Кен Фоллетт - Игольное ушко

– После одного или двух дней в больнице на вас может навалиться депрессия. Но на самом деле это признак выздоровления. Я буду неподалеку, и врачи меня известят. Мне нужно еще о многом с вами поговорить, но только когда вы будете готовы. Хорошо?

Наконец-то она улыбнулась ему, и он почувствовал в улыбке теплоту.

– Вы очень добры ко мне, – сказала она.

Потом встала и с ребенком на руках вышла из кухни.

– Я – добр? – пробормотал себе под нос Блоггз. – Боже, какая женщина!

Он поднялся наверх к рации и настроил ее на частоту корпуса королевских наблюдателей.

– Штормовой остров вызывает. Прием.

– Говорите, Штормовой.

– Переключите меня на Лондон.

– Одну минуту.

Наступила длинная пауза, прежде чем донесся знакомый голос:

– Годлиман слушает.

– Перси! Мы схватили нашего… э… контрабандиста. Он мертв.

– Великолепно, просто замечательно! – В голосе Годлимана звучала неприкрытая радость победителя. – Он успел связаться с… Со своими сообщниками по банде?

– Почти на сто процентов – нет.

– Отличная работа! Поздравляю!

– Меня тебе поздравлять не с чем, – честно признался Блоггз. – Когда я прибыл сюда, все уже было кончено, оставалось только прибраться в баре после драки.

– А кто же?..

– Та самая женщина.

– Вот ведь черт! Кто мог такое предположить. И что это за женщина?

Блоггз улыбнулся.

– Настоящая героиня, Перси.

И Годлиман, до которого все доходило сразу, тоже заулыбался в телефонную трубку.

Гитлер стоял у панорамного окна и смотрел на простиравшиеся вдаль горы. На нем был любимый сизо-серый мундир, но выглядел он усталым и удрученным. Ночью к нему пришлось вызывать личного врача.

Вошел адъютант Путткамер, отсалютовал и пожелал доброго утра.

Гитлер повернулся и впился в него взглядом. Эти маленькие глазки неизменно внушали Путткамеру трепет.

– Что Die Nadel? Его удалось взять на борт подводной лодки?

– Никак нет, мой фюрер. На месте встречи возникли непредвиденные проблемы. Британская полиция преследовала банду контрабандистов. Впрочем, как оказалось, Die Nadel на рандеву и не явился. Несколько минут назад от него пришла шифрованная радиограмма.

И он протянул Гитлеру лист бумаги.

Тот взял его, надел очки и начал читать:

НАЗНАЧЕННОЕ ВАМИ МЕСТО ВСТРЕЧИ НЕБЕЗОПАСНО Я РАНЕН И ВЫНУЖДЕН РАБОТАТЬ ЛЕВОЙ РУКОЙ ПЕРВАЯ АМЕРИКАНСКАЯ ГРУППА АРМИЙ ПАТТОНА СОСТОИТ ИЗ 21 ПЕХОТНОЙ 5 ТАНКОВЫХ ДИВИЗИЙ ПРИБЛИЗИТЕЛЬНО 5000 САМОЛЕТОВ ПЛЮС ДЕСАНТНАЯ ФЛОТИЛИЯ В ЗАЛИВЕ УОШ НАПАДЕНИЕ БУДЕТ НАПРАВЛЕНО НА КАЛЕ И НАЧНЕТСЯ 15 ИЮНЯ БОЛЬШОЙ ПРИВЕТ ВИЛЛИ.

Гитлер со вздохом вернул бумагу Путткамеру.

– Значит, все-таки Кале.

– Мы действительно можем до такой степени доверять этому человеку? – спросил помощник.

– Абсолютно. – Гитлер повернулся и направился к своему креслу. Двигался он несколько скованно, словно превозмогая боль. – Он истинный и преданный родине немец. Я лично знаком с его семьей…

– Но ваша интуиция…

– К черту! Я сказал, что доверюсь докладу этого агента, и поступлю именно так.

