Диана Чемберлен - Муж напрокат, или Откровения верной жены

Мы прошли мимо второй палатки, и я вздрогнула при виде открывшегося передо мной зрелища. Все пространство между второй и третьей палаткой было забито людьми, лежавшими на носилках. Носилки стояли прямо на полу, практически вплотную друг к другу.

– Это что… просто эвакуированные, которые спят тут? – выдавила я. – Или это всё пациенты?

– Пациенты, – мрачно ответил Адам. – Видишь теперь, почему я просил тебя прилететь?

– Боже ты мой. – Мой разум отказывался поверить в это. Медсестры и добровольцы ходили между больными, то присаживаясь перед кем-нибудь на корточки, чтобы проверить состояние человека, то просто обмениваясь с ним парой слов.

– Сама понимаешь, мы не в состоянии вылечить этих людей, – предупредил меня Адам. – Нам нужно лишь стабилизировать их состояние и как можно скорее вывезти отсюда тех, кто совсем плох, – добавил он, и по его тону я поняла, что за эти несколько дней он полностью приспособился к новой работе. К работе Ребекке. Сама я не думала, что мне это когда-нибудь удастся.

Мы подошли к третьей палатке, но, прежде чем я успела шагнуть внутрь, Адам кивнул в конец вестибюля:

– Вода и саморазогревающиеся пайки там.

Саморазогревающиеся пайки. Что ж, к этому тоже нужно было привыкнуть.

Внутри палатки воздух был градусов на десять прохладнее, чем в самом терминале, и здесь явно прослеживались зачатки какой-то организованности. Справа от меня медсестры сортировали пациентов в зависимости от их состояния. Впереди находились две загородки, в которых люди ожидали врачебного осмотра. Рядом толпились встревоженные родственники. Часть пространства была отделена холщовыми ширмами. В отдалении я заметила Ребекку. Она ощупывала живот женщины, которая кричала и пыталась отпихнуть ее руки.

– А что делать, – поинтересовалась я у Адама, – если кому-то потребуется дополнительная помощь?

– Мы переправляем их вертолетом в одну из больниц, – он бережно сжал мою руку. – Не далее как сегодня мы вывезли двух пациентов с острой болью в животе, двух рожениц и несколько человек с травмами, требующими немедленного хирургического вмешательства.

В этот момент ко мне бросилась женщина с записной книжкой в руках. На ней красовалась серая футболка с эмблемой DIDA. Волосы у женщины были затянуты в хвостик.

– Это вы – доктор Уорд? – спросила она.

– Да.

– Дот хочет, чтобы вы прошли в конец палатки. Идемте за мной.

Я взглянула на Адама.

– Ладно, увидимся позже, – сказала я ему, пытаясь подавить дурные предчувствия.

– До встречи, – подмигнул он мне.

Моя провожатая чуть ли не бегом устремилась к противоположному концу палатки, и мне пришлось поторопиться, чтобы не отстать от нее. Мы прошли мимо Ребекки, которая подняла голову и кивнула мне:

– Ну ты даешь, сестрица.

– Я – медсестра, – сказала мне женщина в футболке. – Сьюзан. Я буду помогать вам и другому доктору.

Она провела меня за ширму, где уже поджидала моя первая пациентка. Эта четырехлетняя белокурая девочка просто заходилась от боли. По тому, как она прижимала к себе покрасневшее, распухшее запястье, я сразу же поняла, в чем тут проблема. Я приступила к осмотру, в то время как мать держала девочку на коленях. Я успела прослушать легкие и сердце, прежде чем Сьюзан, наклонившись к моему уху, шепнула:

– У нас нет времени на подробный осмотр.

Я кивнула. Само собой. Нет времени. А еще, конечно же, нет рентгеновского аппарата. Как, впрочем, и обезболивающего.

– Как тебя зовут? – спросила я у девочки, но та продолжала истошно кричать.

– Ванесса, – ответила ее мать.

– Просто наложите ей шину, и мы поставим ее в очередь на отправку вертолетом, – шепнула мне Сьюзан.

