Линда Лафферти - Проклятие Батори

Но цыган не вернулся. Услышав шум из кухни, Эржебет повернула голову.

– Пойман с поличным! Этот цыган украл талер из кухонного кувшина! – кричала кухарка. Она гонялась за злоумышленником, колотя его по спине поленом и вопя: – На помощь! На помощь! Держи вора!

И больше Эржебет не услышала историй про дровосека и его осла. На следующее утро цыган-кукольник был зашит в дохлую лошадь, и его грязная голова разевала рот с распухшим от жажды языком. Он просил воды, а мухи облепили его кровавые раны, откладывая яйца.

Отец взял Эржебет за руку и повел посмотреть на умирающего цыгана. Над роящимися жужжащими мухами граф Батори с отвращением указал подбородком на полуживого вора.

– Воды, – пролепетал кукольник. – Имейте же сострадание!

Граф Батори нахмурился и подтолкнул дочь поближе к несчастному.

– Посмотри, дочь моя, что ждет каждого, кто обманывает Батори.

Кукольник умер через два дня, сгнив среди усеянных мушиными личинками лошадиных кишок.

Пьештяны, королевство Венгрия

24 декабря 1610 года

В письме, которое получил Янош в Чахтицком замке, было не только известие о присвоении отцу дворянского титула.

С тобою желает встретиться королевский палатин, граф Дьёрдь Турзо. Он просит тебя явиться в таверну «Плуг» после полудня двадцать четвертого числа. Там тебя встретит его посланник. Убедись, что за тобой не следят, сынок. Граф Турзо хочет обсудить серьезные государственные дела.

Янош сказал Эрно Ковачу, что на горячих источниках в Пьештянах ненадолго останавливается его родственник, чтобы напоить коня и дать ему отдых. Сказал, что хочет встретиться с родственником и к вечеру вернется.

В таверне молодой конюх, почесывая мушиные укусы на лодыжках, принял у Яноша коня и поставил в загон позади каменного строения.

Когда Янош вошел в таверну, его обволокло духом кислого пива и дешевого вина. Этот кислый дух боролся с пряным ароматом жарящегося на вертеле гуся.

– Что будешь пить? – спросил здоровенный содержатель таверны.

– Медовину, – ответил Янош.

Хмыкнув, хозяин кивнул служанке, которая засуетилась, заправляя прядь волос под платок. Налив в глиняный кувшин добрую порцию медового вина, она протянула его Яношу, а взглянув ему в лицо, тихо вскрикнула.

– В чем дело?

– Я ведь тебя знаю, – ответила девушка. – Ты конюший в замке. Иногда я там работаю, помогаю со стиркой.

Янош кивнул.

– Значит, мы оба служим графине, – сказал он.

– Да, но я бы ни за что не осталась там на ночь, – шепнула она, придвинувшись к его уху. – Это ты привез Виду в деревню к знахарке!

Янош огляделся, но никто на них не смотрел.

– Ты знаешь Виду?

– Да. Бедняжка никак не оправится от своих ран.

– Графиня плохо с ней обращалась, – осторожно проговорил Янош.

Девушка оглянулась, прежде чем говорить.

– Графиня – ведьма, и все ее забавы – дьявольские. В подземельях замка деревенские девушки пропадают навсегда.

– Зачем же они работают у нее? – прошептал Янош через край своей кружки.

Служанка нахмурилась.

– Им не найти другой работы. Мой дядя держит таверну. Он дает мне пищу и крышу над головой. Не всем так повезло.

С тревогой оглядевшись, она наклонилась поближе к уху Сильваши.

– В подземелье замка есть железная дева.

– Что?

– Медный гроб в форме женщины. Изнутри он весь утыкан шипами. Графиня велит служанкам начищать и полировать его. Одна из ее ведьм открывает его, а другие запихивают туда девушку. Эти уродки Илона Йо, Дорка и карлик подставляют ведра, чтобы собрать кровь для ванны, в которой купается графиня.

– Для ее ванны?

– Кровь девственниц позволяет сохранять кожу белой и молодой. Темный незнакомец уговаривает ее…

– Данека! – позвал хозяин.

– Мне надо идти, – шепнула она.

Янош прижал губы к грубому краю глиняной кружки. Вино было густое и сладкое и согревало горло и живот.

Другие посетители кивали ему, а он смотрел, как едоки рвут на куски гусятину. Они вытирали желтый жир кусками грубого хлеба и смеялись, отхлебывая вино из кружек. Их смех плохо сочетался с тем образом, который здешняя девушка выжгла в его сознании.

– Янош Сильваши? – послышался рядом тихий голос.

Янош обернулся и увидел молодого дворянина в платье придворного. На нем была шелковая шапка со сборками и толстые черные шерстяные рейтузы. Его камзол был весь в заглаженных складках и сверкал белым шелком на фоне угольно-серого.

– Это ваша лошадь там, за домом? – спросил дворянин.

Янош кивнул и оглянулся в поисках прислуживавшей девушки, но вместо нее подошел ее дядя, и его голос звучал неприветливо. Он запросил цену в три раза выше, чем ожидал Янош.

Пока хозяин таверны недоверчиво рассматривал монеты, дворянин качнул головой, делая Яношу знак, чтобы придвинулся поближе.

– Забудь, что видел мою племянницу, – предупредил хозяин, и его взгляд переместился на придворного. – И что бы она тебе ни рассказала – не придавай этому значения.

Пьештяны, королевство Венгрия

24 декабря 1610 года

Замок палатина близ Пьештян не был крепостью, как Чахтицкий замок – или как основная резиденция Дьёрдя Турзо Оравский Град, располагавшаяся севернее, высоко над рекой Оравой на известняковой скале; серые каменные стены того замка были неприступны. Эта резиденция в Пьештянах, размерами куда скромнее, располагалась на пригорке близ деревни в окружении могучих дубов и ясеней. Замок имел лишь одну защитную стену, и над каменной башней развевались знамена с гербом Турзо. Помещения внутри пропахли промасленным деревом и богатством. Длинноносые предки Турзо, смотревшие с портретов в золоченых рамах, были облачены в роскошные темные шелка и бархат.

Граф Турзо сидел в кресле, барабаня пальцами по шляпкам гвоздей кожаной обивки. Услышав цоканье подков во дворе, он встал и подошел к окну.

«Он молод, – подумал граф, увидев Яноша. – Возможно, слишком молод. – Но потом улыбнулся: – А может быть, и в самый раз».

Он внимательно рассмотрел белого жеребца, на котором ехал Янош. Прекрасное подтверждение удали – боевой конь. Под лоснящейся шкурой перекатывались могучие мышцы. Конюхи с трудом отвели его в загон, сдерживая изо всех сил.

В дверь постучали.

– С вашего позволения, – раздался голос.

– Войдите.

С низким поклоном придворный объявил:

– Янош Сильваши.

– Граф Турзо, – приветствовал Янош, входя в комнату, и вежливо склонил голову, но не сделал никаких попыток поклониться.

– Вы похожи на своего деда, – сказал граф. – А вам известно, что во время сражения при Эстергоме он объезжал трех моих личных скакунов?