Мария Семпл - Куда ты пропала, Бернадетт?

– Господи! – Это был целый городок, если можно так назвать кучу транспортных контейнеров и пару домиков из гофрированного железа. – Что это?

– Это Палмер, – ответила Айрис.

«Палмер» означало « станция Палмер». Когда Ник сказал, что укладывает вещи, а Айрис – что мы высадим его на Палмере, я решила, что он будет считать пингвинов на каком-то острове.

– Ближайший месяц Ник проведет здесь, – сказала Вивьен.

О трех местах в Антарктиде, где могут селиться американцы, я знала все. Это станция Мак-Мёрдо, которая похожа на жуткую свалку и где живет около тысячи человек. Это, разумеется, Южный полюс – он в глубине материка, туда невозможно добраться, там живут двадцать человек. И станция Палмер – сорок пять человек. Во всех трех местах живут ученые и обслуживающий персонал. Но я проверила в штурманской рубке и спросила капитана: «Аллегра» никогда не заходила на станцию Палмер.

Однако мы тут.

– Мы сойдем на берег? – спросила я девушек.

– Нет-нет, – ответила Айрис.

– Только ученые, – добавила Вивьен. – У них очень мало времени.

Я выбежала на палубу. «Зодиаки» сновали туда-сюда между нашим кораблем и станцией Палмер – там было ярдов двести. Ник удалялся от нас в «зодиаке», заставленном холодильниками и ящиками с провизией.

– А кто это поднимается на борт? – поинтересовалась я вслух.

– Это традиция, – сообщил биолог Чарли, стоявший поблизости. – Мы приглашаем ученых с Палмера подняться на борт и выпить.

Наверно, у меня стало странное лицо, потому что Чарли быстро добавил:

– Даже не думай. Люди по пять лет ждут отправки на Палмер. Там строго ограниченное число коек и питания в обрез. Мамаше из Сиэтла туда с бухты-барахты не попасть. Прости, что я так грубо, но сама понимаешь.

– Би! – послышался дикий шепот. Это был папа. Было два часа ночи, он явно уже лег спать. Не успела я рта открыть, как он потащил меня вниз по лестнице.

– Когда твоя карточка запищала, у меня возникла идея, – сказал он дрожащим голосом. – Что если Бернадетт сошла с корабля, но не просканировалась на выходе? Ее ID-карта показывала, что она на борту, поэтому все, естественно, решили, что она исчезла с самого корабля. Но если она сошла и не отметилась, она может быть где-то там. – Он открыл дверь в гостиную, которая заполнялась странноватыми людьми – учеными со станции Палмер.

– Мама в последний раз сходила на берег в гавани Неко, – пыталась сообразить я, – но потом вернулась на корабль.

– Согласно сканам ее карточки, – снова объяснил папа. – Но что если потом она сбежала с корабля? Не отметившись? Я только что был в баре, там какая-то дама заказывала «Розовый пингвин».

– «Розовый пингвин»?! – Мое сердце заколотилось. Про этот коктейль говорилось в рапорте капитана.

– Дама оказалась исследовательницей со станции Палмер. А «Розовый пингвин» – это их фирменный коктейль.

Я разглядывала вновь прибывших. Все они были молоды и неряшливы, и все смеялись. Мамы среди них не было.

– Посмотри, – сказал папа. – Я вообще не знал, что это место существует.

Я забралась коленками на сиденье под окном и выглянула наружу. Красные дорожки соединяли между собой синие металлические домики. Дюжина электрических столбов. Бак для воды с нарисованной на боку косаткой. Поблизости пришвартован гигантский оранжевый корабль – ничего похожего на круизный лайнер, скорее на промышленное судно, какие всегда стоят в заливе Элиот.

– По словам той женщины, станция Палмер – самое желанное местечко во всей Антарктиде. Да что там говорить, у них шеф-повар проходил практику в школе «Кордон Блё».

Внизу, между нашим кораблем и скалистым берегом, сновали «зодиаки». На одном из них был манекен, наряженный Элвисом, и биологи снимали его на видео под всеобщее улюлюканье и ликование. Непонятно, зачем. Наверное, какая-то шутка для своих.

– Значит, «Розовые пингвины» в рапорте… – Я все пыталась понять, что к чему.

– Предназначались не для Бернадетт. Должно быть, для ученого вроде Ника, которого высаживали на станции Палмер и с которым Бернадетт подружилась.

У меня все равно что-то не складывалось.

– Но мамин корабль не подходил к станции Палмер… – И тут я поняла. – Я знаю, как проверить!

Выбежав из холла, я потащила папу вниз по лестнице в штурманскую рубку. Там на блестящей деревянной подставке лежала карта Антарктического полуострова, на которой красным пунктиром был отмечен наш маршрут. Я открыла ящик, пролистала карты и вытащила датированную 26 декабря. Расстелила и прижала углы бронзовыми гирьками.

– Вот мамин маршрут.

Я провела пальцем по красному пунктиру. После Огненной земли «Аллегра», как и мы, сделала первую остановку на острове Десепшн. Затем обогнула Антарктический полуостров и углубилась в море Уэдделла, а оттуда обратно в гавань Неко и на остров Аделейд. Но после этого развернулась и направилась через пролив Брансфилд к острову Кинг-Джордж и на север в Ушуаю.

Ее корабль не проходил вблизи станции Палмер, – с этим ничего нельзя было поделать.

– А это что? – папа ткнул в серые линии, пересекающие красный пунктир. Три пересечения.

– Течение или что-то вроде этого, – предположила я.

– Нет, это не течение, – сказал папа. – Смотри, в каждой точке пересечения – свой значок…

И правда, на серой линии были нарисованы снежинка, колокольчик и треугольник.

– Тут где-то должен быть ключ.

Ключ нашелся в левом нижнем углу. Напротив значков были слова: «Ситка Стар Саут», «Лоуренс М. Гулд» и «Антарктик Авалон».

– «Лоуренс М. Гулд» я где-то видела.

– Похоже на названия кораблей.

– Откуда я его могу знать…

– Би! – Папа вовсю улыбался. – Гляди!

Я подняла голову. Через иллюминатор был виден огромный корабль. На оранжевом корпусе сияли синие буквы: «ЛОУРЕНС М. ГУЛД».

– Он пересекался с маминым кораблем. А теперь вот он где.

Я боялась произнести то, что думала.

– Би, она здесь. Мама здесь.

– Бежим! Спросим людей в баре…

Папа схватил меня за руку.

– Нет! Если мама узнает, она может снова исчезнуть.

– Пап, мы в Антарктиде. Куда ей отсюда бежать?

Он поднял брови, слово говоря: «Ты серьезно?»

– Ладно, ладно. Но туристов не пускают на берег. Как мы…

– Угоним «зодиак». У нас ровно сорок минут.

Тут я поняла, что у него в руках наши красные куртки. Он взял меня за руку, и мы помчались вниз. Один, два, три уровня – вот и раздевалка.

– Добрый вечер! Или уже доброе утро? Да, утро! – приветствовала нас девушка за стойкой и вернулась к своим бумажкам.

– Пошли обратно наверх, – громко сказал папа.

Я дернула его за рукав, и мы спрятались за шкафчиками.

– Дай сюда куртки.

Я запихала их в пустой шкафчик и подвела папу к раздевалке экипажа, где я была вместе с Ником. На стене в ряд висели черные куртки.