Rosette Rosette - Девушка с запретной радуги

Я наугад схватила вазочку, надеясь, что пожилая женщина достаточно сконцентрирована на своей болтовне, чтобы заметить мою возможную ошибку. Джемов было всего пять, следовательно, у меня был только один шанс из пяти, два из десяти, двадцать из ста, чтобы взять нужную вазочку с первого раза.

Она поспешила поправить меня, оказавшись менее рассеянной, чем я думала.

– Нет, синьорина. Это апельсиновый джем, – улыбнулась она, не догадываясь о том, какое волнение вызвала внутри меня; на моем лбу даже выступили капли пота. Она передала мне вазочку. – Вот возьмите, его очень легко спутать с клубничным.

Не заметив моей натянутой улыбки, она продолжила рассказывать о своих горестных приключениях с одним флорентинцем, который оставил ее ради южноамериканки.

Я поела без особого аппетита, все еще находясь во власти напряжения от недавнего происшествия, проклиная себя, что отказалась от предложения позавтракать в одиночестве. В этом случае не возникло бы этих проблем. Избегать потенциально критических ситуаций – это было моей мантрой. Всегда. Я не должна позволить, чтобы приятная атмосфера этого дома подтолкнула меня к опрометчивым поступкам, и я забыла об осторожности. Синьора МакМиллиан казалась хорошей женщиной, умной и заботливой, но она была слишком болтлива. Я не могла рассчитывать на нее.

Она сделала небольшую паузу, чтобы сделать глоток чая, и я тут же воспользовалась возможностью задать ей несколько вопросов:

– Вы давно работаете у синьора МакЛэйна?

Лицо ее озарилось радостью от возможности поведать новые истории.

– Я здесь уже пятнадцать лет. Я приехала сюда всего несколько месяцев спустя после несчастья, случившегося с синьором МакЛэйном. Того самого, в котором… Ну Вы понимаете. Все предыдущие домработницы были выгнаны отсюда. Раньше синьор МакЛэйн был очень жизнерадостным, полным желания жить, всегда веселым. Теперь, к сожалению, все изменилось.

– Но что случилось? Я хочу сказать… несчастье? То есть… Извините за мое непростительное любопытство, – прикусила я губу, опасаясь показаться неправильно понятой.

Она покачала головой.

– Это нормально задавать вопросы, это человеческая природа. Я точно не знаю, что случилось. В селе мне сказали, что синьор МакЛэйн должен был жениться прямо на следующий день после автомобильной аварии, но этого очевидно не произошло. Некоторые говорят, что он был пьян, но это, на мой взгляд, лишь догадки. Единственное, что кажется точным, – это то, что он вылетел на обочину, чтобы не наехать на ребенка.

Мое любопытство усилилось от ее слов.

– Ребенка? Я читала в Интернете, что авария произошла ночью.

– Ну да, – пожала она плечами, – кажется, речь идет о сыне бакалейщика. Он убежал из дома, потому что решил присоединиться к друзьям из цирковой компании, которые были в турне в этой местности.

Я обдумывала эту новость. Это объясняло такие резкие перепады в настроении синьора МакЛэйна, его постоянно плохое расположение духа, его несчастное выражение. Как не понять его? Его мир рухнул, разлетелся на куски по воле злосчастной судьбы. Молодой, богатый, красивый успешный писатель в шаге от исполнения своей мечты о любви… За несколько секунд он потерял большую часть того, что имел. У меня никогда не было таких крушений, и я могла только догадываться о них. Нельзя потерять того, чего не имеешь. Моей единственной компанией всегда было Ничего.

Быстро взглянув на часы, я поняла, что мне пора идти. Это был мой первый рабочий день. Мое сердце учащенно забилось, и я спросила себя, обусловлено это началом работы или встречей с загадочным хозяином этого дома?

Я побежала наверх, перескакивая через две ступеньки, безотчетно боясь прийти с опозданием. В коридоре я налетела на Кайла, помощника на все руки.

– Добрый день!

Я немного замедлила шаг, стыдясь своей поспешности. Наверно я показалась ему поверхностной или того хуже – восторженной.

– Добрый день.

– Синьорина Бруно, правильно? Могу я говорить Вам «ты»? По сути, мы с вами в одной и той же лодке на службе у сумасшедшего лунатика.

Неотесанная и брутальная грубость его слов меня поразила.

– Я знаю, это неуважительно по отношению к моему работодателю, и так далее. Но вскоре ты поймешь, что я прав. Как тебя зовут?

– Мелисанда.

Он прикрыл глаза, смущенно поклонившись.

– Рад познакомиться с тобой, Мелисанда с рыжими волосами. У тебя действительно странное имя, не шотландское… Хоть ты и кажешься шотландкой больше, чем я.

Я любезно улыбнулась и сделала попытку обойти его, все еще боясь опоздать. Но он преградил мне дорогу, расставив ноги на всю ширину лестничной площадки. И тут очень своевременно вмешался третий голос.

– Синьора Бруно! Я не переношу опозданий! – послышался, несомненно, голос моего работодателя, заставив встать волосы дыбом на моем затылке.

Кайл тут же позволил мне пройти.

– Удачи, рыжеволосая Мелисанда. Тебе она пригодится.

Я бросила на него жесткий взгляд и бегом бросилась к двери в конце коридора. Она была приоткрыта, и оттуда вылетело кольцо дыма.

Себастьян МакЛэйн сидел за столом, с неподвижным лицом, как и вчера, держа меж пальцев сигару.

– Закрой, пожалуйста, дверь. А потом можешь садиться. Мы уже потеряли достаточно времени, пока ты общалась с другим персоналом, – сказал он резким оскорбительным тоном.

Внутреннее возмущение заставило меня возразить. Дрожащий ягненок перед занесенным тесаком.

– Это было всего лишь обычной любезностью. Или Вы предпочитаете невоспитанную секретаршу? В таком случае я могу сорвать занавес. Сейчас же.

Мой импульсивный ответ был для него неожиданным. На лице его появилось удивление, такое же, как, очевидно, было написано на моем лице. Я никогда еще не была такой дерзкой.

– А я уже назвал тебя собакой без зубов… Это я опрометчиво… В самом деле опрометчиво.

Я села напротив него, ноги уже не держали меня, подогнувшись от моей безрассудной искренности. Я была объята ужасом возможных взрывоопасных последствий.

Но мой работодатель не выглядел обиженным. Напротив, он смеялся.

– Какое Ваше имя при крестинах, синьора Бруно?

– Мелисанда, – ответила я машинально.

– В честь Дебюсси, полагаю. Твои родители увлекались музыкой? Концертами, может?

– Мой отец был шахтером, – возразила я.

– Мелисанда … Громкое имя для дочери горняка, – заметил он, сдерживая смех. Он играл со мной, и в отличие от вчерашнего дня я не была уверена, что хочу позволить ему заниматься этим. Иначе это станет его любимым развлечением.

Я расправила плечи, стараясь вернуть потерянную сдержанность.

– А Вас почему зовут Себастьян? В честь святого Себастьяна, может? Не самый подходящий выбор.