Диана Чемберлен - Муж напрокат, или Откровения верной жены

Подушка из куртки получилась хуже некуда. Ребекка повернула ее так, чтобы карман с радиотелефоном не лежал под щекой. Она уже собиралась закрыть глаза, как вдруг заметила под большим столом в форме лодки Майю и Адама. В тусклом свете разглядеть их было не так-то просто, но Адам, похоже, удобно пристроился у одной из широких ножек, а Майя лежала, положив голову ему на колени. Ребекке внезапно вспомнился день их свадьбы. В то время она еще плохо знала Адама – ее не было в стране, пока отношения их развивались полным ходом. И сейчас она вспомнила, как оттащила его в сторону и прошипела: «Попробуй только обидеть ее – и я тебя убью!» Адам рассмеялся, даже не понимая, что сказано это было на полном серьезе. Ну а Ребекка тогда и не подозревала, насколько безосновательны ее подозрения. Она и представить не могла, сколько радости он принесет им обеим. Они с Майей, каждая по-своему, пытались справиться с мучительными воспоминаниями прошлого. А Адам, с его легким характером, сумел наполнить их жизнь новым светом.

Вот и теперь, наблюдая за ними, она ощутила глубокое волнение, когда Адам наклонился, чтобы поцеловать Майю в лоб.

Боже, подумала Ребекка, пусть у них родится ребенок. Пожалуйста.

Она вновь ощутила у себя на руках этого призрачного ребенка – совсем как в тот раз, в комнате Брента. Неожиданно у нее родилась странная мысль: может, ей стать для них суррогатной матерью? Раз Майя не может выносить ребенка, почему бы Ребекке не сделать этого за нее? Она положила руку на свой плоский живот. Интересно, на что это похоже – ощутить в себе ребенка?

Что за мысли лезут тебе в голову?

Она никогда не хотела забеременеть. Ребенок помешал бы ее работе. Ее жизни.

Ты многое теряешь. Сколько раз ей доводилось слышать эти слова от своих обремененных семьями друзей, когда она заявляла им, что не желает иметь детей? Для нее их увещевания были пустым звуком.

Малыш у нее на руках. Опять это томящее ощущение.

Ребекка вновь взглянула на сестру. Та о чем-то беседовала с Адамом. Вот она провела рукой по воздуху, как бы в такт своему рассказу. Адам подхватил ее ладонь и прижал к губам.

Ребекка закрыла глаза, чувствуя, как в груди у нее что-то сжалось в тугие кольца. И только ощутив под собой твердый пол, а не плоть другого человека, она поняла, что это было. Зависть. Плевать, что Майя так нужна здесь. Ребекка хотела, чтобы сестра уехала домой.

Все случилось невероятно быстро.

Двое добровольцев внесли в мою палаточную гавань крохотного темнокожего парнишку лет пяти, заорав при этом, чтобы я убрала куда-нибудь девочку-подростка – в тот момент я как раз занималась порезом у нее на лбу. Схватив девочку за руку, я оттащила ее в сторону, и мужчины бросили на пол носилки с мальчиком, который, очевидно, находился без сознания.

Сьюзан взяла испуганную девочку за руку и увела ее за ширму. Я же склонилась над мальчиком, чтобы убедиться, что он еще дышит. У ребенка были на удивление длинные ресницы – они лежали у него на щеках, как крылья бабочки.

– Что с ним такое? – я сняла с рук перчатки и потянулась за парой новых.

– Ранен, – ответил один из добровольцев. – Пуля прошла навылет.

Моя рука замерла на полпути. Только тут я заметила пятно крови, расплывшееся на черной футболке. За годы работы мне ни разу не приходилось иметь дело с ранеными, даже во время практики в отделении экстренной медицинской помощи. Но на этот раз деваться было некуда.

Я быстро натянула на руки перчатки.

– Помогите мне снять с него рубашку, – сказала я одному из мужчин.

Вместе мы осторожно стянули с мальчика футболку. Мне хватило одного взгляда на его рану, чтобы понять, что ребенок умирает.

Десятью минутами позже, переведя мальчика в IV категорию, я уже спешила за его носилками, которые тащили через терминал два добровольца – на вид обычные старшеклассники. Я успела взмокнуть от жары, пока мы выбрались наружу, где нас уже поджидал вертолет. Внутри стояло еще двое носилок. Тут же находилась Жанетт – та самая медсестра, что прилетела сюда со мной пару дней назад. Пару дней назад? Такое чувство, будто я провела тут целую неделю. Я помогла Жанетт и ребятам погрузить носилки с мальчиком в вертолет, после чего наклонилась к девушке, чтобы ввести ее в курс дела.

– Огнестрельное ранение в грудь! – прокричала я сквозь шум винтов. – Пуля прошла между восьмым и девятым ребрами.

Жанетт с замешательством взглянула на меня.

– Вы тоже летите, – сказала она.

– Нет! – прокричала я в ответ. – Я остаюсь.

– Дот сказала, вы летите со мной. Мне не справиться одной с тремя критическими пациентами.

Я покачала головой.

– Мне она ничего не говорила…

– Залезай! – раздался позади чей-то крик.

Обернувшись, я увидела Доротею, которая бежала ко мне по летному полю. В руках она несла рюкзак, до боли похожий на мой собственный.

– Забирайся, – она пихнула рюкзак мне в руки. – Я положила туда кое-что из еды. Этот же вертолет доставит тебя назад.

Я растерянно глянула на терминал, где в этот момент находились Адам с Ребеккой.

– Я не могу, – сказала я. – Мне…

– Пора взрослеть, принцесса! – фыркнула она в ответ. – Залезай!

Не было никакой возможности спорить с ней сейчас, тем более что мальчик и правда находился в критическом состоянии. Я знала, что Жанетт не справиться одной с тремя пациентами. Не успев даже подумать о том, что делаю, я быстро забралась в вертолет. Мельком я увидела пилота – женщину, выглядевшую не старше тех парней, которые несли носилки.

– Все на месте? – крикнула она мне.

В ответ кто-то захлопнул дверцу кабины.

Сидений в вертолете не было. Носилки стояли прямо на полу. Мы с Жанетт кое-как пристроились между ними.

Несколько секунд, и вертолет взлетел в воздух. Когда мы поднимались, вертолет накренился, и носилки съехали к моим ногам. Мы с Жанетт отчаянно цеплялись за стены, чтобы удержаться на месте. Взглянув вниз, я с изумлением обнаружила, что мы находимся уже высоко над терминалом. Мне казалось, что меня вот-вот вырвет – тело взбунтовалось против хаоса последних минут.

– У этого припадок! – Жанетт быстро опустилась на колени возле одного из пациентов, молоденького парня без рубашки. Тот дергался так сильно, что один из ремней на носилках не выдержал. Судорожно сглотнув, я присела рядом с Жанетт, чтобы помочь ей.

– Сколько нам лететь? – прокричала я пилоту. Я даже не знала, в какую больницу мы направляемся.

– Сорок пять! – крикнула та в ответ.

Я взглянула на троих пациентов – парня, бьющегося в припадке, пожилую женщину, которая спала, скрестив руки на груди, и мальчика с огнестрельной раной. Сможет ли кто-нибудь из них протянуть эти сорок пять минут? По крайней мере, полет был их шансом на выживание. А в терминале их ждала верная смерть.