Агата Кристи - Трагедия в трех актах

«Любопытно, – с улыбкой подумал мистер Саттерсвейт, – понимает ли она, что интерес Эгг к преступлению всего лишь новый вариант очень старой игры – женской охоты за мужчиной? Вряд ли – такая мысль ее ужаснула бы».

– Эгг говорит, что мистера Бэббингтона тоже отравили. Вы думаете, это правда, мистер Саттерсвейт? Или это одно из ее огульных утверждений?

– Мы все узнаем после эксгумации.

– Значит, будет эксгумация? – Леди Мэри поежилась. – Как ужасно для бедной миссис Бэббингтон! Не могу вообразить ничего более страшного для любой женщины.

– Полагаю, вы достаточно хорошо знали Бэббингтонов, леди Мэри?

– Да, они были нашими близкими друзьями.

– Вам известен кто-нибудь, кто мог затаить злобу на викария?

– Конечно нет.

– Он никогда не упоминал о таком человеке?

– Нет.

– А с женой он жил дружно?

– Они были превосходной парой – находили счастье друг в друге и в своих детях. Конечно, они очень нуждались, и мистер Бэббингтон страдал ревматическим артритом. Но это были их единственные неприятности.

– А Оливер Мэндерс ладил с викарием?

– Ну… – леди Мэри заколебалась, – не слишком хорошо. Бэббингтоны жалели Оливера, и он часто приходил к ним на каникулах играть с их мальчиками, хотя вряд ли они особенно дружили. Оливер не пользовался особой популярностью – он слишком хвастался деньгами, сладостями, которые носил в школу, лондонскими развлечениями. Мальчики такого не прощают.

– Но позже – когда он повзрослел?

– Не думаю, что Оливер часто виделся с семьей викария. Однажды – года два назад – он был очень груб с мистером Бэббингтоном здесь, у меня дома.

– Что именно произошло?

– Оливер начал нападать на христианство. Мистер Бэббингтон был с ним очень терпелив и вежлив, но, казалось, Оливера это только подзадоривало. «Вы, религиозные люди, нос воротите, потому что мои родители не были женаты, – заявил он. – Наверняка вы называете меня «дитя греха». А меня восхищают люди, которые имеют мужество отстаивать свои убеждения и не заботятся о том, что думают ханжи и церковники». Мистер Бэббингтон промолчал, но Оливер не унимался. «Вам нечего сказать? Религия и суеверия ввергли мир в хаос. Я с удовольствием стер бы все церкви с лица земли». – «И духовенство тоже?» – улыбаясь, спросил мистер Бэббингтон. Думаю, эта улыбка особенно разозлила Оливера. Ему показалось, что его не принимают всерьез. «Я ненавижу все то, что отстаивает церковь, – объявил он. – Самодовольство, безопасность и лицемерие. Поэтому охотно избавился бы от вашей ханжеской породы». Мистер Бэббингтон снова улыбнулся – у него была очень приятная улыбка – и ответил: «Мой мальчик, даже если бы ты стер с лица земли все церкви, которые существуют и проектируются, тебе все равно пришлось бы считаться с Богом».

– И как на это отреагировал молодой Мэндерс?

– Он казался обескураженным, но быстро пришел в себя и откликнулся: «Боюсь, падре, то, что я говорю, ваше поколение плохо воспринимает, считая дурным тоном!»

– Вам не нравится молодой Мэндерс, не так ли, леди Мэри?

– Мне жаль его.

– Но вы не хотели бы, чтобы он женился на Эгг?

– Конечно нет.

– Почему?

– Ну… потому что он злой и…

– Да?

– Потому что в нем есть что-то, чего я не могу понять. Что-то холодное.

Несколько секунд мистер Саттерсвейт задумчиво смотрел на нее, потом осведомился:

– А что думал о нем сэр Бартоломью Стрейндж? Он когда-нибудь упоминал его?

– Помню, сэр Бартоломью говорил, что считает молодого Мэндерса интересным объектом для изучения. По его словам, у него в лечебнице был очень похожий случай. Я заметила, что Оливер выглядит крепким и здоровым, а сэр Бартоломью пояснил: «Со здоровьем у него все в порядке, но он неосторожен и может сорваться». – Помолчав, она добавила: – Кажется, сэр Бартоломью хорошо разбирался в нервных заболеваниях?

– Коллеги ценили его очень высоко.

– Мне он нравился.

– Он когда-нибудь говорил с вами о смерти Бэббингтона?

– Нет.

– И ни разу не упоминал об этом?

– По-моему, нет.

– Конечно, вам нелегко на это ответить, так как вы недостаточно близко знали сэра Бартоломью, но вам не казалось, что его что-то беспокоит?

– Сэр Бартоломью выглядел очень веселым – как будто задумал какую-то шутку. За обедом в тот вечер он сказал, что приготовил сюрприз.

– Вот как?

По пути домой мистер Саттерсвейт размышлял об этом заявлении.

Что за сюрприз сэр Бартоломью приготовил гостям?

Был ли этот сюрприз таким уж забавным?

Или же веселье Стрейнджа служило маской, скрывающей какую-то тайную цель? Теперь это нелегко узнать…

– Скажите откровенно, – спросил сэр Чарлз, – продвинулись ли мы вперед?

Шел военный совет. Сэр Чарлз, мистер Саттерсвейт и Эгг Литтон-Гор сидели в комнате-«каюте». В камине потрескивал огонь, а снаружи бушевала буря.

Мистер Саттерсвейт и Эгг ответили на вопрос одновременно.

– Нет, – сказал мистер Саттерсвейт.

– Да, – сказала Эгг.

Сэр Чарлз перевел взгляд с одного на другую. Мистер Саттерсвейт вежливо указал, что леди должна говорить первой.

Несколько секунд Эгг собиралась с мыслями.

– Мы продвинулись, потому что ничего не обнаружили, – выпалила она наконец. – Звучит нелепо, но это так. У нас были смутные идеи, а теперь мы знаем, что некоторые из них отпадают полностью.

– Прогресс методом исключения? – усмехнулся сэр Чарлз.

– Вот именно.

Мистер Саттерсвейт прочистил горло. Он любил все конкретизировать.

– Версию корысти мы можем отвергнуть, – проговорил он. – Нет никого, кто, выражаясь на языке детективных романов, мог бы извлечь материальную выгоду из смерти Стивена Бэббингтона. Месть, похоже, также отпадает. Помимо природного дружелюбия Бэббингтона, я сомневаюсь, что он был настолько значителен, чтобы иметь врагов. Остается наш последний вариант – страх. Устранив Стивена Бэббингтона, кто-то приобрел безопасность.

– Сказано точно, – одобрила Эгг.

Мистер Саттерсвейт выглядел довольным собой, а сэр Чарлз – слегка раздосадованным. Ведь звездой был он, а не Саттерсвейт.

– Вопрос в том, что нам делать дальше, – продолжала Эгг. – Замаскироваться и следить за подозреваемыми?

– Дитя мое, – откликнулся сэр Чарлз, – я всегда отказывался играть стариков с бородами и не собираюсь делать это теперь.

– Тогда что… – начала Эгг.

Но ее прервали. Дверь открылась, и Темпл доложила:

– Мистер Эркюль Пуаро.

Сияющий Пуаро вошел в комнату и весело приветствовал троих присутствующих, изумленных его появлением.

– Будет ли мне позволено участвовать в этом совещании? – спросил он, подмигнув. – Я ведь не ошибся – это совещание?