Норб Воннегут - Боги Гринвича

— Международный институт финансовой прозрачности, — продолжал Гвюдйонсен, — спрашивает, не договорились ли мы о закулисной сделке за счет наших вкладчиков. И сегодня эту страницу читает каждый член парламента.

— Ансвити ! — воскликнул Олавюр, исландское слово обозначало некую помесь «черт возьми» с «мерзавцем». — И кто эти люди?

— Вряд ли вы их знаете. По моим сведениям, Институт принадлежит одному из хедж-фондов ваших «гринвичских крыс». Через него фонд выдает скверные отчеты об акциях, против которых играет.

— Мы их раскроем, — начал младший банкир, — и уничтожим.

— Я говорил вам, — поморщился Гвюдйонсен, — вы уже уничтожили нас.

— В каком смысле, сэр?

— У меня разрывается телефон — журналисты и друзья из парламента. Я в любой момент жду начала уголовного расследования.

Впервые за свою карьеру Олавюр в полной мере понял значение слова «огрести». Он молчал, пытаясь собраться с силами и припомнить советы Сунь Цзы для такого случая.

— Разберитесь со своей проблемой, — зарычал председатель. — Мы предоставили катарцам в общей сложности тридцать восемь миллиардов крон.

— С моей проблемой?

— Должен ли я напомнить вам, — громко и сердито продолжал Гвюдйонсен, — что это заем с освобождением от ответственности. Шейх может объявить дефолт, и мы останемся у разбитого корыта.

— Сэр, вы одобрили этот заем.

— Я считаю иначе.

Гвюдйонсен ждал, потирая руки, пока мимо не пройдут несколько бизнесменов и он не сможет продолжать разбираться со своим подчиненным.

— Если генеральный прокурор закричит о мошенничестве, вы не потянете меня за собой.

— Катарцы будут работать с нами, — ответил Олавюр, подавляя искушение как следует врезать кулаком стоящему рядом старику.

— Они уже работают с вами.

— В каком смысле? — выпалил Олавюр. — Сэр.

— Шейх заплатил вашему троюродному брату пять миллионов долларов за картину.

— Это была часть плана. Нам нужно было завоевать доверие Лизера и получить информацию.

— Или набить ваши карманы?

— Ничего подобного, — запротестовал банкир.

— Я скажу вам, на что это все похоже. Ваше предупреждение хедж-фондам — дерьмо. Наша рыночная стоимость упала с января на четыре миллиарда евро. А вы продали одному из наших самых важных клиентов картину за пять миллионов долларов.

— Я все могу объяснить.

— Не трудитесь. Я хочу знать только одно.

Сейчас мужчины стояли перед отелем на Хвервисгата, 101. Тем местом, откуда все началось. Спустя несколько минут немого тенниса младший банкир наконец спросил:

— Что именно, сэр? Что вы хотите знать?

— Как вы собираетесь разгребать ваш бардак?

— Закрой дверь, — приказал Сай Виктору.

С тех пор, как рухнули рынки, слова «встреча» и «раздача» стали в «ЛиУэлл Кэпитал» синонимами. Лизер вернулся во вторник утром и первым делом вызвал Джимми и Виктора в конференц-зал. Он пил кофе из кружки с картинками Андовера, стискивая ручку так, что побелели костяшки пальцев. Лизер запасся словами с мягким наконечником, которые раскрывались при попадании, причиняя максимальный ущерб слабозащищенным целям — эго и гордости.

Сай, предполагал Кьюсак, взял понедельник ради присутствия на похоронах Конрада Барнса. Или чтобы найти общий язык с Бьянкой, превратившей их газон в гардеробную. Но поведение Сая не свидетельствовало ни о скрытой грусти, ни о домашних проблемах. Он не был ни счастлив, ни удручен. Только спокойствие и деловитость. Появившись, он не обращал внимания на падение «Бентвинга», будто за прошедшие три дня отыскал какие-то новые ресурсы.

— Ладно, девочки, — заявил Лизер, преобразившись в руководителя. — Я плачу вам, чтобы вы думали. А не просиживали короткие штанишки, надеясь на личностный рост.

Ли поморщился. Кьюсак поежился.

— Джимми, сделай еще один подход к «Нью-Джерси Шит Метал».

— Они поставили нас на паузу. Вы же знаете.

— Хватит этого дерьма. Именно у тебя проблемы с наличностью. Вот и зарабатывай. Сделай пару звонков. Назначай встречи. На людях, которые выходят из себя, можно заработать хорошие деньги. Тащи к нам каждый доллар и вывернись наизнанку ради Даркина.

— Принято.

У Кьюсака порозовели уши.

— Встреча с Калебом уже назначена?

— В процессе. Мы уже отменили две даты, потому что у него все время меняется расписание.

— Работай, Джимми, работай. У меня не должно быть проблем с февральским погашением выданных кредитов.

Теперь у Кьюсака покраснели не только уши, но и лицо.

— Твоя очередь, — объявил Лизер, поворачиваясь к своему ведущему трейдеру. — Какая-нибудь утренняя активность на планете Виктор?

Ли пожал плечами: скорее «какая-то есть», чем «да пошел ты». А потом он потряс обоих коллег.

— Ну, по одному пункту я в лагере Кьюсака. Пора продавать весь портфель и уходить в наличные.

Удивленный Джимми резко обернулся.

— А как же «Бентвинг»? — спросил Сай.

— Вы в совете директоров. Мы не можем продавать его до середины октября, иначе налетим на Комиссию по ценным бумагам. Но когда придет время, когда окно откроется, я бы сбросил и весь «Бентвинг». Сай, что скажете?

— Что ты спешишь слиться.

Глаза Ли расширились. Замечание застало его врасплох. Он молчал, только руки нащупывали молоток, который остался на столе.

— Когда Эдди или Придурок хотят заключить сделку, предлагают инсайдерскую информацию или скулят о своих женах и детишках, — продолжал Лизер, — ты куражишься. Ты нападаешь. Ты сыплешь оскорблениями, пока они не начнут рыдать на мягкой кушетке о своих маленьких никчемных жизнях, проведенных в этой насмешке над инвестбанком, бывшем «Меррил Линч». То же самое с «Голдманом» и прочими кретинами. Мы здесь не работаем. Мы владеем этим гребаным Гринвичем.

Оба мужчины уставились на своего босса. Его лицо было ярко-красным. Вена на шее пульсировала с такой частотой, что могло не хватить и десятка медиков.

— Но почему? — спросил Джимми. — Какой в этом смысл?

— Если ты ведешь себя как проигравший, — пояснил Лизер, — тебя трахнут первым. Я знаю. Я уже видел такое. Давайте, парни, будьте мужиками. Мы ни хрена не продаем.

— Приятно видеть такую уверенность, — надулся Виктор. — Не объясните, откуда она?

— Думаешь, Вик, это общедоступные сведения?

— Просто спросил, — ответил он.

В голосе ведущего трейдера слышалась легкая дрожь.

— Если уж тебе так хочется знать, — закричал Лизер, — я решил нашу проблему с хеджированием. А теперь валите отсюда и зарабатывайте мне деньги.

На обратном пути к своим кабинетам Кьюсак обратился к боссу:

— Соболезную насчет Конрада Барнса.

Сай помолчал и ответил:

— Зайди ко мне в кабинет.