Морис Ренар - Таинственные превращения

– Так и есть, – кивнула Жильберта.

– Довольно, господа, пощадите: у меня от трагических воспоминаний голова раскалывается, – объявила мадам де Праз, сжимая виски. – Милая, давай поблагодарим хозяина и пойдем домой: мы, право, загостились. Ты в порядке?

– Да, тетя.

– Спасибо за визит, – поклонился дамам Жан Морейль. – Мне хочется, чтобы вы, Жильберта, унесли с собой какой-нибудь сувенир в память о первом посещении дома, который со временем будет вашим. Забудьте о лампе и выбирайте, что душе угодно.

Девушка нерешительно приблизилась к витрине с ключами, еще раз внимательно осмотрела ее и немного мелодраматично произнесла:

– Нельзя ли, Жан, унести с собой ключ от вашего сердца?

– Конечно, вот он, берите, – указал Морейль на массивный ключ, напоминавший средневековый.

– Перестаньте насмешничать! – воскликнула Жильберта, шутливо ударяя жениха по руке. – Это ключ от подземелья, забитого сундуками с золотом и драгоценностями. Тетя Элизабет, вы только полюбуйтесь! Хорошо, что ключ от вашего сейфа не столь громоздкий, иначе как бы вы удерживали такую махину у себя на груди?

Мадам де Праз вздрогнула и отшатнулась от витрины.

– Так вот, – продолжала девушка, осматривая коллекцию и что-то бормоча себе под нос, – мне нужен ключ от сердца Жана Морейля. Да-да, и ничто другое.

– Возьмите вот это, – протянул Морейль невесте маленькое старинное зеркальце, вырезанное, наверное, Бенвенуто Челлини и украшенное каемкой из жемчужин. – Стекло потемнело от времени, но вы, Жильберта, вдохнете в него новую жизнь своей очаровательной улыбкой.

В клубе с тяжелыми портьерами и пушистыми, заглушавшими звуки напольными коврами царила полутишина.

– Граф де Праз здесь? – И так как швейцар в ливрее немного замешкался, мадам сухо добавила: – Я его мать.

– Сейчас узнаю, – поклонился лакей, проводив посетительницу в неплохо обставленную, но мрачноватую приемную, в которой не ощущалось женского присутствия.

Через пару минут мадам доложили, что граф Лионель тренируется в зале для единоборств и просит графиню пройти к нему. Вслед за швейцаром мадам де Праз преодолела целый лабиринт коридоров и наконец добралась до помещения, сверху донизу обитого черным деревом. Пол был выстлан мягким темным линолеумом. Лионель в кимоно кричащей расцветки, в легких туфлях со шнурками и с полотенцем на шее показался из двери душевой. Растрепанные волосы и лицо в багровых пятнах свидетельствовали о том, что на ринге ему пришлось несладко. В правой руке он держал боксерскую перчатку, а левой пытался поправить пояс.

– Простите, маман, что утруждаю вас приходом сюда. Но раз вы так спешно явились, я подумал, что дело не терпит отлагательства.

Они уселись в плетеные кресла и с минуту глядели друг на друга: Лионель – с нескрываемым любопытством, а его мать – с волнением, граничившим с испугом.

– Ну? – нарушил молчание молодой граф. – Говорите!

– Ты, конечно, сочтешь, что это глупо, но, по-моему, я обязана немедленно предупредить тебя. Впрочем, не исключено, что мои тревоги необоснованны.

– Нельзя ли конкретнее?

– Как тебе известно, Жан Морейль пригласил нас с Жильбертой к себе на чай. Я только что оттуда. Жильберта поехала домой, а я сразу к тебе. Не знаю, как объяснить доходчивее, но, в общем, Морейль показывал нам свои музейные экспонаты, и в связи со старинной лампой зашла речь о смерти Жанны. Мы с Жильбертой рассказали ему про то, что случилось девятнадцатого августа, и про то, что было потом. У меня сейчас в голове роится куча всяких наблюдений, в которых я еще не разобралась, но постепенно мною овладела одна шальная мысль. Мне сложно ее сформулировать, но я попробую. Ответь мне, Лионель, на пару вопросов и не сочти их странными: когда ты жил в пансионе, ты не знакомился с индусами? Не общался с укротителями змей?

– Маман, вы, наверное, устали, – отпрянул граф, вытаращив глаза. – Что на вас нашло? Я даже не слышал про таких укротителей. Зачем они мне? Какие змеи? Поезжайте домой, успокойтесь и примите капли.

– Слава богу, ты снял камень с моей души.

– Какой камень, о чем вы?

– Понимаешь, если бы следствие установило противоположное тому, что ты утверждаешь, на тебя пало бы подозрение.

– В чем? – изумился Лионель.

– В том, что ты впустил черную змею в комнату тети Жанны, а после смертельного укуса выманил рептилию назад из дома.

– Вы даете, маман! – вспылил Лионель. – Не ожидал от вас такого. Вы с ума сошли? Что вы городите? На каком основании меня заподозрят в такой мерзости?

– Жан Морейль делал неприятные намеки. Да, вероятно, я зря паникую, но я – мать и беспокоюсь за своего ребенка. Я кожей почувствовала опасность и поспешила предупредить тебя, чтобы ты знал, как правильно отвечать на вопросы, если они вдруг возникнут.

– Меня собираются допрашивать?

– Нет, дорогой, но реакция Морейля мне не понравилась. Такое впечатление, что он задался целью расследовать трагедию в Люверси и докопаться до истины. Он расспрашивал нас об инциденте во всех подробностях, будто сыщик, а Жильберте дважды сказал: «Что, если вам доставят эту змею, живую или мертвую?» Как тебе подобное обещание?

– Нормально, пусть ищет ее, если хочет. Я только обрадуюсь находке и, если надо, помогу ему в поисках.

– Так и я не возражаю.

– А отчего тогда вы всполошились? Почему боитесь, что Морейль начнет копаться в этой истории и искать преступника? И, главное, с чего вы взяли, что он обвинит меня?

– Не знаю, сын, зачем я вбила себе это в голову. Мать везде видит опасность. Месье Жан нарочно окружает себя таинственностью, и меня нервируют все эти его ключи и лампы. Я уже говорила тебе и Обри: инстинкт внушает мне, что Морейль скрытен. Сначала я подумала, будто ошиблась, а теперь убедилась, что нет. Более того, на деле оказалось, что все гораздо хуже. Как только мы рассказали ему о смерти Жанны, он перевел разговор на заклинателей змей и ясно дал понять, что смерть моей сестры и твоей тетки – не несчастный случай, а убийство.

– Маман, мне непонятно, при чем тут я? Объясните членораздельно.

– Послушай меня внимательно и не горячись. Я старше и опытнее, а ты еще юноша. Начнись расследование, в первую очередь заподозрят тебя. Тебе в то время уже исполнилось восемнадцать. А вдруг станут выпытывать, что ты делал поминутно той страшной ночью? Ты, наверное, уже запамятовал – пять лет прошло.

Лионель с нескрываемым гневом посмотрел на мать и воскликнул, сжав кулаки:

– Чего ради мне убивать тетю Жанну?! Какой у меня мотив?

– Мотив найдут – достаточно задаться целью. Ты не забыл, как газетчики поливали меня грязью после смерти сестры? Дескать, мне выгодно, чтоб Гюи Лаваль овдовел, поскольку я стремлюсь выйти за него замуж и прибрать к рукам его миллионы. А кто, если рассуждать теоретически, помог бы мне расправиться с Жанной? Ты, сынок, из чисто материальных побуждений, ведь деньги достались бы тебе.