Май Цзя - Заговор

– Почему вы всегда такой железный и прямой, такой бескорыстный и у вас нет никаких желаний? Вы не знаете, что чем больше вы так со мной общаетесь, тем труднее мне избавиться от своей любви к вам. Вы понимаете, как я люблю вас?

Я медленно вытащил свою руку и собрался встать и уйти.

Она не препятствовала, лишь, неподвижно сидя на том же месте, тихо сказала:

– Вы только что говорили, чтобы я дала вам второй шанс попробовать угадать. На самом деле, даже если вы не скажете, я знаю, что вы выбрали бы: выйти за пределы этих четырех возможностей, нарушить общепринятые нормы и использовать даже древний, первоначальный код!

Я невольно испытал уважение к ее острой проницательности:

– Верно. Потому что Скинская, говоря вашими словами, не знает никаких границ. Она вполне могла бы выйти за пределы общепринятых норм и использовать странные методы.

Хуан Ии сказала:

– Я тоже так думаю. Это повлияло на мою интуицию, потому что с ней я ни в чем не уверена. Тем не менее не важно, сделала она так или нет, я уже начала так делать, можно сказать, что она дала мне толчок.

Я не удержался от вопроса:

– Что вы сделали?

– Я разработала математический код. Четыре тайных послания представляют собой четыре разные техники кодирования, вы сейчас вернетесь домой и сложите вместе те послания. И тогда получите тот код, который я разработала, объединив разные типы кодирования. Этим кодом написаны слова, которые я больше всего на свете хотела бы сказать вам. Вернетесь и прочитаете. Дам подсказку: ключ к коду – «четыре», цифра четыре.

Вернувшись домой, я сложил вместе четыре разгаданные фразы, в соответствии с ее подсказкой выделил каждый четвертый иероглиф. Внезапно в глаза ударили четыре приторно-слащавых слова.

Это была фраза: «Я очень люблю вас!»

На следующий день, только я пришел на работу, Хуан Ии пожаловала в мой кабинет с вопросом, разгадал ли я ту фразу, которую она хотела мне сказать. Я специально напустил на себя невозмутимый вид и пристально посмотрел на нее:

– Я думаю, это фраза, которую вы не должны говорить! Если вы хотите продолжить ее обсуждать, то попрошу покинуть мой кабинет, у меня нет свободного времени говорить об этом.

Она ехидно ответила:

– Это говорит о том, что вы совершенно не поняли, что я хотела вам сказать!

Лишь спустя долгое время я узнал, что на самом деле она хотела так выразить свои догадки и предположения по поводу кода «Возродим былую славу № 1». Эта фраза «Я очень люблю вас!» обладала одной удивительной особенностью: все слова в ней можно переставлять в разном порядке, например: «Я люблю вас очень», «Очень люблю вас я», «Люблю вас очень я», но смысл от этого не менялся. Это необычный язык, и Хуан Ии предположила, что код «Возродим былую славу № 1» тоже такой – можно менять местами его части, словно кости домино, до бесконечности. Или, другими словами, начало и конец созданы искусственно, они подвижны и могут меняться. Теперь понятно, почему она постоянно стучала у себя в кабинете, это она возилась с этим «набором костей домино».

Я совершенно случайно раскрыл этот ее секрет. В тот день у меня почему-то разболтался один гвоздь у раковины и я пошел в мастерскую к плотнику, чтобы заменить его. В этот момент мастер Чжан как раз сверлил отверстия в одной доске, а рядом лежали несколько чертежей, сделанных от руки, на них был изображен план чего-то, похожего на пишущую машинку, и обозначены размеры. Почерк показался мне знакомым – как у Хуан Ии. Это вызвало мое любопытство, и я спросил у мастера, что он такое делает. Тот ответил, что это его попросила научный сотрудник Хуан, а для чего, он и сам не знает. Когда я уже собирался уходить, то заметил в углу разные предметы – круглые, конусообразные, а еще похожие на бутылки и мячи для боулинга, и снова спросил мастера Чжана, для чего это. Он опять сказал, что это научный сотрудник Хуан раньше просила его сделать, но сейчас они уже ей не нужны, вот и принесла ему, чтобы их уничтожить. Глядя на эти вещи, я почувствовал возрастающее удивление: зачем Хуан Ии делает эти непонятные и странные штуки? Она постоянно стучит в своем кабинете – неужели возится с ними? В тот момент я еще не связал воедино эти штуки и взлом «Возродим былую славу № 1». И лишь потом, выслушав ее соображения, я был поражен ее удивительным ходом мысли и смелым предположением. Я непроизвольно ахнул от восхищения, все-таки обычный человек – это обычный человек, а гений – это и есть гений! К нему надо привыкнуть.

В тот день, выйдя из мастерской, я в ближайшей роще наткнулся на Хуан Ии. Вопреки моим представлениям, она не кормила там белок, а стояла под деревом и о чем-то болтала с сумасшедшим, который целыми днями там бродил. Сумасшедший смотрел на крону деревьев или же на небо, было непонятно, говорит он с ней или нет, он был погружен в свой собственный мир и что-то бормотал под нос. Это был тот самый человек, о котором Хуан Ии говорила с начальником Чэнем в первый раз у него в кабинете, тот сумасшедший. Его звали Цзян Нань, когда-то он был таким же известным дешифровщиком, как и Чэнь, а потом сошел с ума из-за «золотого кода». Из-за того что ему пришлось хранить слишком много тайн, покинуть подразделение 701 он не мог, и даже повидаться с родными не было возможности. Вот и застрял он тут, в горах, и целыми днями бродил в этой роще, где друзьями ему были молчаливые деревья и травы и белки, которые не умели говорить, а еще с ним был его мир, в котором не было логики, но присутствовали красочные, яркие иллюзии. Каждый раз, когда он встречал незнакомца, первым подходил, останавливал его и говорил: «Я взломал „золотой код»! Это самый сложный код, используемый Гоминьданом, никто не мог его взломать, а мне удалось!..» Человек, которого он останавливал, вежливо кивал: «Да-да, вы взломали, вы самый выдающийся человек!» И тогда он радовался, раскидывал руки, словно крылья, и бежал по дороге с криком: «Я взломал „золотой код»! Я самый выдающийся человек! Я самый выдающийся человек!» От такой картины щемило сердце.

В этот раз я подошел, ничего не говоря, дал Цзян Наню сигарету и вежливо уговорил его уйти. Потом я спросил Хуан Ии, о чем они говорили. Она ответила, что интересовалась, как он нашел ключ к «золотому коду». В ответ я рассмеялся:

– Могли и у меня спросить! Все равно ведь он несет чепуху, и я тоже так могу.

Она внезапно заговорила совсем о другом:

– Я видела, как вы вышли из мастерской. Это вы, как низкий человек, обо мне справки наводите?

Я честно ответил: нет, действительно случайно столкнулся с ее тайной и надеюсь, что она расскажет мне, в чем этот секрет. И только тогда она заговорила о своей теории «домино». Это была новая идея, у меня сразу же возникла куча вопросов. Она сказала: