Владислав Ахроменко - Музы и свиньи

И тут мистер Лански решительно отодвигает арифмометр, распускает узел галстука и вглядывается куда-то в прозрачную даль.

Это он человек без роду и племени? Это у него, Шушлановского-Сочавлянского, нет ни родных могил, ни дорогих сердцу воспоминаний? Да его родной Гродно в сто раз лучше какого-то там занюханного Палермо!

Мафиози наливает себе полную рюмку, опрокидывает залпом. Щурится, неторопливо закуривает сигару, вновь наливает и невольно вспоминает детство. Милая сердцу хибара на берегу шумотечного Немана, бар-мицва старшего брата, вкуснейший на свете гефельте-фиш в исполнении тети Хаси… А какая в Гродно величественная Хоральная синагога с суровым раввином Мордехаем! Интересно, жив ли еще тот старый поц?

По гангстерской щеке медленно сползает одинокая прозрачная слеза, и нежное облако сантимента предательски окутывает закорелую душу. И Меер наконец понимает, что черномазые синьоры по-своему правы. А еще понимает, что было бы очень уместно утереть носы этим спесивым босякам. Он щелкает пальцами, и в офисе будто из воздуха, материализуются двое молодых людей в модных шляпах-борсалино и длинных серых плащах. Очень авторитетные гангстеры, хотя, конечно же, свои братья-аиды.

Аиды-то аиды, но уже новой, американской формации. Идиша стесняются, в синагогу не ходят. Даже имена свои переделали на американский манер: Майкл и Сэм.

Лански достает из сейфа дорогой кожаный кейс, ставит на стол.

– Джентльмены, Коза Ностра поручает вам ответственное и очень деликатное задание. Завтра отправляетесь в Старый Свет, в город Гродно. В тамошней Хоральной синагоге есть такой раввин Мордехай. В этом кейсе – десять тысяч долларов. Отдайте ему эти деньги и скажите, что их в знак уважение прислал маленький Меер. Пусть синагогу отремонтирует. А то что про нас люди подумают?

– Гродно? – уточняет гангстер Майкл. – А где это – в Албании или в Сибири?

– А Мордехай – тамошний мафиози? – переспрашивает гангстер Сэм.

– Гродно – город в Польше. Мордехай – раввин в синагоге. А вы, если будете задавать слишком много вопросов, закончите свои жизни в Ист-Ривер, – доброжелательно обещает Лански. – Все понятно?

– Все будет исполнено в лучшем виде! – оба гангстера вытягиваются во фрунт. – «Мэшин-ганы» с собой брать?

– Ша, джентльмены! – жестом опытного коммивояжера осаждает Меер. – Зачем вам там оружие?

– А может, того мистера Мордехая кто-нибудь обидел… Так мы быстренько! Мы же не только за деньги работаем, но и просто из-за любви к искусству!

– Не надо в моем Гродно шухер устраивать. Кейс только отдайте – и обратно. И не забудьте сказать, что это, мол, от маленького Меера! Обождите, куда же вы… Поддельные паспорта и деньги на представительские расходы возьмите у Яши Гузика, моего менеджера в Нью-Йорке!

На следующий день чикагские мафиози отправляются в Старый Свет. А дорога неблизкая: пароходом до Гамбурга, оттуда поездом до Берлина, оттуда до Варшавы, и только из Варшавы – в Гродно.

Приезжают мистер Майкл и мистер Сэм на место, селятся в лучшем отеле буржуазного района Раскоша. И думают-гадают: что же это за такой страшный авторитет, этот раввин Мордехай, если сам Меер Лански решил ему платить, да еще такую сумму?!..

А десять тысяч баксов по тем временам – баснословные деньги. Стоимость модных туфель на Пятой Авеню – один доллар. Представительский бронированный «линкольн», на котором сам президент Гувер раскатывает – немного дороже трехсот. За тысячу долларов можно купить шикарное бунгало во Флориде. А уже за десять тысяч не то, что Хоральную синагогу отремонтировать – всех гродненских полицейских можно купить, всю Дефензиву [1] Дефензива (польск. Defensywa) – польская контрразведка между двумя мировыми войнами. и еще на маршалака Сейма останется!

