Куинн Фосетт - Новые приключения Майкрофта Холмса

М-ру Патерсону Эрскину Гатри

Цель данного послания – предупредить Вас, что Вам грозит большая опасность. Вы были обмануты, и это может довести Вас до бесчестья и краха. Ваше тесное сотрудничество с Майкрофтом Холмсом не сулит Вам никаких выгод, ибо в скором времени мистер Холмс будет изобличен как враг государства. В том, что это случится, и случится довольно скоро, не может быть никаких сомнений. Вы и те, кто работает на него, будете отданы под суд, если немедленно не порвете все связи с этим весьма опасным человеком.

Возможно, Вы не поверите этому, поскольку его патриотические заверения ввели Вас в заблуждение, однако все это – часть искусной лжи, с помощью которой в империи годами насаждались раздоры и смуты. Его цель – разрушить те установления, которые он обязан защищать. Его деятельность оказалась настолько успешной, что подлинные масштабы его вредительства сделались известны лишь в последние дни. Вам не пойдет на пользу, если Вы по-прежнему будете поддерживать его пагубные намерения. Вы уже получили доказательства его неблагонадежности. Вы видели след у него на запястье, в том самом месте, где у новых членов Братства наколоты татуировки. Не следует думать, что это простая случайность, чем бы он ни объяснял существование шрама. Вы, разумеется, уже задавались вопросом, каково происхождение этой отметины, и, несомненно, знаете ответ.

Под маской патриотизма он скрывает такое гнусное изменничество, что упоминать об этом здесь представляется невозможным. Достаточно сказать, что измена несомненна, в чем Вы сможете удостовериться сами, если разыщете офицера адмиралтейской разведки Энгуса Макдональда и узнаете, что́ он сумел выявить. Вам будут предоставлены неоспоримые доказательства того, что так называемый преданный слуга государства в действительности более опасен, чем сотня шпионов. Деятельность Майкрофта Холмса, безусловно, являет собой намеренное предательство, и Вы убедитесь в этом, когда ознакомитесь с собранными Макдональдом материалами.

Вашей верностью злоупотребили. Вы стали орудием циничного и беспощадного врага, и Вам придется разделить его позор, если Вы не подниметесь против него и не докажете свою преданность Ее Величеству, открыв все, что знаете о деятельности этого человека, офицеру, который зайдет к Вам в понедельник, в восемь часов вечера.

Если Вы передадите хоть что-нибудь из вышесказанного Майкрофту Холмсу, Вас будут рассматривать как его сообщника и уже ничто не спасет Вас от заслуженной кары, разве что он сам решит избавиться от Вас. Верьте мне.

Ваш друг

Я прочитал письмо три или четыре раза, но его смысл по-прежнему не доходил до меня. Затем мне припомнилось то, о чем мы с Холмсом говорили в этот вечер, и вдруг все наши предположения предстали предо мной в еще более зловещем свете, чем прежде. Не то чтобы я усомнился в Холмсе – я был далек от этого, – но меня поразила эта отчаянная попытка подкопаться под мою преданность патрону и делу, которым он занимался.

«Какая паутина лжи!» – сказал я себе наконец и, не успев вымолвить это, тут же задался вопросом, действительно ли сочинитель послания хотел, чтобы я ему поверил. Содержавшиеся в письме обвинения были чудовищно преувеличены. Вряд ли кто-то мог ожидать, что их примут за чистую монету. И я начал строить гипотезы.

Казалось маловероятным, что преступник действительно надеялся убедить меня в своих измышлениях. Значит, он хотел, чтобы я сообщил об этом клеветническом доносе Холмсу? Возможно, это была часть замысла, призванного вовлечь его в тенета обмана и опасности, тем самым помешав ему сражаться с препятствиями, поставленными на его пути.

А если я не стану рассказывать ему об этом, что тогда? Не увязну ли я в том же болоте, куда надеются сбросить Холмса?

Что даст мне встреча с этим Энгусом Макдональдом? Да и существует ли вообще Энгус Макдональд? Может, он тоже выдумка, измысленная для того, чтобы заманить наивного шотландца в капкан, который окончательно погубит карьеру его патрона?

Чем дольше я размышлял, тем большее смятение меня охватывало. Я приписал это утомлению и приказал себе умыться и лечь в постель, надеясь, что сон приведет в порядок мои мозги, упорядочив разнообразные версии, которые роились в моей голове. Я совершил вечерний туалет, натянул пижаму, лег в кровать и больше трех часов провалялся без сна, пока усталость не сразила меня, повергнув в беспокойную дремоту.

Когда я пробудился, в голове моей отнюдь не прояснилось. Единственным обнадеживающим знаком, который принесло с собой утро, было то, что ветер немного стих, хотя дождь не прекратился. Я встал и побрился, стараясь не думать о письме, которое так пагубно повлияло на мой сон.

Одеваясь, я окончательно решил первым делом показать письмо Холмсу и дальше следовать его советам. Эта мысль не слишком укрепила мой дух, зато избавила от тревожной неопределенности.

Без пятнадцати семь я поспешно вышел из дома, держа в руках зонтик и портфель, и с радостью обнаружил, что у края тротуара стоит кэб Сида Гастингса, который должен отвезти меня на Пэлл-Мэлл. Дождь превратился в мелкую морось, ветра не было совсем, а большинство уличных фонарей все еще горели и должны были погаснуть лишь через полчаса.

– Доброе утро, мистер Гатри, – сказал Гастингс, откидывая для меня подножку.

– И вам, Гастингс, – ответил я, забираясь внутрь кэба.

– Сегодня денек получше, чем вчера, – заметил он, трогаясь.

– Ненастье улеглось, – согласился я, ибо для меня нынешний день был ничем не лучше предыдущего: в моем портфеле лежало вредоносное письмо, казавшееся мне настоящей бомбой.

Мы подъехали к заднему крыльцу дома Холмса. Холмс, объяснил Гастингс, предпочел, чтобы сегодня я вошел этим путем. Меня это не особенно встревожило: я привык входить в квартиру Холмса самыми разными способами. Я вылез из кэба, кивнул Гастингсу, поднялся по лестнице на третий этаж, постучал и дождался, пока Тьерс откроет мне дверь.

– Мистер Холмс в библиотеке, Гатри, – сообщил Тьерс, окидывая меня взглядом, который показался мне настороженным.

Я упрекнул себя в беспричинной подозрительности и вымученно улыбнулся:

– Благодарю вас.

Закрыв зонт и сняв плащ, я отдал их Тьерсу. Теперь сомнений не оставалось: он напрягся в моем присутствии.

– Что-нибудь не так? – спросил я, смущенный его манерой.

– Мистер Холмс вам расскажет, – с ледяной учтивостью проговорил Тьерс, и я лишний раз убедился: что-то не в порядке.

– Пойду к нему, – сказал я и, пройдя мимо кухни, направился в библиотеку. Желая соблюсти все формальности, я постучал в дверь и произнес: – Это Гатри, сэр.

– Входите, мой мальчик. Входите, – пригласил он. Голос его был печален.