Сидни Шелдон - Ничто не вечно

В Сан-Франциско стоял один из тех изумительных дней, когда воздух, кажется, наполнен очарованием. Ночной ветер разогнал тучи, воскресное утро было свежим и солнечным.

Джейсон заехал за Пейдж, и она сама удивилась, как ей было приятно увидеть его.

– Здравствуйте. Вы выглядите прекрасно.

– Благодарю вас.

– Чем бы вы предпочли заняться сегодня?

– Это ваш город. Предлагайте.

– Отлично.

– Но если вы не возражаете, я хотела бы на минутку заехать в больницу.

– А я думал, у вас сегодня выходной.

– Это так и есть, просто меня беспокоит один пациент.

– Как скажете.

И Джейсон отвез ее в больницу.

– Я быстро, – пообещала Пейдж, вылезая из машины.

– Буду ждать здесь.

Пейдж поднялась на третий этаж в палату, где лежал Джимми Форд. Он все еще находился в коме, к венам тянулись трубки капельниц.

В палате находилась медсестра. При появлении Пейдж она подняла голову.

– Доброе утро, доктор Тэйлор.

– Доброе утро. – Пейдж подошла к кровати Джимми. – Есть какие-нибудь изменения?

– Боюсь, что никаких.

Пейдж пощупала пульс и послушала сердце.

– Прошло уже несколько недель, – заметила медсестра. – Похоже, дело плохо, да?

– Он выкарабкается, – решительно заявила Пейдж, повернулась к неподвижному телу Джимми и громко сказала: – Ты слышишь меня? С тобой все будет в порядке! – Никакой реакции со стороны Джимми на ее слова не последовало. Пейдж закрыла глаза и мысленно прочла молитву. – Срочно вызывайте меня в случае любых изменений.

– Хорошо, доктор.

«Он не умрет, – убеждала себя она. – Я не позволю ему умереть…»

Заметив приближающуюся Пейдж, Джейсон вышел из машины.

– Все в порядке?

– Да, все хорошо, – ответила Пейдж. Не было никакого смысла посвящать его в свои проблемы.

– Давайте поиграем сегодня в туристов, – предложил Джейсон. – Существует закон штата, в соответствии с которым все туристы обязаны начинать осмотр города с Набережной рыбаков.

Пейдж улыбнулась.

– Что ж, не будем нарушать закон.

На Набережной рыбаков царил праздник. Уличные представления шли полным ходом: выступали мимы, клоуны, танцоры, музыканты. Торговцы продавали вареных крабов и похлебку из моллюсков со свежим хлебом.

– Нигде в мире больше нет такого места, – с гордостью заявил Джейсон.

Пейдж тронули его слова. Она уже бывала на Набережной рыбаков и осматривала почти все достопримечательности Сан-Франциско, но умолчала об этом, не желая портить Джейсону настроение.

– Вы еще не катались на канатном трамвае? – спросил Джейсон.

– Нет. – «Не далее как на прошлой неделе».

– Да вы ничего не видели! Идемте.

Они вышли на Поуэлл-стрит и сели на канатный трамвай. Когда трамвай начал преодолевать крутой подъем, Джейсон сказал:

– Эту канатную дорогу называли «Безумство Халлиди». Он построил ее в 1873 году.

– И наверняка все заявляли, что она долго не протянет!

Джейсон рассмеялся.

– Верно. Когда я учился в средней школе, то по выходным подрабатывал гидом.

– Уверена, что вы были прекрасным экскурсоводом.

– Самым лучшим. Хотите послушать, как я это делал?

– С удовольствием.

И Джейсон заговорил, подражая гидам и слегка гнусавя:

– Леди и джентльмены, к вашему сведению, старейшей улицей Сан-Франциско является Грант-авеню, самой длинной – Мишн-стрит, семь с половиной миль, самой широкой – Ван Несс-авеню, сто двадцать пять футов, и вы удивитесь, узнав, что самой узкой является Де Форест-стрит – всего четыре с половиной фута. Совершенно верно, леди и джентльмены, четыре с половиной фута. Самый крутой подъем на Филберт-стрит, крутизна составляет тридцать один с половиной градус. – Он посмотрел на нее и усмехнулся. – Сам удивляюсь, что все это помню.

– Что дальше? – улыбнувшись, спросила Пейдж, когда они вышли из трамвая.

– Нам предстоит прогулка в экипаже.

Через десять минут они уже сидели в конном экипаже, который провез их от Набережной рыбаков через площадь Жирарделли в Норт-Бич. По пути Джейсон рассказывал о достопримечательностях, и Пейдж поймала себя на том, что ей очень хорошо в его обществе. «Не позволяй себе слишком увлекаться».

Потом они поднялись на «Койт тауэр», чтобы осмотреть город, а когда спустились вниз, Джейсон поинтересовался:

– Вы не проголодались?

От свежего воздуха у Пейдж действительно разыгрался зверский аппетит.

– Да, – призналась она.

– Отлично. Я отведу вас в один из лучших в мире китайских ресторанов – «Томми Тойз».

Обед превратился в настоящий банкет. Они начали с омаров под соусом «чили» и горячего супа из даров моря, за этим последовало филе цыпленка с белым горохом и плодами ореха-пекана, потом телячье филе под сычуаньским соусом и жареный рис с четырьмя приправами. На десерт заказали персиковый мусс. Вся еда была превосходной.

– Вы часто бываете здесь? – поинтересовалась Пейдж.

– При каждом удобном случае.

В Джейсоне было что-то такое мальчишеское, что очень привлекало Пейдж.

– А скажите, вы всегда хотели быть архитектором?

– У меня не было другого выбора. – Он усмехнулся. – Моими первыми игрушками были конструкторы. Это здорово – мечтать о чем-то, а потом видеть, как твои мечты воплощаются в бетоне, кирпиче, камне, вздымаются в небо и становятся частью города, в котором ты живешь.

Я построю тебе Тадж-Махал. И меня не интересует, сколько времени это займет!

– Я счастливый человек, Пейдж, потому что занимаюсь тем, что люблю. Кто это сказал: «Большинство людей несчастны в жизни»?

«Как многие мои пациенты», – подумала Пейдж.

– Я не хотел бы заниматься ничем другим или жить в каком-нибудь другом месте. Это потрясающий город! – Голос Джейсона был полон возбуждения. – В нем есть все, что может желать человек. Я никогда не устаю от этого города.

Пейдж нравился его энтузиазм.

– Вы не были женаты?

Джейсон пожал плечами.

– Один раз. Но мы были слишком молоды, и из этого ничего не вышло.

– Мне очень жаль.

– Не стоит жалеть. Она вышла замуж за очень богатого экспортера мяса. А вы были замужем?

Когда я вырасту, то тоже стану врачом. Мы поженимся и будем работать вместе.

– Нет.

Они катались по заливу, под мостом «Золотые ворота». Джейсон снова заговорил голосом гида:

– А вот, леди и джентльмены, знаменитая тюрьма «Алькатрас», бывшее прибежище некоторых знаменитых в мире преступников – Пулемета Кели, Аль Капоне и Роберта Штрауда, известного как Птицелов. «Алькатрас» по-испански значит «пеликан». Поначалу остров так и назывался – «Остров пеликанов», потому что они были его единственными обитателями. А вы знаете, почему в этой тюрьме преступники ежедневно принимали горячий душ?