Кэти Райх - Смертельное путешествие

– Зачем Дэшвуду понадобились эти пещеры?

– Может, денег у него было больше, чем мозгов. Кстати, там же расположена и его усыпальница. Смахивает на Колизей.

Энн залпом осушила бокал и поспешно проглотила вино, осененная новой идеей.

– Или, может быть, наш Фрэнки был Уолтом Диснеем восемнадцатого века. И мечтал заработать миллионы, показывая это место туристам.

– Разве там нет никаких объяснений?

– Есть, конечно. Снаружи, у входа, длинная кирпичная галерея с надписями на стенах, где рассказана вся история пещер. Я фотографировала, а потому ничего не читала. Тед читал.

Энн опять поднесла к губам бокал – и обнаружила, что вина там – ни капли.

– Чуть дальше по дороге стоит изысканный дом в английском стиле – Медменхэмское аббатство. Его в двенадцатом веке построили монахи-цистерцианцы. Дэшвуд купил этот дом, перестроил и использовал для отдыха на лоне природы. Готические стены, обветшавший портик, а над ним полукругом высечен девиз.

Энн не проговорила, а выдохнула эти слова, жестом очертив над головой полукруг. Моя подруга – агент по продаже недвижимости, и ее описания зачастую грешат сильным риелторским акцентом.

– Что гласит девиз?

– Понятия не имею.

Принесли кофе. Мы добавили сливок, размешали.

– После того нашего разговора у меня из головы не выходит Дэшвуд, о котором ты упоминала.

– Довольно распространенная фамилия.

– И часто ты ее встречала?

– Точно не припомню.

– Ты знакома с кем-нибудь по фамилии Дэшвуд?

– Нет.

– Значит, не такая уж и распространенная.

С этим трудно было спорить.

– Фрэнсис Дэшвуд жил две с половиной сотни лет назад.

Энн уже готова была пожать плечами, когда у меня зазвонил мобильник. Я поспешно нажала кнопку ответа, бросив извиняющийся взгляд на других посетителей. Думаю, разговоры по сотовому в ресторанах – проявление крайней невоспитанности, но сейчас мне очень не хотелось пропустить звонок Люси Кроу.

Звонила и впрямь она. Торопливо выйдя из зала, я изложила суть дела. Шериф слушала, не перебивая.

– Для ордера более чем достаточно.

– А если этот умник опять откажет?

– Отправлюсь к Бэттлу сейчас же. Если снова заартачится, что-нибудь придумаю.

Когда я вернулась к столу, Энн уже заказала еще один бокал шардонне и достала внушительную стопку фотографий. Следующие двадцать минут я любовалась видами Вестминстера, Букингемского дворца, Тауэра, Лондонского моста и всех музеев, какие только есть в Большом Лондоне.

Было уже почти одиннадцать вечера, когда я въехала на территорию Шэрон-Хилла. Обогнула Флигель – и свет фар выхватил из темноты большой коричневый конверт, лежавший на крыльце у парадного входа. Я припарковала машину за домом, заглушила мотор и на дюйм опустила окно.

Слышны были только стрекотание сверчков да шум машин, проносившихся по Куинс-роуд.

Я стремглав промчалась к двери черного хода и нырнула в дом. И снова прислушалась, остро сожалея, что рядом нет Бойда.

Ничего – лишь урчание холодильника и громкое тиканье бабушкиных каминных часов.

Я уже собиралась позвать Верди, но тут он сам появился на пороге кухни, с ленивой грацией поочередно вытягивая задние лапы.

– Здесь кто-то был?

Кот сел и уставился на меня круглыми желтыми глазами. Затем полизал переднюю лапу, провел ею по правому уху, повторил маневр.

– Да, ты явно не боишься взломщиков.

Я прошла в гостиную, приложила ухо к двери, затем отступила на шаг и повернула дверную ручку. Верди наблюдал из коридора. Ни души. Я схватила конверт, попятилась в дом и заперла дверь на ключ.

Кот вежливо приглядывал за моими действиями.

На конверте размашистым женским почерком было написано мое имя. Обратного адреса не было.

– Смотри, адресовано мне.

Верди не ответил.

– Кто его принес? Не видел?

Я потрясла конверт.

– М-да… Саперы, пожалуй, не одобрили бы моих действий.

Я надорвала уголок конверта и заглянула внутрь. Ежедневник? Книга?

Разорвав конверт, я достала большую тетрадь в кожаном переплете. К обложке была прикреплена записка. Почтовая бумага изысканного персикового оттенка, почерк – тот же, что на конверте.

Взгляд мой сразу метнулся к подписи.

Марион Луиза Уиллоугби Векхоф.

Доктор Бреннан, я ни на что не годная старуха. У меня никогда не было ни работы, ни собственного дела. Я не написала книгу, не разбила сад. Я не наделена даром сочинять стихи, рисовать, музицировать. Все годы своего замужества я только была верной и послушной женой. Любила супруга и во всем поддерживала его. Такова была роль, к которой подготовили меня происхождение и воспитание.

Мартин Патрик Векхоф был хорошим кормильцем, любящим отцом, честным бизнесменом. И все же сейчас, когда я сижу, оглушенная мертвой тишиной бессонной ночи – не первой и не последней, – мою душу терзают сомнения. Была ли у человека, с которым я прожила почти шестьдесят лет, еще одна, неизвестная мне сторона? Было ли в его жизни что-то неправедное?

Посылаю вам дневник, который муж хранил под замком. У жены, доктор Бреннан, есть свои способы узнать любой секрет супруга – особенно если она подолгу остается одна и не обременена делами. Я обнаружила этот дневник много лет назад, возвращалась к нему снова и снова, прислушивалась к тому, что говорят вокруг, следила за новостями. И молчала.

Человека, который погиб по пути на похороны Пата, звали Роджер Ли Фэрли. В его некрологе указана дата смерти. Прочтите дневник. Прочтите вырезки.

Я не вполне понимаю, что все это значит, но ваш визит меня напугал. За минувшие после него дни я глубоко заглянула в свою душу. Довольно. Я не вынесу еще одной ночи наедине со страхом.

Я стара и скоро умру. Однако прошу вас об одном: если мои подозрения оправдаются, оберегите от бесчестья нашу дочь.

Прошу прощения за то, что в прошлую пятницу была с вами так невежлива.

С глубочайшим сожалением,

Сгорая от любопытства, я еще раз проверила охранную систему, сделала себе чаю и унесла чашку в кабинет. Приготовив блокнот и ручку, открыла дневник, достала конверт, лежавший между страницами, и выложила на стол его содержимое.

Из конверта посыпались аккуратные вырезки: одни неведомо откуда, другие из «Шарлотт обсервер», «Рэли ньюс энд обсервер», «Уинстон-Салем джорнал», «Эшвилл ситизен таймс», известной также как «Голос гор», и «Чарлстон пост энд курьер». По большей части это были некрологи. И несколько очерков о выдающихся людях.

Поэт Кендалл Роллинс умер от лейкемии 12 мая 1986 года. Помимо других родственников, у него остался сын, Пол Хардин Роллинс.

Волосы у меня встали дыбом. В списке членов правления «АП» был П. Х. Роллинс. Я сделала пометку.