Юрий Винничук - Девы ночи

– Ну, скажи, тебе приятно, когда я тебя насилую? – спросила она. – Скажи!

Я молчал. В делах насилия я был неопытен, но полагал, что насилуемый должен чувствовать себя оскорбленным. Таким образом, я прикинулся оскорбленным, чтобы не выглядеть совсем уж беспринципной личностью. Жаль только, что на тот момент это мне никак не помогло.

– Скажи! – шлепнула она меня по щеке. – Скажи! – шлепнула второй раз.

На губах я почувствовал кровь.

Но тут я увидел, как дверь за ее спиной потихоньку раскрывается. Я не знал, появится ли за ней мое спасение, или еще что-нибудь похуже, но я решил любой ценой отвлечь ее внимание.

– О-о, как мне приятно! – сказал я. – Насилуй меня! Ты – богиня!

Богине понравились мои слова и она сладко потянулась. А из-за дверей уже появилась моя знакомая девочка Мартуся. У нее были круглые испуганные глаза, но видно, что проскользнула она в комнату не просто так, а с каким-то намерением.

– Тебе правда приятно? – спросила фрау.

– Ты роскошна! Это ни с чем не сравнимо!

– А теперь скажи: ты виноват передо мной?

– Да.

– И что за это тебе полагается?

– Не знаю.

– Я должна тебя отлупить, так?

Я ожидал худшего, а потому сразу кивнул:

– Да, отлупи меня.

– А тебе нравится, когда я тебя бью? – спрашивала она большими влажными губами.

– Очень нравится.

Хлясть! Хлясть! И вот уже с уголка моих губ стекает тонкий ручеек крови.

Тем временем Мартуся уже вошла в комнату. Ее взгляд остановился на массивном медном подсвечнике. Свечи там уже не было.

– Ты разрушил мою жизнь, – сказала фрау. – У меня было все. Теперь я все потеряла. И должна бежать из этого города. Хочешь просить у меня прощения?

– Да.

– Проси!

– Прости меня.

– Этого мне мало. Я хочу забрать тебя с собой. Ты будешь моим. Будешь?

– Буду.

– Ты действительно этого хочешь?

– Да, ты лучшая женщина в мире.

Девочка протянула руку к подсвечнику. Я пытался не сводить глаз с фрау.

– Ты лжешь! – она ударила меня снова. – Лжешь! Скажи, что ты обо мне думаешь! Обзови меня!

Сдурела баба, подумал я.

– Зачем мне тебя обзывать?

– Потому что мне так хочется! – застонала она от блаженства. – Обругай меня! Ну!

– Ты стерва!

– Еще!

– Скотина!

– О-о, еще, еще!

– Курва! Шлюха!

– Да, да… еще… – шептала она, закрыв глаза и обхватив груди ладонями.

Девочка подступила ближе и занесла подсвечник над головой.

– Теперь ты ударь меня! – попросила фрау. – Ударь меня!

Она отстегнула мою левую руку и наклонила свое лицо ко мне, чтобы мне было удобнее. Ее глаза были закрыты.

– Я прошу тебя – ударь!

Я шлепнул.

– Сильнее! Покажи мне, как ты меня ненавидишь!

Я шлепнул еще сильнее. Теперь и на ее губах появилась кровь. Она облизала ее горячим языком и сказала:

– Ударь меня еще!

Я снова ударил. Она ответила тем же. Мы обменялись еще несколькими пощечинами. Фрау пребывала на вершине блаженства. Она стонала, раскачиваясь и вертясь, доводя себя до исступления.

– Ударь меня еще! Еще! Ударь меня! – воскликнула она, жадно глотая воздух.

И тогда девочка изо всех сил ударила ее подсвечником по голове.

Нет, она ждала не этого удара. В ее глазах вспыхнули ужас и отчаяние, ее большие страстные губы раскрылись в беззвучном крике, но сам крик не прозвучал. Девочка ударила еще раз, и в глотке фрау Ольги забулькала кровь.

Тело ее ослабло и повалилось с кровати на пол.

Мартуся бросила подсвечник и принялась расстегивать мне руки.

– Какой ты смешной, – сказала она.

Я и правда был смешной. Смешной и голый. Я освободился от ремешков и стал одеваться под пытливыми глазами девочки. За окнами уже наступило утро.

– Пойдем, – сказал я.

– А ее оставим так?

– Ее заберут позже.

Мы вышли из дома. Франь дремал за рулем.

– Куда ты запропастился?

– Была одна история. Фрау осталась там, – сказал я.

– Живая? – вытаращил глаза Франь.

– Уже нет.

– Слава богу.

– Заберете сегодня. А теперь отвези меня домой.

Мартуся хозяйственным глазом обследовала мою обитель и сказала:

– Сразу видно, что здесь не хватает женских рук.

– Ты права. Но это мой единственный недостаток.

– Его можно исправить.

– Неужели? Как?

Мартуся не ответила. Она набрала в чайник воды и поставила на плиту.

– Давай позавтракаем, – сказала она и вытащила из холодильника яйца, масло, сыр. – Ты отдохни, а я приготовлю завтрак.

– Я должен отдохнуть? После чего?

– Знаешь, после чего, – хитро усмехнулась Мартуся.

– А ты и завтраки готовить умеешь?

– Нас учили варить. И я варила лучше всех.

– Да ты прямо клад.

Она подошла ко мне и, положив руки мне на плечи, сказала:

– Если я не смогла стать твоей дочкой, то, может, стала бы женой?

 Подвальное помещение (галич. – Здесь и дальше прим. пер.) .

 Старый обычай водить ряженого козой на Святки. Здесь: ходить, понемногу выпивая, от заведения к заведению.

 Кафе, забегаловкам (галич.) .

 Ручка; здесь: конец, амба (укр.) .

 Здесь: подъездах; также: воротах (галич.).

 Украинский поэт и переводчик, яркий представитель львовского андеграунда 1970-х.

 Ненормальный, человек со странностями (галич.) .

 Она же кровянка, вид домашней колбасы, известное галицийское блюдо.

 Вкуснятина, деликатес (галич.) .

 Или Станиславова, старое название Ивано-Франковска.

 Любимый (галич.) .

 Мясное изделие типа зельца.

 Спекулировал (укр.).

 Туфли (галич.) .

 Брак, хлам (галич.).

 Примитивный, невоспитанный человек (галич.) .

 Проститутка.

 По полной (польск.) .

 Коротышка, низкорослый человек (польск.).

 Привет (польск.).

 Привет, Збых! Как ты? А что, сегодня твой день? – Где там мой! Слушай, эти ваши менты! Они мне уже вот где! Сегодня одну машину завернули в Польшу. Я даже товар не смог перепаковать. Пересрали нам день. Садись к нам! – Нет, спасибо, я на работе. – Ах, ну да! Ты должен работать, знаю я твою работу. Как закончишь – приходи. У нас тоже панянки красивые. Посмотри на Дороту (польск.).

 Дорота, Дорота, возьми в рот! (Укр.)

 Закрой рот, паскудник! – А видишь, как хороша? (Польск.)

 Здесь: типом (галич.)