Тиффани де Бартоло - Как убить рок-звезду

– Смотри, практически новый. Я проверял перед тем, как заказывать билет. И он просил особо указать на то, что ты летишь первым классом, чтобы не сомневалась, что он не экономит на тебе.

– А если я… – У Элизы был сухой и свистящий голос. – Я могу доехать на поезде до Бостона… или еще до какого-нибудь города на побережье… сесть на океанский лайнер и…

Майкл покачал головой.

– Он предусмотрел это. Он сказал, я цитирую: «Скажи ей, что торг невозможен».

– Так и сказал? Торг?

Вера кивнула на конверт.

– Кажется, ты еще не все прочитала.

Элиза достала небольшой клочок бумаги, на котором было написано: «Если хочешь меня – прилети и возьми».

– Урод!..

Я вошла в аэропорт имени Кеннеди с глазами, завязанными плотным шерстяным шарфом.

Майкл нес мои вещи, Вера держала меня за руку.

Я была солдатом, которого ведут на линию огня.

Жанной Д'Арк по дороге на последнее барбекю.

– Элиза, – прошептала Вера, – люди смотрят.

– Наплевать. Пусть думают, что я слепая.

– Если ты слепая, зачем тебе шарф?

Вера довела меня до стойки регистрации, и я слышала, как Майкл продиктовал мое имя и номер рейса женщине за стойкой. По голосу я решила, что она похожа на добрую волшебницу Глинду. Я представила себе, что на ней тюлевое розовое платье и большая золотая корона, и мне стало спокойней.

– Можно мне место у окна? – Я держала паспорт в протянутой руке, пока Глинда не взяла его. – Я знаю, что у прохода безопасней, но думаю, что мне придется время от времени выглядывать наружу.

Глинда сказала, что мне повезло. В первом классе оставалось единственное место у окна. И на короткое мгновение я почувствовала прилив храбрости.

Глинда отдала Майклу мой посадочный талон.

– Посадка начнется через сорок пять минут, – сказала она. – Но чтобы пропустить вас, я должна взглянуть на ваше лицо.

– Элиза, – потребовал Майкл.

Я на полсантиметра приподняла повязку, чтобы Глинда могла убедиться, что именно меня видит на фотографии в паспорте. Она успокоилась, а я – нет. Она совсем не была похожа на добрую волшебницу. У нее были резкие черты лица и масса мелко вьющихся жестких волос.

Я опять опустила повязку на глаза и с эскортом направилась к выходу в зал отправления. Мы шли очень медленно, а потом Майкл вообще остановился.

– Полицейский контроль, – сказал он. – Тебе придется это снять.

Я развязала шарф, а когда открыла глаза, мне показалось, что я стою у входа в торговый центр. Вокруг была масса магазинов и закусочных, и меня немного беспокоила только большая машина, через которую я должна была пройти, чтобы доказать, что у меня нет оружия.

Мы встали в очередь, которая медленно продвигалась вперед. На полпути Майкл обнял меня за плечи.

– Пора прощаться. Дальше проходят только пассажиры.

Я выскочила из очереди, и Майкл предупредил парня за мной, что я сейчас вернусь. Я сразу же начала задыхаться. Не только от страха, но потому, что внезапно поняла, что сейчас останусь один на один с массой важных вопросов, на которые придется ответить и про которые я не вспоминала до сих пор из-за нереальности всего произошедшего за последние дни.

По совету Майкла я сказала Берку и Квинни, что уезжаю в Европу, чтобы «найти себя» и еще какую-то чушь в этом роде. Но ни с Майклом, ни с Верой мы не обсудили даже того, как и когда будем связываться, и будем ли вообще.

– Мы ведь еще увидимся, да?

Майкл улыбнулся.

– Конечно. Не сразу, но увидимся.

Я обняла Веру, и мы обе разревелись. Через мгновение Майкл тронул меня за плечо.

– Тебе надо идти.

У него тоже были мокрые глаза, но он старался выглядеть бодро.

– Спасибо, – сказала я, как можно теснее прижимаясь к нему.

Когда я ослабила объятие, он подтолкнул меня к моему месту в очереди.

– А что, если у меня не получится? Дойду до самолета и не смогу зайти внутрь?

– Ты сможешь, – уверил он меня.

Я прошла через металлодетектор без происшествий, забрала свой ручной багаж с ленты и остановилась, чтобы в последний раз взглянуть на свою семью.

– Иди, – сказал Майкл.

– Сначала вы.

Майкл с Верой без улыбки помахали мне, я помахала в ответ. Потом Майкл обнял Веру, они повернулись и ушли.

По дороге к выходу на посадку я держала голову низко опущенной и передвигалась крошечными шажками. В зале выбрала место, с которого не могла видеть самолетов, а только помещение аэропорта и пассажиров. Я разглядывала их и, чтобы отвлечься, старалась разгадать их маленькие секреты. Мимо прошел летчик с прямой спиной и в наглаженной форме. Дети бегали друг за другом вокруг стульев. Бизнесмены расхаживали по залу, прижав к ушам мобильные телефоны. И никто нисколько не беспокоился за свою жизнь.

Я старалась убедить себя, что ничем не отличаюсь от всех этих людей.

Дыши, напомнила я себе.

Каждый раз, когда взлетал самолет, раздавался рев, от которого вибрировали стены и пол. Девятью взлетами и девятью приступами тошноты позже служащий аэропорта средних лет со смешным тонким голосом, набрав на пульте код, открыл ворота и фальцетом объявил, что пассажиры с детьми, инвалиды, а также пассажиры первого класса приглашаются в самолет.

Я поднялась, стряхнула крошки с кожаных брюк, купленных специально для полета, и, нацепив на глаза воображаемую повязку, присоединилась к толпе пассажиров. Очень скоро я отдала свой посадочный талон и показала паспорт женщине, стоящей у выхода, и оказалась в длинном, похожем на трубу тоннеле.

Чем ближе к самолету, тем холодней становился воздух. От двигателей доносился громкий всасывающий звук. Я тряслась от холода и потела одновременно, что при других условиях показалось бы невероятным. Мужчина, идущий за мной, постоянно бил своим чемоданом мне по ноге. Я остановилась и резко обернулась.

– Дистанция два фута, – сказала я ему, стараясь сдержать тошноту.

– Простите? – У него был заметный акцент. Норвежский или какой-то другой холодной белокурой страны.

– Вы вторгаетесь в мое личное пространство, а оно мне как раз сейчас абсолютно необходимо. Вы не могли бы отойти на пару шагов назад?

Но он не мог. Сзади на него напирали другие пассажиры. У него не было выбора, и он продолжал толкать меня. Я решила расслабиться и двигаться вместе с потоком, зная, что иначе вряд ли пройду этот путь до конца.

И потом, не успев опомниться, я очутилась в самолете.

Он оказался очень большим внутри.

Воздух в салоне был спертым и безжизненным, точно таким, какой был в самолете «Лира», и я не могла понять, почему за сто лет существования авиации никто не смог придумать, как заставить самолет пахнуть приятно и безопасно.