И вот гангстеры с кожаным кейсом, битком набитым тяжелыми долларовыми брикетами, находят гродненскую Хоральную синагогу, а в ней – раввина Мордехая. Симпатичный такой дедушка с длинной седой бородой, в широкополой черной шляпе и стареньком лапсердаке. Ну просто пророк Самуил в местечковом формате! Смотрит этот местечковый Самуил на заморских гостей и доброжелательно так произносит:

– Шалом, панове чикагские гангстеры! Искренне приветствую пана Майкла! Очень рад видеть пана Сэма! Ви ко мне от пана Меера Лански?

– Ну да, – растерянно подтверждают чикагские гангстеры.

– Это у которого тетя Хася на Переспе жила и из неманской щуки самый вкусный гефельте-фиш готовила? – уточняет раввин Мордехай. – Помню, помню такого… И ви что – хотите сказать, что этот шлимазл пожертвовал на нашу Хоральную синагогу десять тысяч долларов?

У чикагских уголовников мгновенно отвисают челюсти. Нет, действительно – что-то тут не так. Наверное, никакой это не раввин, а крутой мафиози, куда более страшный, чем Джон Диллинджер и Аль Капоне, вместе взятые. Или действительно какой-то пророк, если все и про всех знает? Недаром предусмотрительный босс решил ему отстегивать. Что ни говори, а наш Меер – уголовный интеллектуал, мозг мафии… настоящий аидише копф!

Гангстеры нервно дергают кадыками, лихорадочно припоминая словечки на полузабытом ими идиш. Наконец подтверждают: да, мистер Лански нижайше просит принять эту ничтожную сумму в знак своего огромного уважения к мистеру Мордехаю на ремонт Хоральной синагоги, и…

– Пусть паньство меня извиняет! – эффектным жестом останавливает молодых бандитов старый раввин. – Но взять ваши деньги я решительно не могу. Потому что это получится аморально. Наш Меерчик заработал их преступным путем, через бутлегерство, проституцию и продажу наркотиков. Если я возьму от него такие огромные деньги, то что наш кагал про мине подумает?! Так что заберите ваш модный чемодан и отвезите его обратно в Америку. Счастливой дороги!

После этих слов чикагские гости мгновенно превращаются в соляные столбы, на манер старозаветной жены Лота. Уж лучше бы этот страшный пророк-мафиози призвал на них все Десять Казней Египетских, пусть бы даже Одиннадцатую придумал… Да что там казни?! Лучше бы их в тюрьму «Синг-Синг» отправили, на двадцать пожизненных сроков!

Только бы забрал эти гнусные доллары

Возвращаться в США, не исполнив приказа, им решительно невозможно. Потому как самое лучшее, что каждого там ждет – быстрая смерть с двадцатифунтовой гирей на шее в водах Ист-Ривера. Про худшее лучше вообще не думать. Коза Ностра подобного не прощает.

А старенький Мордехай, чтобы у него повыпадали все зубы и остался только один, для зубной боли, улыбается хитрым змеем и уточняет:

– Ви, молодые люди, наверное хотите узнать, откуда мне все известно? Так оно очень просто! Менеджером у вашего Лански работает такой Яша Гузик из Минска. Этот Яша по секрету рассказал про ваш визит кантору бруклинской синагоги Нохиму Шапиро, тому самому Нохиму, который имеет кредит в лавке Абрама Кацнельбогена. Жена Абрама – подруга Фиры Лихтен, а ее муж, парикмахер Борух играет в преферанс с Гиршем Альтшулером. Гирш, хотя и хасид, но из очень интеллигентной семьи, и потому Арон Зисман с ним дружит. Арончик живет в одном доме со Шмулем Каплуном, моим троюродным братом. А со Шмулем я не далее, как позавчера имел связь по трансатлантическому телефону. А вы там со своим Меером, наверное, решили, что я старый поц?..