Шахрияр Замани - Нахид

– У этой женщины сердце не выдержало. Мало разве она горя видела? Горе по мужу, горе по брату… Она не приняла того, что случилось, Нахид-ханум.

Мама, Нази, сейчас сидит в своей шикарной, тёплой и удобной квартире и получает удовольствие от жизни, а я должна здесь нести ответ за события, на которые я не имела никакого влияния. Я спрашиваю:

– Шамси-ханум, а как поживает господин Рахман? У него всё в порядке?

Она хлопает себя по бёдрам:

– Маш [6] Машхади (маш) – титул человека, посетившего гробницу имама Резы (восьмого шиитского имама) в Мешхеде. Рахман сейчас, видимо, поднял голову из могилы, чтобы посмотреть, кто про него спрашивает. Это Нахид-ханум, внучка хадж Исмаила.

– Я не знала, что господин Рахман умер. Примите мои соболезнования.

– Муж мой умер молодым… – Шамси качает головой. – Маш Рахман умер и оставил Шамси вековать…

– Он был нежным человеком, – говорю я.

– Слышишь, Туба? – отвечает Шамси. – Иностранцы скорбят, а как мне оплакать потерю дражайшего друга?

Я не люблю горячее молоко, однако сейчас пью его. И даже нахожу вполне приемлемым. Шамси постелила скатерть для завтрака на ковёр. Аппетита у меня нет, и я не могу заставить себя съесть хлеба с сыром. Шамси не настаивает, хотя сама ест в охотку. Однако перед чаем «Дарджилинг» [7] «Дарджилинг» – индийский высокосортный чай. я не могу устоять. Я переливаю чай из стакана в блюдце и беру кусочек сахара. Шамси ставит чайник с красными цветами на конфорку стильного самовара и спрашивает:

– Чем занимается Нази-ханум? Замуж не вышла?

Я чуть не подавилась чаем.

– Шамси-ханум!

– Вот ты и расскажи Шамси-ханум всю правду.

– Нет, она не вышла замуж.

– Поклянись Шамси!

Я клянусь и цитирую айаты Корана, но она не верит.

– А вы как, Шамси-ханум? – спрашиваю я. – Замуж не вышли?

Она туго затягивает узел платка, убирает под него свои волосы с проседью.

– Ты эти слова больше нигде не повторяй. Мой братец Носрат услышит – без крови не обойдётся.

Имя Носрата мне знакомо: Шамси всякий раз, как столкнётся с трудностями, повторяет, что пожалуется братцу Носрату и что он разберётся. При этом никто его никогда не видел. Шамси наливает по второй чашке чая и говорит:

– Ты и в детстве плохо ела.

– Асгар дома обедает? – спрашиваю я.

– Асгар?! После того, как появилась дочь архитектора, мы его вообще не видим.

Блюдце выскользнуло из моей руки, и горячий чай пролился мне на бедро и коленку. Нечестность – сама сущность таких мужчин. Тупица: так меня подвёл! Ну, увижу я его, покажу так, что он до конца жизни запомнит. Хорошо ещё, что подол мой из толстой ткани, и я не обварилась. Шамси приходит мне на помощь и хочет осмотреть то место, которое я ошпарила. Я отгоняю её, и она жалуется:

– Видишь, Туба? А завтра Нази с нас спросит – что мы ответим?

Я привожу себя в порядок – от стыда я, должно быть, вся красная. Почему я именно так отреагировала? Я бы эту ситуацию приняла как должное, но Асгар должен был сам сказать. Что ж, а он не сказал. Теперь слезами я что-нибудь изменю? Накинув жакет на плечи, я выхожу на крыльцо и сажусь там. Я чувствую, что, приехав в этот дом, я совершила ошибку, принизила сама себя. Чей-то голос слышится с улицы: ритм фраз и выговор кажутся знакомыми. Надев туфли, я иду к воротам и открываю их. Старик заслоняет лицо морщинистой рукой и объявляет:

– Шьём одеяла!

Стан его согбен, как тот лучок для трепания хлопка, который он держит в руке. Под мышкой у него длинный прут, а на плече – колотушка для отбивания мяса.

– Хадж-ханум, есть ли у вас работа, по шитью одеял?

Я гляжу на его закрывающую лицо руку и вижу, что её указательный и средний пальцы прижаты друг к другу, будто срослись. Всматриваюсь в черты его лица. Как звали человека с трапециевидными усами и в этой вот шляпе с засаленными краями?

– Господин Мосайеб, – говорю я, – вы постарели!

Трясущейся рукой он прислоняет к воротам свой лучок для хлопка и снимает шляпу.

– Я к твоим услугам, хадж-ханум, но что-то не вспомню. Как эта улица зовётся?

– Улица Деразе, – отвечаю я. – А это дом хадж Исмаила.

Он садится рядом со своими инструментами и тяжело вздыхает.

– Глаза мои уже не видят, хадж-ханум. Однако нужда и в предзимний мороз выгонит – брожу вот по домам и улицам.

Он не помнит хадж Исмаила и того, что каждый год приходил в этот двор и трепал тут хлопок. Вдруг появляется Шамси и спрашивает:

– Ты с кем тут разговорилась?

Я указываю на Мосайеба, и Шамси кривит губы:

– Мосайеб уже не работник. Асгар их тут разбаловал.

– Нельзя так, – возражаю я. – Немного денег ему дадим.

Но она запирает ворота и внушает мне:

– Нахид-джан, ты в этот дом нищебродов не собирай. А я-то думала, гадальщик пришёл, книгу вот принесла.

– Гадальщик? – удивляюсь я.

– А что, не слыхала о таких? На Западе по книгам разве не гадают?

Взяв мою руку, Шамси смотрит на ладонь и объявляет:

– После полудня я тебя отведу к Гялин-ханум. Любую порчу и колдовство она снимает, приводит счастье и женихов.

– Ты что, серьёзно, Шамси-ханум? – удивляюсь я. – Это ведь суеверие.

Шамси закусывает кожу между большим и указательным пальцами и отвечает:

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Девушка цитирует стихотворение Хафиза. Хафиз Ширази (ок. 1325–1389/1390) – персидский поэт, один из величайших лириков мировой литературы. ( Здесь и далее – прим. перев .)

Шахривар – шестой месяц иранского солнечного календаря, 18 шахривара соответствует 7 сентября 1978 г. по европейскому календарю. В этот день шахскими силами безопасности была жестоко разогнана антиправительственная демонстрация, что привело к многочисленным жертвам среди манифестантов.

Тегеранский «Замок» («Калейе Техран») – старинная постройка, имеющая древние могилы.

Чавуш – человек в караване паломников, исполняющий песни.

Двенадцатый имам – Мухаммад аль-Махди, исчезнувший в конце IX или в начале X века. По убеждению шиитов, он должен вернуться в конце времён.

Машхади (маш) – титул человека, посетившего гробницу имама Резы (восьмого шиитского имама) в Мешхеде.

«Дарджилинг» – индийский высокосортный чай.