Хуан Гомес-Хурадо - Красная королева

Сиксто потребуется минут десять-пятнадцать, чтобы обойти квартал. Вверх по улице Сан-Фульхенсио, поворот, вниз по улице Сан-Кануто и обратно в фургон. Как только он подтвердит, что все в порядке, можно будет начинать операцию.

Парра думает, что бы такого сказать своей команде, перед тем как они выйдут из фургона. Надо бы придумать какую-нибудь яркую, вдохновляющую фразу.

Но в голову ничего не лезет.

Зато, небось, сегодня ночью она сама придумается, со вздохом думает Парра. Как пить дать. Лучшие фразы…

Карла постоянно зовет Сандру. Сначала шепотом. Произносит ее имя, считает до тридцати и снова зовет ее.

Затем постепенно все громче и громче, и под конец, охваченная отчаянием, она выкрикивает имя Сандры во все горло, исступленно колотя ладонями по стене. Но в ответ она получает лишь три удара по металлической двери – жуткий лязг, разрывающий барабанные перепонки и заставляющий ее забиться в противоположный угол, в слезах и соплях.

Однако спустя несколько секунд или, возможно, часов, Сандра все-таки отвечает.

– Я же говорила тебе, он не хочет, чтобы мы разговаривали. Ты его разозлила.

На этот раз не отвечает Карла. Она всхлипывает, поджав под себя ноги и закрыв лицо руками.

Новые границы ее пространства – расстояние от согнутых рук до груди. И в этих нескольких сантиметрах она находит утешение.

– Сейчас он ушел, – говорит Сандра. – Но как только я скажу, что он вернулся, ты должна будешь замолчать. Так надо.

Карла трет глаза кончиками пальцев, хлюпает носом.

– Мне плевать. Пусть убьет меня, и дело с концом.

– Я так и знала, что ты это скажешь.

Карла оттягивает порванное платье, поправляет лямку бюстгальтера.

– Что ты имеешь в виду?

Сандра немного медлит с ответом.

– Ну, это в твоем стиле.

– Что значит «в моем стиле»? В каком еще стиле? – резко отвечает Карла.

По ту сторону стены – тягостное молчание.

– Сандра?

– Если будешь отвечать мне в таком тоне, нам лучше вообще больше не разговаривать. У меня и так проблем хватает.

Ушам своим не верю. Мы в руках у долбаного психопата, а эту бабу, видите ли, не устраивает мой тон, думает Карла.

Но она молчит. Она не хочет настраивать Сандру против себя. Не хочет остаться одна. Потому что ничего не может быть хуже, чем умереть в одиночестве в этой темноте.

Возможно, Сандра не слишком умна. А возможно, ее просто переполняет отчаяние от того, что происходит.

Так и меня тоже, черт возьми.

Но сейчас Карле приходится держать себя в руках.

– Извини, если мой тон тебя обидел.

– Ладно, – отвечает Сандра спустя некоторое время. – Для тебя он, наверно, нормальный.

– В каком смысле?

– Думаю, ты не привыкла просить прощения. Ведь ты богата, и все такое.

Карла делает глубокий вдох.

– Это он тебе сказал?

Это хорошая новость. Если Эсекиэль знает, кто она, значит, ему что-то нужно. Что-то не связанное с ее телом.

– Он сравнивал меня с тобой. Он сказал, что ты, в отличие от меня, важная персона. Может, поэтому он к тебе и не заходит. Ведь для этого у него есть я.

Карла медленно сглатывает, пытаясь подобрать слова.

– Сандра, я…

И замолкает. Она не может ответить на то, что ей только что сказала Сандра. Это просто-напросто невозможно.

Потому что она тоже так думает.

Потому что это правда.

Карла – наследница самого богатого человека на свете.

А Сандра – водитель такси.

Может, конечно, в «Твиттере» кто-нибудь с возмущением заявит, что их жизни равноценны. Но здесь, в логове убийцы, в непроглядной темноте, это утверждение ошибочно.

