Terry Salvini - Хрустальные Маски

Слова произнесли на ломаном английском с сильным заграничным акцентом, женский голос будто доносился из дальнего далёка.

С губ Лорелей слетело лишь несколько бессмысленных слогов. Язык прилип к нёбу, в горле пересохло. Лорелей всего лишь кивнула.

— Приходит в себя. Можете отвезти её в отделение, – теперь говорил мужчина, на этот раз на французском без единого акцента. Лорелей мысленно поблагодарила отца за то, что он заставил её выучить французский язык, когда они ещё жили в Цюрихе.

Лорелей оцепенела: где она находится? Вопрос завис в наступившей тишине, пока беспорядочные отрывки воспоминаний не загрохотали молотом у неё в голове. Вой неотложки, приезд в скорую помощь, осмотр… и опять провал в памяти.

Она в больнице!

Лорелей заколотило.

Кто-то попытался успокоить её прикосновением руки, но у самой Лорелей не было сил унять бешеную дрожь, в которой билось всё тело.

— Полагаю, что это ответная реакция на посттравматический стресс, – услышала она.

Что с ней сделали, спросила себя Лорелей, её охватило ужасающее подозрение. Она хотела знать, но спрашивать не решалась. Зубы у неё стучали как пневматический молоток, а сердце будто старалось обогнать их в скорости; в голове у Лорелей словно гудело осиное гнездо. Она приказала себе успокоиться, сделала несколько глубоких вздохов.

— Вот так… молодец. Не пугайтесь.

Опять тот мужской голос, такой обнадёживающий.

— Доктор, вас зовёт профессор Лейрак во втором кабинете, – встряла какая-то женщина.

— Да, сейчас приду. Отвезите мисс Леманн в палату, – повторил мужчина.

Лорелей услышала, как кто-то уходит. Рассудок у неё всё ещё был несколько затуманен, но это проходило. Ещё пара секунд, и ей удалось открыть глаза.

Первое, что она рассмотрела, так это закрывавшиеся двери большого лифта, потом очертания женщины в белом халате, которая собиралась нажать на кнопку.

Вскоре с носилок Лорелей перенесли на кровать.

— Завтра вам станет лучше, – заверила её медсестра, закрепляя капельницу на держателе.

— Ребёнок… – выговорила Лорелей, потрогав себе живот.

***

Пробудилась Лорелей с трудом. Хотя наступило позднее утро, её всё ещё одолевал сон; этой ночью спокойно поспать оказалось невозможно: без конца тренькали колокольчики, слышался шёпот, включался свет.

На плечо Лорелей легла чья-то рука. Подошла медсестра.

— Мисс Леманн, пойдёмте со мной; врач хочет поговорить с вами. Знаете, по поводу выписки.

— О! Так меня выписывают!

— Врач вам всё объяснит, – медсестра склонилась помочь Лорелей подняться с постели.

Хотя голова у Лорелей ещё болела, а колено опухло, она отказалась от помощи, и сама заковыляла вслед за медсестрой.

Проходя по коридору, Лорелей услышала, как из одного кабинета доносятся возбуждённые голоса.

— Я не понимаю, тут, должно быть, ошибка…

— Доктор Дюваль, я попросил вас пронаблюдать за результатами анализов, а главное за уровнем ХГЧ; вижу, что как раз его и нет.

Этот голос Лорелей уже где-то слышала.

— Сюда… входите, госпожа Леманн, – сказала медсестра и указала на полуоткрытую дверь, из-за которой слышались голоса. Медсестра открыла дверь шире, пропуская Лорелей.

В кабинете веяло запахом хлорного обеззараживающего. Сидящий за столом врач даже не поднял головы от листков бумаги, которые читал; Лорелей видела только его короткие каштановые волосы, широкие плечи под белоснежным халатом и немного загорелые руки. При виде фигуры врача – в отличие от его голоса, которым он сумел ободрить её, – Лорелей встревожилась.

Рядом с мужчиной стояла молодая белокурая женщина-врач, она мельком глянула на Лорелей и пригласила присесть.

— Мисс Леманн, состояние вашего здоровья кажется хорошим и… – сказала женщина на не совсем понятном английском языке.

— К сожалению, не хватает ещё одного результата, – прервал её мужчина. – Можете возвращаться домой, мисс Леманн. Как только у нас появится результат, мы внесём его в историю болезни, – продолжил врач, поднял голову и посмотрел на Лорелей.

Только теперь она рассмотрела черты его лица и глаза насыщенно-голубого как вечернее небо цвета.

— Если появится что-нибудь новое, мы вам сообщим: оставьте нам свой электронный адрес и… Что-то не так, мисс Леманн?

— Джек?! Джек Леруа? – воскликнула Лорелей.

— Как вы сказали, простите?

Она молча не сводила с врача глаз. Господи, прямо вылитый он! Врач как две капли воды походил на брата Эстер, с бородой…

Врач обеспокоенно встал и подошёл к ней, потом обернулся к женщине:

— Позовите доктора Жюлье.

— Сейчас позвоню, доктор Легран, – ответила она и подняла трубку.

Доктор Легран? «Ну и дура же я!» – разочарованно подумала Лорелей. Джек говорил на английском языке без акцента; а этот незнакомец выражается на английском неплохо, да, но согласные произносит закрыто, картавит и звуки выговаривает мягче.

Уловив тревогу врача, Лорелей остановила его:

— Я чувствую себя хорошо, уверяю. Мне просто показалось, что я уже где-то видела вас… что мы знакомы, в общем; но я ошиблась.

— Тогда можем оформлять выписку, – он снова сел, взял ручку, которую передала ему женщина, и черкнул что-то на паре листков. – Можете позвонить кому-нибудь, чтобы вас увезли из больницы?

Лорелей оцепенела, сжала кулаки и опустила глаза на стопку папок пастельного цвета на углу стола.

— Мисс Леманн… – окликнул её врач.

Она снова подняла глаза и встретилась взглядом с врачом: он пристально наблюдал за ней; Лорелей постаралась расслабиться.

— Вы приехали в Париж одна? Может в городе кто-нибудь помочь вам?

Она подумала о Джонни, но тут же отбросила мысль. Он, наверное, уже в Нью-Йорке. Лорелей убрала прядь волос за ухо.

— Вы только что сказали, что я могу идти. Мне не нужна ничья помощь, – решительно ответила она.

И увидела, как на лице врача отразилось удивление и скептицизм. Лгать человеку с таким прозорливым и умудрённым опытом взглядом было совсем нелегко. Оборонительная линия поведения, которую она применила, не выдерживала. Но всё же, не самой ли ей за себя решать?

— Уверяю, что это правда. Обратиться мне не к кому, да я и сама справлюсь.

Сколько-то секунд в кабинете молчали.

— Ну ладно, выпишем, как и собирались, – сказал врач. – А пока назначу вам курс лечения на дому, – он протянул руку и подал Лорелей пару листков.

Она взяла листки и сложила вдвое, даже не взглянув, что там написано. Ей было не по себе и хотелось уйти из кабинета, как можно скорее.

— К счастью, ребёнок никоим образом не пострадал, с ним всё в порядке; но вам нужно отдохнуть хотя бы пару дней, – продолжил врач. – Что же до швов на голове, их можно будет снять через неделю в любой больнице. И в течение по меньшей мере двух недель или максимум двадцати дней не снимайте наколенник.