Джулия Стюарт - Тайна голубиного пирога

Вдова некоторое время смотрела в глаза гостье, потом опустила взгляд на свои сложенные руки.

– Да простит меня Бог, – прошептала она.

Миссис Бэгшот подняла голову и снова посмотрела в окно. Она призналась, что никак не могла понять, почему ей не удается выносить плод. Иногда он умирал в ее утробе раньше, чем она осознавала, что беременна.

– Но боль, вызванная гибелью недоношенных детей, – продолжала миссис Бэгшот, – исчезла, как только появилась на свет Изабелла. Девочка принесла мне такую радость, какую я прежде и представить не могла. Я даже забыла про свое одиночество в браке.

Именно мать первая заподозрила, что дочь ничего не видит. Изабелле тогда не исполнилось и трех месяцев. Вызванный доктор Барнстейбл подтвердил страшную догадку. Когда же миссис Бэгшот стала допытываться о причинах этого несчастья, врач расспросил ее о прежних неудачных беременностях, задав ряд интимных вопросов.

– Он некоторое время молчал, затем повернулся ко мне и с откровенностью мясника заявил, что я, вероятно, страдаю от постыдной болезни. Я спросила, как это возможно: ведь я никогда не изменяла мужу. Теперь мне понятно, какой это был глупый вопрос. До сих пор не знаю, от кого он заразился. Это мог быть кто угодно – и девушка в изящной шляпке, которую он повстречал в Уэст-Энде, и одна из тех женщин, которые слоняются у Трофейных ворот. За последние несколько лет я дважды заставала его с горничными. Нетрудно было догадаться: от такого мужа можно ждать чего угодно.

Когда доктор подтвердил, что Изабелла слепая, генерал перестал испытывать к малышке отцовские чувства. «Я думал, с ней все в порядке», – единственное, что он сказал. Опасаясь его вспыльчивого нрава, миссис Бэгшот не сообщила ему о сифилисе и тайком принимала назначенные врачом голубые таблетки с ртутью, пока симптомы заболевания не прошли. Вскоре после того, как доктор поставил их ребенку диагноз, она, вернувшись однажды домой, обнаружила, что никто из слуг не глядит ей в глаза. Миссис Бэгшот сразу поняла: за этим что-то кроется. Муж усадил ее на кровать в спальне и сказал, что сердце Изабеллы внезапно остановилось. Врач только что увез девочку, чтобы избавить мать от созерцания ее мертвого тела.

– Потом я прошла через то, что муж всегда называл «истерической фазой». Я не смогла даже присутствовать на похоронах. Но мои друзья туда пошли. Они рассказали, что все было очень трогательно. Конечно, муж не хотел устраивать публичную церемонию, однако я настояла на своем.

Почти год назад миссис Бэгшот совершенно случайно узнала, что, возможно, Изабелла жива. Женщина спешила домой под дождем, когда заметила промокшего насквозь продавца водяного кресса. Его лоток был почти полон.

– Он казался еще более худым, чем обычно, и я предложила купить сразу весь его товар, чтобы он смог уйти.

Благодетельница, однако, попросила проводить ее до дому, потому что не могла унести весь купленный кресс. Она укрыла торговца зонтом, и они пошли к дворцу по подъездной аллее. Мужчина продолжал благодарить ее, пока они не оказались в Рыбном дворе и он не прочитал ее фамилию на латунной табличке рядом с дверным колокольчиком.

Продавец ждал, пока миссис Бэгшот не вынесет ему несколько монет, а лакей не заберет проданный товар. Но даже когда она велела ему оставить себе сдачу, счастливец не тронулся с места, сказав, что должен кое-что ей сообщить.

– При этом бедняга так на меня посмотрел, что я сразу же провела его в библиотеку.

Сжимая промокшую кепку, благодарный продавец кресса рассказал ей, что, когда у него не было денег, чтобы оплатить ночлег, он обычно шел в Ист-Моулси и спал в тамошнем похоронном заведении в пустом гробу. Однажды ночью, четыре года назад, произошло вот что. Едва он влез через окно в мастерскую, как услышал шум, и встал за дверью. То, что случилось потом, продавец кресса увидел через щель между досками. Вошел ученик гробовщика, неся куль, который положил в крошечный белый гробик, после чего прибил крышку. Когда ученик удалился, непрошеный свидетель вышел из укрытия и посмотрел на привинченную к гробу табличку. Хотя он не слишком грамотен, но фамилию на ней помнит и не забудет никогда, потому что увиденное камнем лежит у него на сердце. Опасаясь, что мистер Блад разгневается, узнав, что кто-то без спроса ночевал у него в мастерской, продавец никому об этом не говорил. Да и не любит он вмешиваться в чужие дела, особенно когда дело касается богатых.

– Я очень обрадовалась такому известию, попросив и дальше хранить его в тайне. После этого я регулярно покупала у него пучки кресса.

Миссис Бэгшот замолчала и снова посмотрела в окно.

– Иногда мне хочется узнать, что положил ученик в гроб. Может, камни или мешок с мукой? Интересно, держал ли он этот груз на руках, прикидывая, весит ли тот столько, сколько положено трехмесячному ребенку? Не брал ли он за образец вес собственного младенца? А что, если я неделю за неделей, год за годом оплакивала свою потерю, возлагая цветы на могилу дохлой кошки, прибитой волнами к берегу Темзы? И сколько денег получил тот человек, согласившись разрушить мою жизнь?

Хозяйка и гостья сидели молча, пока миссис Бэгшот не продолжила свой рассказ.

Она немедленно пожелала встретиться с учеником гробовщика, но оказалось, что мистер Блад выгнал его несколько лет назад и понятия не имел, куда тот после этого делся.

– И я отправилась на его поиски. Мне пришлось обойти почти всех лондонских гробовщиков, прежде чем я нашла адрес дома, в котором бывший ученик снимал комнату. Убедив хозяйку, что я его тетка, получила разрешение пройти к нему и застала его в постели. Разумеется, он все отрицал. Тогда я достала из сумочки пистолет мужа и навела на него. Тут он обмочился от страха и счел за лучшее рассказать правду. Доктор Барнстейбл заплатил ему, чтобы тот положил в гроб тяжесть, соответствующую весу младенца. Ученик гробовщика не знал, зачем это понадобилось тому, и просто принял деньги, которые у него потом украл какой-то карманник. Тогда я взвела курок, предупредив, что, если этот негодяй вновь сделает что-нибудь подобное, я его найду и ему придет конец.

Потом миссис Бэгшот отправилась к доктору Барнстейблу, который тоже все отрицал. Когда же она осмелилась поговорить об этом с генералом, тот заявил, что его жена страдает галлюцинациями, которые являются первым признаком безумия.

– Муж сказал, что, если я буду настаивать на эксгумации, у него не останется иного выхода, как попросить доктора Барнстейбла проверить состояние моего душевного здоровья. И я наконец поняла, что тот во всем этом участвовал. Думаю, вы слышали, что случилось с доктором Барнстейблом?

Минк кивнула:

– Он утонул в Темзе.