Джон Карр - Все приключения Шерлока Холмса

Наверху в часовне послышались чьи-то шаги. Это были твердые быстрые шаги человека, который идет с определенной целью по хорошо знакомой дороге. На лестнице заструился свет, и мгновение спустя в готическом арочном проеме появилась громадная фигура человека с фонарем в руках. Он производил устрашающее впечатление. Большой фонарь, с которым конюхи обходят стойла, подсвечивал снизу сильное лицо с большими усами и сердитые глаза. Он обвел взглядом все помещение, вплоть до самых дальних закутков, после чего остановил угрожающий взгляд на нас с Холмсом.

– Какого черта вы забрались в мои владения? – громовым голосом спросил он. – И кто вы такие? – Не дождавшись ответа, он сделал пару шагов в нашу сторону и замахнулся тяжелой дубиной, которую принес с собой. – Вы слышите меня? – Тень от дубины дрожала в неверном свете фонаря.

Вместо того чтобы увернуться, Холмс двинулся ему навстречу.

– У меня тоже есть вопрос к вам, сэр Роберт, – сурово сказал он. – Кто это? И что она здесь делает?

Он развернулся и поднял заскрежетавшую крышку гроба. Я увидел тело, завернутое в ткань с ног до головы. Мне показалось, что передо мной страшная ведьма – огромные нос и подбородок и тусклые запавшие глаза на бесцветном провалившемся лице.

Баронет с криком отшатнулся и оперся о каменный саркофаг позади себя.

– Как вы узнали? – вскричал он и потом, немного умерив свою свирепость, добавил: – Какое вам до этого дело?

– Меня зовут Шерлок Холмс, – представился мой спутник. – Возможно, вы слышали мое имя. В любом случае дело мое такое же, как у любого добропорядочного гражданина, – способствовать торжеству закона. Мне кажется, вы должны ответить на многие вопросы.

Сэр Роберт сверкнул глазами, но спокойный голос Холмса и его уверенные манеры возымели свое действие.

– Хорошо, мистер Холмс, – сказал он. – Признаю, что обстоятельства против меня, но я ничего не мог поделать.

– Я был бы счастлив так думать, но, боюсь, вам придется объясняться с полицией.

Сэр Роберт пожал широкими плечами:

– Что ж, чему быть – того не миновать. Идемте в дом, и там вы сами сможете судить, как обстоят дела.

Четверть часа спустя мы сидели, как я понял, в оружейной комнате хозяина, о чем свидетельствовали многочисленные пистолеты за стеклянными витринами. Комната была хорошо меблирована, хозяин оставил нас в ней на несколько минут одних. Вернулся он в сопровождении двух людей: цветущей молодой женщины, которую мы уже видели в коляске, и невысокого мужчины, похожего на крысу, с неприятными вороватыми движениями. Парочка казалась совершенно сбитой с толку, из чего явствовало, что баронет не успел ввести их в курс дела.

– Вот, – сказал сэр Роберт, – это мистер и миссис Норлетт. Миссис Норлетт, в девичестве Эванс, несколько лет служила горничной у моей сестры. Я привел их сюда, полагая, что для меня же будет лучше, если я объясню вам истинное положение дел, а эти люди подтвердят мои слова.

– Зачем это нужно, сэр Роберт? Вы понимаете, что делаете? – вскричала женщина.

– Что до меня, то я полностью снимаю с себя всякую ответственность, – заявил ее муж.

Сэр Роберт смерил их презрительным взглядом.

– Всю ответственность я беру на себя, – сказал он. – А теперь, мистер Холмс, послушайте изложение фактов. Вы, должно быть, уже осведомлены о моих делах, иначе я не встретил бы вас там, где встретил. Следовательно, вам, вероятно, известно, что я тренирую «темную» лошадь для участия в дерби и что на карту поставлена вся моя жизнь. Если я выиграю, все уладится. Если нет… Об этом я даже думать не хочу!

– Я знаю о вашем положении, – подтвердил Холмс.

– Я живу на деньги сестры, леди Беатрис, однако всем известно, что рента поступает только до тех пор, пока она жива. Я попал в лапы к ростовщикам. Я всегда понимал, что, как только сестра умрет, кредиторы налетят на меня как стая стервятников. Все пойдет к чертям: мои конюшни, лошади – все. Так вот, мистер Холмс: неделю назад моя сестра умерла.

– И вы никому не сказали!

– А что мне было делать? Меня ожидал полный крах. Если бы я смог оттянуть сообщение о ее смерти на три недели, все обошлось бы. Муж ее горничной – вот этот человек – актер. И нам, то есть мне, пришло в голову, чтобы он сыграл роль моей сестры. Ему приходилось лишь выезжать каждый день на прогулку, а в комнатах с ним всегда была только горничная. Организовать представление оказалось нетрудно. Сестра умерла от водянки, мучившей ее уже давно.

– Причину смерти устанавливает коронер.

– Врач подтвердит, что последние несколько месяцев жизнь ее висела на волоске.

– Ну хорошо. И что же вы сделали?

– Тело нельзя было оставлять здесь. В первую ночь мы с Норлеттом спустили его в старый колодец, которым давно не пользуются. За нами, однако, увязался спаниель сестры. Он так выл и скребся о стенки колодца, что мне пришлось подыскать более безопасное место. Я избавился от спаниеля, и мы перенесли тело в склеп под старой часовней. Не подумайте, что мы обращались с телом непочтительно. У меня нет чувства, будто я осквернил прах покойной.

– Лично я не нахожу извинений вашему поступку, сэр Роберт.

Баронет недовольно тряхнул головой.

– Вам хорошо судить. Окажись вы в моей шкуре, заговорили бы по-другому. Когда в один миг рушатся все твои планы и надежды, хватаешься за любой шанс. Я не вижу ничего дурного в том, что похоронил сестру в склепе, где покоятся предки ее мужа. Мы открыли один из гробов, извлекли кости и поместили туда тело сестры. Старые кости, вынутые из гроба, нельзя было оставлять в склепе. Мы с Норлеттом забрали их, и ночью Норлетт спустился в подвал и сжег их в печи центрального отопления. Вот и вся история, мистер Холмс.

Холмс сидел задумавшись.

– В вашем повествовании есть одна неувязка, сэр Роберт, – сказал он наконец. – Ваши шансы выиграть дерби ничуть не уменьшились бы, даже если бы кредиторы конфисковали за долги ваше поместье.

– Лошадь – часть моего имущества. Кто принял бы во внимание, что я уже сделал ставку? Вероятнее всего, мне даже не дали бы выступить на ней. К несчастью, мой главный кредитор – мой заклятый враг Сэм Брюэр. Однажды я отходил этого мошенника кнутом на Нью-Маркетской пустоши. И после этого, вы полагаете, он стал бы меня спасать?

– Вот что я скажу вам, сэр Роберт. – Холмс поднялся. – Этим делом должна заниматься полиция. Мой долг – узнать правду. Что же до моральной стороны и вашего позорного поведения, так это уже не по моей части. Близится полночь, Уотсон, пора нам возвращаться в наше убогое жилище.

Общеизвестно, что эта история закончилась для сэра Роберта гораздо удачнее, чем он того заслуживал. Шоскомбский Принц все-таки выиграл дерби. Его владелец заработал на этом восемьдесят тысяч фунтов и сполна расплатился с кредиторами, которые вопреки его ожиданиям согласились подождать до дня скачек. После уплаты всех долгов у него осталось еще достаточно денег, чтобы вести привычный образ жизни.