Лариса Денисенко - Отголосок: от погибшего деда до умершего

Ханна нахмурилась. «Ты уверена?» Я потерла виски. «Слушай, я больше чем уверена. Сейчас всплывает в памяти еще кое-что. Я его видела возле здания суда, еще подумала, что это может быть он, а потом отогнала эти мысли, мол, что бы ему тут делать? Теперь я припоминаю, что видела его у дома Франца, он спрашивал, как найти банкомат, он был на открытии памятника сестрам Манюк. А еще я заметила, что кто-то сканирует мою почту, к тому же посылает стихотворные издевки, вполне в его стиле. А я подозревала кого-то из подружек Райнера…»

«Марта, прекрати эту паранойю. Это как история с пятном крови, стоит однажды увидеть его, как ты начинаешь видеть его повсюду, хотя оно было только в одном месте и вряд ли научилось бегать за тобой и подкарауливать повсюду. Это жизнь, а не японская анимация, не накручивай себя. Помнишь, как в пятом классе мы увидели место аварии, где был мелом обведен контур человека? Я перестала пользоваться мелом, потому что считала это кистью смерти. И сейчас я не люблю рисунки мелом. Уфффф, ты можешь идти медленнее?» «Нет». «Если они за тобой следят, они все равно тебя не упустят. Сжалься надо мной, жалеть ближнего гуманнее, чем карать врагов, ясно?» «Ладно». Я замедлила шаг.

«Постой. Смотри. Он как будто невзначай познакомился со мной в аэропорту в Борисполе. Все это происходило очень естественно. Но он профессионал, их этому учат, он сидел рядом, когда мы летели туда, у него был не один повод заговорить со мной, но он этого не сделал». «Слушай. Но если он за тобой следит, разве это профессионально разоблачать себя, познакомившись с тобой?» «Конечно. Ведь нас все равно познакомил пан Грыць. Он уже знал, что я его выберу в качестве сопровождающего лица. Так как знал, что пан Грыць владеет немецким. Возможно, он тоже его агент». «Конечно. Поэтому он передал тебя Марату, а сам спокойно жрал колбасу». «Ты бы видела, как он недобро смотрел, когда я уезжала из отеля вместе с Маратом. А потом он звонил мне в деревню, узнал, когда я улетаю в Германию, чтобы скоординировать Адама. И я его увидела в аэропорту». «Что-то я никак не могу понять, зачем этой министерской Шэрон нанимать какого-то Адама, чтобы за тобой следить?» «Они думали, что я найду там что-то, что реабилитирует деда, новую информацию о его безумии, показания очевидцев. Или наоборот. Хотя не представляю себе, на которое «наоборот» они могли бы рассчитывать». Тем временем мы оказались возле большого торгового комплекса.

Я затащила Ханну внутрь, Адам и Дора прошли мимо, Дора растерянно озиралась. «Потеряли! Так вам и надо!» «Ты сумасшедшая, Марта. Честное слово». Возможно, я и была сумасшедшей, но я решила, что стоит их наказать, и это место было подходящим для воплощения моего плана. «Слушай, я знаю, как неожиданно на них напасть. Напасть, прижать и все из них вытрясти». «Ты считаешь нормальным предлагать беременной подруге нападать на федеральную Шэрон и вероятного агента?» «Я сама нападу, ты будешь моим страховочным ремнем». «Что ты задумала? Что ты из них собираешься вытряхивать?» «Правду. Мы можем перехватить их на выходе, где паркуются машины сотрудников комплекса, там обычно малолюдно, но эта парочка точно будет обходить это здание, если уж они не бросились искать нас внутри. Пошли? Ты со мной?» Ханна пошла.

Сквозь стеклянные двери я увидела их. Они смотрелись как парочка. Нервозная парочка любовников. Он прижимал ее к машине, она положила руку ему в карман. Вот оно. Передает шифры, задания, инструкции – или что там еще? Я выскочила наружу, как черт из табакерки, и бросилась на них. Прижалась так, словно приобщилась к ласкам.

