Мэтт Иган - Обожженные языки (сборник)

– Половина – это сколько именно? – уточняю я.

Доктор облизывает песочного цвета усы и говорит:

– Если вы боитесь, что вам это будет мешать, в красных дозаторах есть подогретый лубрикант для более приятных ощущений.

Я прячу обручальное кольцо в задний карман; теперь мне чуть проще будет объяснять жене, как я влез в эту историю, заслуживающую отдельного ток-шоу. «Это не считается изменой, ведь она мертва» превращается в «Это не считается изменой, ведь проникновения не было». Утираю пот со лба и напоминаю себе, что по поводу моей карьеры жена всегда говорила: «Успех требует жертв».

В 1887 году мир был шокирован откровениями Нелли Блай об ужасных условиях и жестоком обращении с обитательницами приюта умалишенных при нью-йоркской городской больнице «Бельвью». Задокументированные ею факты подтверждались ее собственным опытом – впервые в мире журналист работала под прикрытием, изображая душевную болезнь.

Чуть более ста лет спустя мой редактор говорит: пора возродить эту почетную профессию. После фиаско в сети супермаркетов «Фуд лайон» большинство телеканалов и печатных изданий принялись высчитывать стоимость расследований под прикрытием по сравнению с возможными судебными издержками и штрафами. Дни, когда белые мужчины раскрашивали лица в черный, феминистки позировали в костюмах кроликов для «Плейбоя» и устраивали прочие переодевания в одежду противоположного пола ради хорошего репортажа, сменились шквалом обвинений в расплывчатости требований в объявлениях о найме, неспособности выполнять служебные обязанности и в нарушении границ частных владений.

– Вам нужно подписать вот здесь. – Доктор вручает мне целый планшет с заправленной в него пачкой из двенадцати страниц. – Внизу каждой страницы – подпись, а на последнем листе полностью впишите свое имя. Вы соглашаетесь, что сами несете ответственность за любое заболевание или травму, полученные во время этого посещения. Кроме того, хотя мы приветствуем рекламу, лучше всего учитывать, что события, происходящие за закрытыми дверями, должны там и остаться. Мы оставляем за собой право опубликовать снятое видео, чтобы вас уничтожить, если вы попытаетесь уничтожить наше предприятие.

– А какую роль играет секретность в ежедневной работе «Якоря»? – спрашиваю я. – Уже случались инциденты или попытки сделать это место достоянием общественности?

– В нашем заведении для вашей безопасности имеются презервативы. Видит бог, девушкам-то нежелательной беременности опасаться не приходится.

Последнее знаменитое журналистское расследование под прикрытием закончилось обвинениями в провокации и скандалом из-за попавшего в интернет видео, на котором подозреваемого в педофилии мужчину регулярно насиловали при помощи бейсбольных бит самопровозглашенные «защитники района», вдохновленные на активную защиту своих детей публикацией схожего сюжета в новостях.

– Вы подтверждаете, что вас проинформировали о наличии в красных дозаторах согревающего лубриканта, а в желтых – ароматизированного мыла.

– Чем ароматизированного? – спрашиваю я.

– Запахи у нас меняются. Сейчас, кажется, кленовый сироп.

Уточняю, меняют ли запах мыла по запросу клиента. Спрашиваю, много ли клиентов приходят второй раз.

Доктор сообщает мне, что в голубых дозаторах – испаряющееся дезинфицирующее антибактериальное средство. Рассказывает, что розовое масло используется для смягчения кожи девушек и придания приятного аромата.

Когда редактор дает задание, всегда можно отказаться. Когда редактор начинает предлагать идеи для репортажей другим журналистам, единственный выход – пожаловаться и выбрать другую профессию. Когда ресурсы редактора ограничены, а у журналисток есть возможность получать задания с помощью флирта, лучше всего выбирать те истории, в которых у мужчин-репортеров традиционно есть преимущество. Например, про бактериальное загрязнение на мясоперерабатывающем комбинате. Противозаконный отлов китов. Эксплуатация мигрантов в строительной отрасли. Подпольный секс с зомби.

Доктор отмечает пункты у себя в блокноте галочками.

– Вы подтверждаете, что ознакомлены с последствиями попыток удалить намордник.

– А какие последствия? – спрашиваю я.

– Не снимайте намордники, – повторяет он. – Вы заявляете, что первоначальный физический осмотр не выявил никаких препятствующих обстоятельств, и соглашаетесь, что после того, как закончите развлекаться в нашем заведении, то, прежде чем вас выпустят, пройдете еще один физический осмотр, который может занять до шести часов. Вы указали, что желаете провести тридцать минут в нашем заведении наедине с нашим самым популярным предложением – пакет «Максимум разнообразия, максимум количества».

Я соглашаюсь.

– Все правильно. А максимум – это сколько?

Нелли Блай на десять дней попала в тюрьму из холодного бетона, была вынуждена умываться из ведра с ледяной водой, питаться тухлым мясом и черствым хлебом, ее то и дело выталкивали из палаты на бесконечные унизительные медосмотры, и все это время над ней постоянно измывались орущие санитары. Ее откровения вызвали волну общественного гнева, которая привела к улучшению жизни тысяч душевнобольных пациентов и способствовала более пристальному вниманию к тем ужасным случаям, когда женщин объявляли сумасшедшими всего лишь за то, что они женщины.

– Когда время истечет, раздастся три звонка. У вас будет пять минут, чтобы освободиться от девушек и выйти через золотую дверь. К этой двери можно попасть несколькими способами, – выбирайте, как вам будет проще. Помните: зомби глупы и двигаются медленно. Однако, если вы не сможете освободиться или не захотите выйти в назначенное время, наши сотрудники войдут в комнату и вам помогут. Подпишите, пожалуйста, бумаги о снятии с нас ответственности.

Пишу своим почерком. Но подписываюсь чужим именем. Лоб у меня вспотел.

– А многим клиентам требуется помощь?

– Не волнуйтесь, – отвечает врач. – Будучи старейшим и крупнейшим работающим борделем зомби, мы поддерживаем такие стандарты, к которым другие только стремятся.

Спрашиваю, сколько существует других подобных заведений.

Он уверяет, что мне понравится.

Доктор выходит, а за мной приходят двое в белых халатах. Мы идем по длинному коридору в пастельных тонах. Санитары игнорируют мои расспросы о часах работы и оплате. Вместо этого интересуются, какой пакет я выбрал.

– «Максимум разнообразия, максимум количества», – говорю я.

Тот, что справа, предлагает в следующий раз заказывать что-нибудь особенное, скажем, «Тысяча и одно объятие» или «Выше радуги». Объясняет:

– Девушек так раскрасили, что похоже на интерактивный художественный музей.