Он жестом показал адъютанту, что тот свободен.

– Сообщите Роммелю и Рундштедту, что танковых подкреплений не будет. И пришлите сюда опять моего треклятого лекаря!

Путткамер снова отсалютовал и вышел, чтобы отдать необходимые приказы.

Когда немцы победили англичан в четвертьфинале чемпионата мира по футболу 1970 года, дед был вне себя от ярости.

Он еще долго сидел потом перед экраном цветного телевизора и бормотал в свою седую бороду:

– Только хитростью!

И после паузы:

– Только хитростью и неожиданными тактическими уловками можно победить немцев, – сообщил он экспертам, разбиравшим теперь в студии исход матча и, конечно же, не слышавшим его.

Старик не мог успокоиться до самого приезда внуков.

Белый «ягуар» Джо подкатил к скромному дому на три спальни, и из машины вышел сам Джо, у которого был весьма респектабельный вид в новом твидовом пиджаке, его жена Энн и их дети.

– Ты смотрел футбол, па? – спросил Джо.

– Да. Жуткое зрелище. Мы играли ужасно. – По выходе в отставку у старика появилось слишком много свободного времени, и он смотрел все спортивные передачи подряд.

– Надо признать, немцы сегодня действительно выглядели лучше, – кивнул Джо. – Но не можем же мы все время выигрывать?

– Не ты мне будешь рассказывать, как побеждать немцев. Хитрость и неожиданная для них тактика – вот способ всегда одерживать над ними верх.

Теперь он уже больше обращался к забравшемуся к нему на колени внуку.

– Именно так мы одолели их на войне, Дэвид. Мы обвели их вокруг пальца.

– А как вам удалось их обмануть? – спросил Дэвид.

– Понимаешь, мы заставили их поверить, – он заговорщически понизил голос, и мальчишка хихикнул в предвкушении продолжения, – что нанесем им удар в Кале…

– Но ведь это во Франции, а не в Германии!

Энн цыкнула на него:

– Не перебивай, когда дедушка рассказывает.

– Так вот, – продолжал старик, – они ждали нападения на Кале, и потому разместили там своих солдат и танки.

Он использовал диванную подушку, чтобы изобразить Францию, пепельница стала немецкими войсками, а перочинный нож – союзниками.

– А на самом деле мы высадились в Нормандии, где нас никто не ждал, кроме дряхлого Роммеля с его жидкой армией.

– И они даже не догадывались о вашем трюке? – спросил Дэвид.

– Они почти что догадались. И был даже один их шпион, который все узнал в точности.

– Что с ним случилось?

– Мы убили его до того, как он успел все передать своим.

– Ты сам убил его, дед?

– Нет. Его прикончила твоя бабуля.

Как раз в этот момент в гостиную вошла бабушка, державшая в руках чайник.

– Фред Блоггз! Зачем ты рассказываешь малышам свои страшилки?

– Они уже достаточно большие, чтобы знать правду, – проворчал он в ответ. – Бабушка даже была награждена медалью за это. Вот только она не говорит мне, где ее прячет, так как не любит, когда я показываю ее гостям.

Люси разливала чай по чашкам.

– Все это осталось далеко в прошлом, о котором лучше забыть.

Она подала одну из чашек на блюдце мужу, который неожиданно взял ее за руку и задержал в своей.

– Наша с тобой история все еще не в прошлом, – сказал он с редкими для него нотками нежности.

На секунду их взгляды встретились. Ее роскошные волосы теперь сильно поседели, и она убирала их в пучок на затылке. С годами она немного погрузнела, но глаза остались прежними: огромными и красивыми, с янтарным блеском. Эти глаза смотрели сейчас на него, и они оба замерли, погрузившись в воспоминания.

Но в этот момент Дэвид порывисто вскочил с колен деда, опрокинул чашку с чаем на пол, и все очарование момента было мгновенно разрушено.