Энн Перри - Улица Полумесяца

И виновата во всем была Кэролайн. Да, в нынешних неприятностях виновата именно Кэролайн. Угораздило же ее выйти замуж за актера! Похоже, она лишилась рассудка. Умом-то невестка никогда не блистала, но все-таки проявила известное благоразумие, когда вышла замуж за Эдварда, единственного сына Марии. Бедный Эдвард… Как бы он расстроился, узнав, что, овдовев, его жена увлеклась театральным сбродом, да еще и выскочила замуж за лицедея, по годам годившегося ей почти в сыновья! Должно быть, она обезумела после смерти Эдварда, вот самое снисходительное объяснение ее поведения. Проблема в том, что она оказалась слишком слабой. Сама Мария не потеряла достоинства, когда умер отец Эдварда, а ведь овдовела она примерно в таком же возрасте… Но с другой стороны, Кэролайн принадлежала уже к другому поколению и не обладала стальной твердостью характера.

Что за человек этот Сэмюэль, которого невестка вдруг так опрометчиво пригласила на чай? Очевидно, она написала записку и отправила посыльного в тот отель, где поселился в Лондоне этот странный мистер Эллисон. И он тут же прислал ответ. Что, мол, будет счастлив заглянуть к ним к трем часам.

А ведь он мог оказаться проходимцем! Кэролайн заявила, что он очарователен, однако ее собственное замужество выразительно свидетельствовало о том, насколько можно доверять ее суждениям. Одному богу известно, что еще могло очаровывать ее в последнее время.

Естественно, из Эшворд-холла Мария приехала в дом Кэролайн со своей горничной Мейбл. Хоть такое малоутешительное удобство они могли ей позволить. И, разумеется, именно Мейбл привела в порядок ее лучшее черное платье, поскольку, став вдовой, миссис Эллисон, подобно королеве, последние четверть века отказывалась носить другие цвета.

Горничная помогла ей одеться, почти не обращая внимания на непрерывный поток указаний и критических замечаний.

– Ну вот, все прекрасно, мэм, – наконец сказала служанка. – Вы выглядите великолепно, прямо хоть на королевский прием.

Старая дама хмыкнула, напоследок бросив пристальный взгляд в зеркало, поправила кружевной воротник и направилась к выходу из спальни.

Каков же из себя этот таинственный Сэмюэль Эллисон? Конечно, Мария знала о первой женитьбе своего мужа. Она никогда не говорила об этом, поскольку Кэролайн и не следовало ничего знать, и вообще миссис Эллисон ни с кем не хотелось обсуждать подробности прошлой жизни. Но она не знала, что от того первого брака у Эдмунда остался сын. Сэмюэль мог легко оказаться самозванцем, но если он действительно очень похож на Эдварда, то, вероятно, у него есть основания для претензии на родство. И она поймет это с первого взгляда.

Открыв дверь, Мария вышла на лестничную площадку. Нет никаких причин для беспокойства, даже если этот человек – тот, за кого себя выдает. И если так, то она будет с ним приветлива и дневной чай пройдет в приятной обстановке. В конце концов, он всего лишь американец, и едва ли ее сочтут ответственной, если его не пожелают принять в обществе. Она могла принести извинения, прервать отношения и не приглашать его больше.

Но если он очарователен, интересен и занятен, что же может быть лучше?

Если же он самозванец, то она позвонит дворецкому, и тот немедленно выпроводит его. В этом нет ничего зазорного. У каждого есть родственники, ведущие себя недостойно. Такое бывает даже в лучших аристократических семьях.

Миссис Эллисон спустилась по лестнице и вошла в гостиную.

Кэролайн стояла у окна, глядя на улицу. Услышав шаги старой дамы, она обернулась. Для своего возраста миссис Филдинг выглядела очень хорошо – кто-то даже сказал бы, что великолепно, – за исключением того, что не подобало бы зрелой даме так заливаться румянцем и сверкать глазами. Пора ей держаться более степенно, подумала ее бывшая свекровь. И перестать заказывать такие яркие бордовые платья.

– Ты принарядилась, – критически заметила пожилая леди. – Он может подумать, что пришел к ужину. А сейчас еще лишь около трех часов.

– Ну, если он взглянет на вас, то решит, что его ждут поминки, – возразила Кэролайн. – Вы оделись как на похороны.

Мария гордо вскинула голову и застыла в величественной позе.

– Я овдовела. Как и ты. Вернее, ты могла считаться вдовой до того, как выскочила замуж за этого актера! В отличие от тебя я с уважением отношусь к тому, что приглашенный тобою гость, очевидно, является нашим родственником, а его брат умер, поэтому ты тоже могла бы надеть что-то более подходящее прискорбному случаю.

С этими словами она решительно заняла самое удобное кресло.

Кэролайн внимательно посмотрела на нее.

– Вы никогда не говорили, что у вашего мужа была еще одна семья.

Старая дама отвела глаза.

– Тебя это совершенно не касалось, – холодно бросила она. – Его первая жена была… – В кои-то веки Мария почувствовала сомнение. Смутные воспоминания пытались всплыть из глубины лет, но она отказывалась выпускать их на свободу. – В общем, она сбежала, – ее голос стал резче, – бросила его. Уехала с каким-то жалким авантюристом…

Она солгала, но такую ложь было легче принять и понять.

– Естественно, мы не говорили об этом. Кому захочется вспоминать о неприятностях? – уже правдиво добавила миссис Эллисон.

– Эдварду, возможно, захотелось бы узнать, что у него был сводный брат, – на редкость кротко заметила Кэролайн.

– Никто этого не знал, – возразила старая дама более спокойным тоном.

Это тоже была правда. Она понятия не имела, что Элис ждала ребенка. Эдмунд не отпустил бы ее так легко, если б знал. Лишиться сына – совсем другое дело!

Мария осторожно разжала руки. Они стали холодными и немного влажными от волнения. Давно забытые воспоминания разбередили ее душу, вызывая смутное страдание. Отвергнутое прошлое, давно скрытое за темным покровом забвения, уже не пронзало ее, обернувшись тупой болью. Скорее бы кто-нибудь приехал, чтобы она перестала мучиться воспоминаниями!

Ну вот, наконец-то! Подъехала карета. Шаги в прихожей, тихие голоса… Хвала Господу!

Дверь открылась, и дворецкий объявил о приходе мистера Сэмюэля Эллисона. В гостиную вошел высокий, хорошо сложенный мужчина, одетый по последней моде в костюм-тройку, однако всего этого Мария почти не заметила. Она едва не задохнулась, увидев его лицо. Он так походил на ее родного сына, что ощущение утраты обрушилось на пожилую женщину, причинив ей почти физическую боль. Не то чтобы они с Эдвардом жили душа в душу, имели одинаковые взгляды или делились секретами – скорее, их объединяли узы многолетнего общения, личные воспоминания, сам тот факт, что когда-то она вынашивала его. И вдруг появляется его двойник, о существовании которого миссис Эллисон не подозревала до сегодняшнего утра, и у него такие же глаза, та же форма головы, те же манеры…