– Мы обе отсюда выберемся, я тебе обещаю, – говорит Карла.

Теперь она понимает причину пассивной враждебности со стороны Сандры. Когда Карла была для нее обычной служащей, они обе были жертвами. Но оказывается, жертвы бывают разными и даже в логове психопата не все равны.

– Не обещай того, чего не можешь выполнить, – говорит Сандра. – Мною он только пользуется. А тебе… тебе уготовлена другая участь.

Карла ждет продолжения фразы, но его не следует.

И в этой жуткой тишине неведения прячутся драконы.

– Какая участь, Сандра? Если ты что-то знаешь, скажи мне. Скажи мне, Сандра, – умоляет Карла.

– Тссс. Тихо. Он вернулся, и он зол. Видимо, что-то случилось, – говорит таксистка.

Антония закрывает глаза.

Ей не составляет труда отыскать в своей коллекции слов то самое, что характеризует ее теперешнее состояние. Ajunsuaqq . На инуитском языке это значит «откусить рыбу и обнаружить внутри лишь прах».

После стольких усилий у нее нет повода ни для радости, ни для гордости. Но это и не важно, лишь бы удалось спасти Карлу Ортис.

Джон сидит рядом с ней на скамейке. Ни слова не говорит. Она передала ему разговор с Паррой, и в ответ он просто кивнул. Мимо проходят люди, но Антония не обращает на них внимания. Она ищет в онлайн-архивах необходимую информацию. Найти что-то сложно, ведь речь идет о мелком происшествии. Незначительном.

Взрыв газа под землей на улице Нарваэс. Одна жертва. Офицер полиции Николас Фахардо. Формальная проверка обстоятельств гибели. По имеющимся данным, у Фахардо не осталось родственников.

Ни слова о суициде.

Что там еще говорил Джон? Ах да, дочь.

Про это уже легче найти информацию. Случай, произошедший за шесть месяцев до смерти Николаса Фахардо.

Смертельная авария на М-30. Автомобиль врезался в сваю моста. Следов торможения нет. Полиция считает, произошло самоубийство. Жертвой стала двадцатилетняя женщина, инициалы С. Ф.

Антония зумирует фотографии. Спасатели толпятся вокруг разбитой машины. Тут уж явно ничего не поделать. Половина машины вжата в сваю и сплющена, как пустая пластиковая бутылка. Видимо, скорость была очень велика.

Звонит телефон.

– Слушаю вас.

– Сеньора, это Томас.

Антония недоуменно моргает: она сейчас настолько погружена в себя, что ей требуются огромные усилия для возвращения в реальность. Наконец, она вспоминает. Томас. Охранник в Ла-Финке.

– Вы оставили нам свои номера на тот случай, если мы что-нибудь вспомним. Я пытался дозвониться до вашего коллеги, но его номер был занят, так что я решил позвонить вам.

Антония в ответ лишь неопределенно хмыкает: она все еще сосредоточена на фотографии аварии. На этом снимке явно что-то не так. Антонии на нем чего-то не хватает.

– Дело в то, что сегодня в начале смены, – продолжает Томас, – мы с Габриэлем разговаривали, и вдруг за кем-то приехало такси. На этот раз мы были предельно внимательны: после того, что случилось, мы разглядываем всех водителей и пассажиров такси.

– М-м-м.

– И вот какое дело: водителем такси оказалась женщина. Сегодня в этом, конечно, нет ничего странного, такое уже в порядке вещей, это лет пять назад такое и вообразить было нельзя, вождение такси считалось чисто мужской профессией, ведь таксистам приходится ехать среди ночи за незнакомцами… И вот мы с Габриэлем смотрим на нее и вдруг одновременно вспоминаем. Удивительно все-таки устроена человеческая башка! Вот ты ничего не помнишь, и твой напарник тоже, и вдруг – хоп! – и вы оба вспоминаете одно и то же. Возможно, сработала ассоциация. Красная – значит кровь. Фиолетовый – значит фрукт. Я как раз говорил Габриэлю, что…