«Что ты положила в карман? Думали, что обманули меня, что я простушка, что я не замечу вашей слежки?» «Марта?» – как будто удивленно отреагировала Дора. Я засунула руку в карман, выбросив оттуда ее влажную руку, и тут же почувствовала его мокрую и напористую, как нос собаки, возбужденную плоть. Я снова выругалась. Рука имела такой вид, будто у нее был насморк. Ханна выглядела возбужденной, но именно она протянула мне салфетку. «Спасибо», – слегка запинаясь, произнесла я. «Что все это значит?» – спросил смущенно Адам. Не знаю, чем он был смущен, тем, что его карман был прорезан (или разорван) так, чтобы легко можно было коснуться его плоти, или из-за всей этой ситуации в целом. Спрашивал он это не у меня, а у Доры. Она тоже смутилась и ничего не могла ответить, потом выдавила из себя, что это какое-то недоразумение, что она сама ничего не понимает. Для специальных агентов они вели себя странно.

«Вы знакомы?» – спросил у меня Адам. «Да, представь себе, мы с ней знакомы». – Я пошла в наступление. «А что это за тон, фрау фон Вайхен?» «Она фрау Граф», – аккуратно поправила партнера Дора. «Вы уже и об этом пронюхали», – заметила я. «Конечно. Ты можешь объяснить свое поведение?» «Могу. Я не люблю, когда за мной следят». «Мы этого тоже не любим», – поддержал меня Адам. Дора держалась рукой за щеку, как будто я отхлестала ее по лицу.

Она подняла на меня глаза. «Кажется, я начинаю понимать. Это месть за то, что мы отслеживаем информацию, связанную с твоим дедом? Извини, но это мои служебные обязанности, а какие у тебя обязанности, что ты позволяешь себе выслеживать меня и моего любовника? Да, мы с ним встречаемся тайно, я замужем, и что? Ты все теперь знаешь, напишешь письмо моему мужу? Может, ты и фотографии успела нащелкать?» «Так он ее любовник? По стой, ты же говорила, что он привез из Украины невесту», – отозвалась Ханна. «Очень хорошо. Еще неизвестно, кто за кем следит. Какую невесту, Адам, это правда?» – с болью в голосе произнесла Дора.

Как только он начал оправдываться, а она сняла шикарную туфлю на высоком каблуке и попыталась воткнуть его Адаму в пах, я поняла, что ошиблась. Жизнь полна неожиданностей и всяких совпадений. Их гораздо больше, чем можно себе представить, иногда они настолько концентрированные, что могут обрушиться на нас настоящим кислотным дождем.

Напряжение, которое сжимало меня в крепких объятиях, резко отпустило, я зашаталась и чуть не упала с ощущением легкой приподнятости в легких и тяжести в голове. Ханна придержала меня. «Приняла мячик на живот», – как сказала она потом. «Послушайте, извините, простите». Но они меня не слушали. Дора шла босиком, туфли валялись на месте разборки, ее плащ, как раненое птичье крыло, тянулся за ней, неизвестно на чем держась.

Адам курил, опираясь спиной и головой на стеклянную стену комплекса. «Рано или поздно так должно было случиться», – спокойно сказал он. Мы не очень хотели продолжать эту беседу, но просто так взять и уйти не могли. «Она никогда с ним не развелась бы, а мне хоть и нравится чувствовать себя восторженным подростком, настоящего огонька не хватает». Он огляделся вокруг, нигде не было пепельницы, здесь, скорее всего, курение было запрещено. Взгляд его остановился на валявшихся туфлях Доры, и мне показалось, что сейчас он возьмет одну из них и спрячет там свой окурок. Но он вытащил из кармана (другого, видимо, не разорванного) платок, заботливо, словно младенца, завернул в него окурок, бережно положил в карман.