимала их к губам, словно вознося молитву собственному разуму. Возможно, она и правда молилась. А еще она была отзывчивой и приветливой – даже водила студентов в походы, в которых я охотно участвовала. Я уважала ее больше всех на свете, так что самое тяжелое решение в своей жизни – покинуть лабораторию ради попытки проникнуть в тайну Карлов – приняла скрепя сердце.