– Ей нужно в больницу! – сказала мать Ванессы. – Ей нужен рентген и операция…

– Твои пальцы что-нибудь чувствуют? – спросила я у девочки, но та в ответ только громче раскричалась. – Как ты умудрилась поранить руку, Ванесса? – снова спросила я. – Ты что, упала со слона?

Девочка, ошеломленная этим вопросом, на мгновение замолчала и почти что улыбнулась, прежде чем снова раскричаться.

– Она поскользнулась на мокром причале, когда мы пытались сесть в спасательную лодку, – ответила ее мать.

– Сколько придется прождать вертолета? – спросила я у Сьюзан.

– В случае с переломами это займет не один день, – тихонько ответила та.

– Но она не может ждать так долго! – женщина еще крепче прижала к себе ребенка.

Вокруг каждый день умирали люди. От инфарктов, приступов аппендицита и прочих болезней. Но если бы это была моя дочь, я бы чувствовала примерно то же.

– Я справлюсь с этим сама, – заявила я. – Вот только анестезии у нас нет.

– Господи, – вздохнула женщина.

– Не бойтесь, все будет в полном порядке, – сказала я как можно увереннее, пытаясь успокоить женщину. – Затем уже мы наложим ей шину и дадим что-нибудь из медикаментов, а при первой возможности вывезем в больницу. – Я глянула на Сьюзан в надежде, что не брякнула какую-нибудь глупость. – Что у нас есть?

– Ацетаминофен, – ответила та.

– Прекрасно, – ответила я, как если бы сама выбрала именно этот препарат.

– Все пройдет очень быстро, – сказала я матери Ванессы. – Вы будете поддерживать ее вот тут, – я показала ей, как нужно держать руки. – Ванесса, я не хочу, чтобы ты думала о пингвинах. Ни в коем случае не думай о пингвинах, хорошо?

Ванесса перестала кричать и уставилась на меня широко открытыми глазами.

– Сьюзан, тяни ее за руку.

Сьюзан бросила на меня взгляд, в котором явно читалось: да вы, должно быть, шутите . Тем не менее она схватила девочку за руку, и я одним движением вернула кости на место. От крика Ванессы у меня зазвенело в ушах.

– Готово, – заметила я, вставая со стула.

Ванесса вскинула гневное личико и пнула меня в бедро. Мы трое рассмеялись.

– Да уж, я это заслужила, – давно уже я не чувствовала такой эйфории и такого облегчения. Я знала, что первое испытание пройдено успешно. Но я и не догадывалась тогда, что это будет самым легким из того, с чем мне придется столкнуться в ближайшие дни.

В конференц-зале горела одна-единственная лампочка, питаемая от генератора, и этот полумрак был настоящим спасением после бесконечного дня в медицинских палатках. Ребекка нашла кусочек свободного пространства возле окна и устроилась там, подложив под голову собственную куртку. Она с облегчением растянулась на полу, давая отдых измученным мышцам. Ковер у нее под спиной казался таким же жестким, как цемент.

За последние тридцать шесть часов ей ни разу не удалось толком поговорить ни с Майей, ни с Адамом, но Доротея сообщила, что Майя «держится молодцом».

Интересно, слышала ли Майя о том, что в терминале участились случаи насилия? Слухи расходились теперь с такой стремительностью, что Ребекка уже не сомневалась – в них явно имелась определенная доля истины. На цокольном этаже было немало тех, кто умудрился прихватить из дома дозу наркотиков. Но теперь эти запасы подходили к концу, и обстановка там накалялась. Ходили слухи про девочку-подростка, которую изнасиловали и избили. Еще говорили про труп мужчины с перерезанным горлом. В медицинских палатках они наблюдали немало пациентов, чьи симптомы указывали на тот или иной вид зависимости. И теперь несколько человек из DMAT регулярно присматривали за жалкими остатками медикаментов, которые были для них на вес золота. Заслышав очередной шепоток: «А вы уже знаете?» или: «Поосторожнее там на лестнице!» – Ребекка всякий раз думала про Майю. Ей очень не хотелось, чтобы сестра напугалась. Они нуждались в ее помощи, тем более что Майя, по словам Доротеи, прекрасно справлялась со своими обязанностями.