Амо Джонс - Сломанная кукла

Он прижимает меня к своей груди.

– Где ты была, малышка?

Я не могу не обратить внимания на глубокий вздох, который он испускает прямо мне в макушку.

– Кутила, – улыбаюсь я, отстраняясь от его объятий.

– Ах, вот оно что! – усмехается он. – Это совсем не удивительно.

– Да, – отвечаю я, стараясь не обращать внимания на то, как все молча на нас пялятся. – Думаю, да.

Глаза Картера скользят по моему плечу, и улыбка сползает с его лица.

– Ладно, я тебе напишу.

Я слегка поворачиваю голову, не встречаясь глазами с группой позади меня, а затем снова смотрю на Картера.

– Хорошо, мой номер все тот же.

Он кивает и снова прижимает меня к груди. Я вздыхаю.

– Эй, – шепчу я ему в грудь. Он замолкает, и я понимаю, что он меня услышал. – Ты в порядке?

Он выдыхает так сильно, что его грудь ощутимо расслабляется. Он немного ослабляет объятия, а затем прижимает меня с новой силой.

– Я тебе напишу.

Не переставая улыбаться, он все же немного опускает глаза, прежде чем развернуться и направиться к выходу.

Я стою на том же месте, не желая поворачиваться и возвращаться, потому что знаю, что, как только это сделаю, мне предстоит столкнуться с Королями. Снова начнутся шепот, сплетни и переглядывания. Все как в первый день, только теперь Элли не будет подливать масло в огонь. Выдохнув и слегка закатив глаза, я оборачиваюсь – и сталкиваюсь с глазами Бишопа. Глубоко вздохнув, чувствую, как он контролирует меня одним взглядом. Все перестает существовать всякий раз, когда он оказывается рядом, и это неописуемо меня бесит. Я ненавижу то, что не могу контролировать свое тело, просто находясь с ним в одной комнате. Направляясь к мальчикам, я стараюсь внутренне обуздать все свои чувства.

Подойдя к Нейту, я хлопаю его по плечу.

– Можно с тобой поговорить?

Он тут же поворачивается ко мне лицом.

– Да, ты в порядке?

Я прикусываю нижнюю губу и наклоняю голову, не обращая внимания на прожигающий меня взгляд Бишопа.

– Думаю, да.

– Что случилось? – спрашивает Нейт, засунув руки в карманы.

Я смотрю на остальных Королей, и Нейт, проследовав за моим взглядом, улыбается и слегка наклоняет голову.

– Сестренка, эти парни знают гораздо больше, чем ты можешь себе представить. Можешь говорить при них.

– Ага, – бормочу я, глядя на Нейта. – Не знаю почему, но у меня появились проблемы с доверием.

Он хитро улыбается.

– Черт, интересно, в чем же тут дело. Я говорил Бишопу, что пугать тебя в лесу – плохая идея…

– Нейт, – огрызается Бишоп у него за спиной. – Я разберусь.

Я сжимаю челюсть.

– Нет, все хорошо. Я уверена, что Нейта будет достаточно. Спасибо.

Не обращая внимания на мои слова, Бишоп подходит ко мне, берет меня за руку и вытаскивает из холла. Шепот и болтовня тут же прекращаются, и, когда мы оказываемся в одном из пустых коридоров, я выдергиваю руку из его хватки.

– В чем, черт возьми, твоя проблема, Бишоп? – кричу я, и мой голос эхом разносится по помещению.

Он открывает дверь чулана и толкает меня в темную комнату.

– Бишоп! – кричу я, но его рука тут же закрывает мне рот, прижимая меня к стене.

– Заткнись, Мэди. Что ты хотела спросить?

Я убираю его руку со своего рта.

– Ты можешь включить свет?

– Нет.

Выдыхая, я прислоняюсь головой к стене.

– Я хочу знать, почему никто не спрашивает об Элли.

Между нами повисает долгое молчание, пока он наконец не начинает говорить:

– Все просто. Элли переехала. Что-нибудь еще?

Он утверждает, что Элли переехала, и никто в этом даже не сомневается? Никто не задает Королям вопросов? Это так похоже на историю с Хейл.

– Да, – усмехаюсь я, внезапно раздражаясь его высокомерию. – Я хочу…

Его грудь прижимается к моей, и я снова врезаюсь в стену. Он прерывает меня, прижимаясь губами к моей шее и мгновенно заставляя мое тело покрываться мурашками. Черт. Мне действительно нужно научиться управлять своими чувствами, когда дело доходит до Бишопа, или мой план заранее обречен на провал. Я отталкиваю его, хотя внутренне не возражаю против того, чтобы прямо сейчас он оказался между моих бедер. Думаю, сейчас мне бы это понравилось.

– Бишоп, – предупреждаю я, и он тут же впивается в меня с новой силой. – Бишоп, – повторяю я тем же тоном, но уже менее уверенно.

Мои глаза закрываются, дыхание становится сбивчивым.

– Во-первых, – рычит он, не отрываясь от меня, – больше не задавай вопросов. Твоя задача – отвечать на наши. – Его рука скользит по голой коже моего бедра и резко его сжимает – достаточно сильно, чтобы оставить синяк. – Во-вторых, если хочешь что-то узнать, – теперь его мятное дыхание щекочет мои губы, – приходи ко мне. – Он втягивает мою нижнюю губу в рот и слегка ее прикусывает.

Он слегка отстраняется, но я хватаю его за шею и снова притягиваю к себе. Он замирает, его губы не раскрываются навстречу моим, так что я приподнимаюсь и обхватываю его талию ногами.

Шагнув вперед, он прижимает меня к стене, открывая рот, чтобы впустить мой язык внутрь. Он стонет, запустив пальцы в мои волосы, а затем грубо оттягивает их назад.

Он смотрит мне прямо в глаза. Тонкая полоска света из-под двери освещает темную комнату ровно настолько, чтобы я могла видеть его черты.

– Зачем все это было? – говорю я.

– Что именно? – спрашивает он, и я наклоняю голову, разглядывая его темные нефритовые глаза, теперь ставшие почти черными. Его брови сосредоточенно приподнимаются.

– Не знаю, – бормочу я, отводя взгляд.

Он отпускает меня, мои ноги ударяются о пол. Как только он собирается толкнуть дверь, я кусаю губу.

– Бишоп!

– Да? – бормочет он, поворачиваясь и оглядываясь через плечо.

– Почему тебе так нравится меня ломать?

Он слегка ухмыляется, ровно настолько, чтобы я успела заметить ямочку на его щеке.

– Потому что меня возбуждает то, что только я способен собрать тебя по частям.

Его ответ меня ничуть не удивляет.

– Но, – добавляю я, делая шаг вперед, – ты так и не собрал меня до конца. Ты отнимаешь части меня, и с каждым разом я становлюсь все более искалеченной, потрескавшейся и уничтоженной.

Его улыбка ненадолго замирает, но этого недостаточно, чтобы в ней можно было уловить какой-то смысл. Он поворачивается ко мне лицом, его глаза встречаются с моими.

– Быть сломанной – твой единственный шанс выжить, Мэдисон.

Затем он поворачивается и уходит. Дверь за ним закрывается. Я остаюсь в темноте, его слова эхом звучат в моем мозгу. Что, черт возьми, он имел в виду?

Зайдя в дом после долгого школьного дня, я с облегчением бросаю сумку на пол.

– Сэмми?

Входит Сэмми, вытирая мокрые руки висящим у нее на поясе кухонным полотенцем.

– Ах, Мэдисон! – Она бьет меня тыльной стороной ладони. – Где, черт возьми, тебя носило?