Хуан Гомес-Хурадо - Красная королева

Сандра не отвечает.

– Сандра. Слышишь меня? Не спи. Сандра.

– Я не могу.

Она уже едва ворочает языком.

– Откуда ты знаешь, что он ушел? Откуда ты знаешь, Сандра?

В ответ целую вечность длится молчание.

На секунду оно прерывается…

– Тут… тут есть отверстие.

…и воцаряется вновь.

– Она должна быть там, – говорит Антония спустя одиннадцать секунд после подъема на стену.

– Кто – она?

– Дорога. Среди деревьев.

– Ты в этой темноте можешь что-то разглядеть?

– Я могу разглядеть ее в своей голове. Помоги мне спуститься, я боюсь повернуться.

– Как? Мне тебя снять оттуда?

– Да, думаю, ты справишься.

– Детка, да я могу поднять за раз четверых таких, как ты.

Или даже пятерых , думает Джон, обхватывая Антонию за талию и опуская со стены. Он же аррихасоцайле . А после его рекордного подъема трехсот килограммов, эта худенькая женщина, которой впору камнями набивать карманы, чтобы ее не сдуло ветром, кажется просто перышком.

– Я думал, тебе не нравится, когда до тебя дотрагиваются.

– Так и есть. Но если меня предупредить заранее, то еще терпимо.

Они возвращаются к машине, попрощавшись с охранником, который просит их только об одном: никому не говорить, что он оставил дверь будки открытой.

– Расслабься, – успокаивает его Джон. – Мы никому не скажем, могила!

– Поезжай вниз по дороге. И как можно медленнее, – говорит Антония, когда Джон садится за руль. – И включи фары дальнего света.

Ксеноновые фары «Ауди А8» – настолько яркие, что, направив их в небо, можно вызывать Бэтмена – превращают рассветный час в ясный день, в то время как Антония спускается по дороге впереди машины. Она идет, как всегда с сумкой через плечо, внимательно глядя вправо и передвигаясь крошечными шажочками, настолько крошечными, что Джону приходится постоянно жать на тормоз. Чтобы, чего доброго, не наехать на нее. В свою очередь «ауди», для которой такая старушечья прогулка противоестественна, все время возмущается, пытается вырваться вперед, и ее приходится сдерживать.

– А можно узнать, что мы ищем? – спрашивает Джон, высунув голову в окно машины.

Антония машет на него рукой, даже не повернувшись.

Спустя две минуты навигатор вновь сообщает ему о том, что цель достигнута.

– Мы доехали до того места, которое ты тогда указала, – говорит он, снова высунув голову.

Антония проходит еще десять метров, останавливается и наклоняется к растущим вдоль дороги кустарникам и бурьяну, на секунду скрывшись из вида. Затем вновь выпрямляется, что-то вытягивая из кустов.

Джон приподнимается с места и видит, что тянет она сами кусты, которые здесь, оказывается, вовсе не растут, а просто кем-то накиданы: по всей видимости, с нехорошими намерениями.

Антония жестом просит его подъехать. И Джон замечает, что «кусты» закрывали небольшую земляную дорожку между деревьями. Внезапно его внимание привлекает какой-то непонятный отблеск, и он выходит из машины.

– Кажется, я кое-что увидел, – говорит он своей напарнице.

Среди бурьяна спрятан блестящий предмет. Джон с трудом вытаскивает его из плотных спутанных зарослей. Когда предмет наконец оказывается в свете фар, Джон аж присвистывает.

– Кажется, я начинаю понимать, что тут произошло.

Антония ставит знак вертикально и снимает с него несколько листьев, прилипших к надписи: ОБЪЕЗД, ВЕДУТСЯ РАБОТЫ.

– Он совсем новый.

– Наверняка краденый.

– Необязательно. Такие можно и в интернете купить. Меньше чем за двадцать евро.

– А ты откуда знаешь такие вещи? – спрашивает Джон, с удивлением на нее покосившись.

– Просто я любознательна, вот и все.

– То есть ты утверждаешь, что кто угодно может купить дорожный знак и перекрыть дорогу, заплатив при этом меньше, чем за стейк с картошкой?

– Ты даже можешь добавить название муниципалитета, если захочешь, – говорит Антония, указывая на надпись в углу знака: МУНИЦИПАЛИТЕТ ЛАС-РОСАС.

– И у тебя при этом не спрашивают никаких документов?

– Нет, не спрашивают. Как наш друг сторож из Конного центра. Зачем тебе говорить, что ты из такого-то муниципалитета, если это не так?

Например затем, чтобы сбить кого-то с пути и похитить его, если ты, допустим, психопат , думает Джон. Сколько же зла породил интернет. Мало того что любой долбанутый придурок может узнать через него наш адрес, наш телефон, наши привычки. Так еще и с легкостью достать необходимые орудия, чтобы совершить против нас преступление.

– Поезжай по этой дороге, посмотрим, куда она ведет.

Джон вновь садится за руль «ауди» и сворачивает на обнаруженную за кустами дорожку. Антония продолжает медленно идти перед машиной, внимательно глядя по сторонам. На этот раз Джона устраивает такая скорость: на пути у него сплошные колдобины и виражи. Через сорок-пятьдесят метров дорога становится шире. Деревья расступаются, образуя поляну метров двадцать в диаметре.

Антония останавливается. Что-то на земле привлекло ее внимание.

Джон выходит из машины и подходит ближе. На каменистой поверхности виднеется большое темное пятно, практически черное в свете занимающейся зари. Инспектору Гутьерресу даже не нужно ждать, пока Антония наклонится, возьмет горстку высохшей испачканной земли и поднесет ее к носу. Металлический запах ощущается и так.

Но Антония это делает в любом случае.

– Понюхай.

Джон отворачивает лицо.

– Не нужно. Это кровь, Антония.

– Много крови, – говорит она. – Уж не знаю, чья она, но у этого человека шансов не было.

– Вероятно, ножевое ранение в шею, – предполагает Джон, который уже видел такое раньше.

Однажды где-то в районе Лас-Кортес два нарика поспорили, кто кому должен пять евро, и подрались. Тот, кто в итоге победил, обеспечил себе билет в Басаури в один конец вместе с путевкой «все включено». А тот, кто проиграл, оставил на земле, около пруда с утками, темную лужу, очень похожую на эту.

– Посвети сюда, – просит Антония, показывая куда-то вперед.

Джон включает фонарик на телефоне и обнаруживает на земле следы. Они едва различимы, всего лишь еле заметные очертания в том месте, где почва менее камениста.

Через несколько метров следы теряются в кустах, отдаляясь от дороги и поляны.

Инспектор Гутьеррес расстегивает пиджак, открывая взгляду пистолет.

– Спрячься у меня за спиной. И будет лучше, если освещать дорогу будешь ты, – говорит он, протягивая Антонии телефон.

– Расслабься. Тот, кто это сделал, давным-давно ушел.

Джон всегда, с самого детства, инстинктивно стремился защищать других. Возможно, потому что он большой да и сердце у него большое. И вообще, черт возьми. Просто так уж есть, и все. И сейчас одной рукой он сует Антонии телефон, а другой слегка толкает ее назад.