Павел Вособа - Побег от посредственности

Спустя неделю он умер. Это был самый большой удар в моей жизни, и я не представляла, что меня ждет. Пока отец был жив, я была убеждена, что я родилась для музыки, что могу быть счастливой, лишь когда сочиняю, что меня не интересует слава. Это было ложью!

Я не могла играть. Сначала я думала, что грущу по отцу, но это не было правдой. Музыка перестала быть для меня выходом. Я начала понимать, что без внутренней битвы с отцом становлюсь заурядным виртуозом, которому по-прежнему аплодирует толпа, но я уже знала, что это из меня не выходит. Я начала отчаиваться. Я потеряла единственный смысл жизни. Моя исключительность исчезла, вместо нее пришли фальшь и страх.

Потом я познакомилась с Матисом, он тоже был музыкантом, он понимал и успокаивал меня, говорил, что это все временно и все вернется на круги своя. Я влюбилась в него, и мне казалось, что я наконец-то встретила счастье. Я хотела, чтобы он любил меня за то, что я умею, чтобы был горд мной, ласкал меня и восхищался. Однако он стал меняться, смеялся надо мной, иногда относился ко мне как к шлюхе. Это вернуло меня к музыке. Я вновь чувствовала и проживала ее глубину. Наши отношения ухудшались и однажды вечером, мы были пьяны, он отхлестал меня по щекам, потом содрал с меня все и, несмотря на мои протесты и сопротивление, удовлетворился. Мне стало понятно, что дальше так продолжаться не может. С утра я встала и начала собирать свои вещи. Он пришел ко мне и просил прощения. И тогда я все поняла. Я не способна жить свою жизнь! Я никто. Чтобы я чего-то достигла, кто-то постоянно должен меня угнетать, оскорблять. Отец, Матис, кто будет следующий? Бог наградил меня даром, но в то же время и наказанием. Так и должно быть? Что еще мне нужно понять, чтобы я могла умереть?

Матис мне безразличен, но я не хочу никаких новых отношений. Сегодня нет никого, кто бы мог меня настолько оскорбить, чтобы вновь возбудить бесконечную щемящую жажду проживать экстаз и ожидать похвалу «от отца».

Могло показаться, что смерть стала бы решением всего, но это не правда. Играя, я несколько раз перешагнула крайние пределы и очутилась «по ту сторону». Это было большое НИЧТО, я не понимала, что происходит, неуверенность, тьма и боль не покидали меня. Моя больная душа была полна неразберихи, страданий и все еще повторяла те же вопросы: кто я, что здесь делаю, как мне выбраться – где жизнь, что это здесь – ТЬМА, НОЧЬ для моей души. Я хочу выйти, я страдаю, Господи, помоги мне.

– У меня кончаются силы, каждая мелочь меня ранит, а светлых моментов становится меньше, – закончила свой рассказ Наталья. – Около вас звучат нежные звуки, из которых вырастает мелодия, гармоничная, сильная и притягательная, внутри вас, однако раскатистые удары, демонические звуки, приходит нечто новое. Этому невозможно сопротивляться, вы как будто ворота в мир, о котором я всю жизнь мечтаю. Помогите мне, пожалуйста. Главное, когда я буду там, где-то глубоко и одна. Я чувствую, что скоро это придет, но я боюсь, невероятно боюсь.

Послеобеденное солнце увеличилось и начало пылать. Было почти безветренно, море как зеркало, а пляж заполнялся по мере того, как люди возвращались с работы. Виктория постелила свою серую кофточку на песке, легла на живот, оперлась локтями, положила голову на руки и посмотрела Наталье в глаза. Ричард осознал, насколько она невероятно крошечная и худая, даже почти тощая.

– Попробуем для начала найти правду, открыто ее признать, какой бы она ни была. Вы готовы к этому? – спросила Виктория.

– Наверное, – ответила Наталья и, несмотря на жару, подсознательно прижала колени к себе и обняла их, как будто бы ей было холодно.

– Вам не нужны оскорбления, чтобы вы были успешной. Вы эгоистически влюблены в себя и свою музыку, вам не интересно ничто другое. Ваш отец беспомощно любил вас.

– Ведь он обижал меня! Как я могу в это поверить?

– Легко пожертвовать собой ради себя, но из-за любви пожертвовать собой можно только ради другого. Настоящая жертва не знает границ, она безмерна. Человек осознает последствия, и, несмотря на это, не может по-другому. Ваш отец умер из-за вас. Его тело, в конце концов, умерло из-за длительных страданий и упреков.

– Это невозможно!

– С первой минуты, как он услышал вашу игру, он знал о вашем таланте, он сам был выдающимся виртуозом. Он хотел, чтобы вы были счастливой и успешной. И все же у него не было духу раскрыть это даже перед смертью.

– Когда он говорил, что это все он делал ради моей матери, он лгал?

– Да, даже тогда он не хотел этого признать и пожертвовал собой. Он безгранично мужественный мужчина. Его душа задала себе задание, и он всю жизнь его выполнял. На земле не очень много индивидуумов, которые на это способны.

– Что я должна сделать? Внезапно я уже не жертва, а виновная. Это ужасно!

– Слишком легко советовать другим, понять себя тяжелее, я сама живу с чувством вины, от которого не знаю как избавиться, – неуверенно сказала Виктория.

– Что мне нужно изменить? Что бы это ни было, я приму это. – Наталья решительно встала. Маленький ветерок поймал падающий песок и пыль и отнес их к шоссе. Ричард посмотрел наверх, за силуэтом Натальи светило закатное солнце, он вновь почувствовал легкое веяние ее духов, однако на этот раз его пересилило болезненное сочувствие, чувство краха. Для нее будет трудно на какое-то время сойти с пути и искать.

Виктория встала, встряхнула кофточку и накинула ее на плечи. Она по-прежнему колебалась, но в конце концов заговорила.

– Признайте свою эгоистичную жажду быть успешной и знаменитой. Или вы это сможете, или наступит быстрый конец.

– А вы? – обернулась Наталья к Ричарду. – Ничего мне не скажете?

– Простите себе свой эгоизм и не теряйте надежды, что бы ни случилось. Так вам будет легче умирать.

Наталья с изумлением посмотрела на него:

– Откуда вы знаете, что я думаю о смерти?

– Человек, который думает о своей смерти, готов меняться, замечает кратковременность мира, сосредотачивается на существенных для его жизни вещах. Многих людей удерживает в жизни лишь ненависть к себе и другим. Их душа прикована, и смерть не настает вовремя, – тихо ответила Виктория вместо Ричарда.

– Значит, смертью все не заканчивается?

Виктория рассмеялась и заразила смехом Ричарда и Наталью.

– А как могло бы? Вечер за вечером вы думаете об отце и ваших отношениях. Перестаньте бояться и попросите его, чтобы он вас простил.

– Вы поможете мне, если у меня не получится?

– Я отслужу литургию, пожертвую для вас свое время в мыслях и энергию, чтобы вы вновь нашли путь к свету, – сказал Ричард.

– Не знаю, было ли это случайностью или судьбой, что мы встретились, но я вам верю, – сказала Наталья и обняла сначала Викторию, а потом и Ричарда. Она развернулась и, босая, с туфлями в руках, пошла по направлению к Яффе. Пройдя метров десять, она обернулась и помахала им.