Рекс Стаут - Где Цезарь кровью истекал (сборник)

Когда Моултон ушел, Серван, немного поколебавшись, сказал мне:

– Я все же хотел бы видеть мистера Вульфа. Мистер Эшли говорит, что двое моих официантов рассказали ему какую-то ужасную историю. Мне понятно их нежелание… но я не могу… мой друг Ласцио погиб здесь, в моей столовой. – Он провел рукой по лбу. – Ничто не предвещало подобных событий. Мне за семьдесят, мистер Гудвин, но за всю мою жизнь это самое ужасное происшествие… Я должен вернуться в кухню. Кребтри – хороший человек, но чуть легкомыслен, и я не до конца доверяю ему.

– Забудьте все это. – Я потрепал его по руке. – То есть забудьте об убийстве. Пусть об этом теперь беспокоится Ниро Вульф. Вы выбрали сегодня утром четверых новых членов?

– Да.

– И что Мальфи? Прошел он?

– Мальфи? В «Les quinze maîtres»? Боже упаси, нет!

– О'кей. Мне просто было интересно. Идите в кухню и наслаждайтесь. Я все передам Вульфу.

Он кивнул и исчез. Прошло уже больше часа с тех пор, как я покинул «Апшур», и я со всех ног бросился туда.

После улицы комната Вульфа показалась мне мрачной. Здесь побывала горничная, постель была застелена, и все лежало на своих местах. Вульф сидел в большом кресле у окна и хмуро взирал на последнюю страницу своей речи. Еще в прихожей я начал напевать, чтобы он понял, что все хорошо, а теперь подошел проверить повязку. Она была в порядке. Следов свежего кровотечения не было.

– Все устроилось, – отрапортовал я. – Серван посвятил в детали Моултона. Все шлют наилучшие пожелания и жаждут вас видеть. Серван собирается прислать нам подносы с обедом. Жаль, что вы тут закупорены. Погода чудесная. Наш клиент пользуется этим и уехал кататься верхом.

– У нас нет клиента.

– Я говорю о мистере Лиггете. Я все еще считаю, что если уж он предложил вам деньги за работу детектива, то следует доставить ему это удовольствие. Не говоря уже о том, чтобы сосватать ему Берена. Вы говорили с Солом и с Кремером?

– Разве ты не был у коммутатора?

– Да, но я не слышал, с кем вы говорили.

– Я говорил с ними. – Он вздохнул. – Такие вещи ранят. Что готовят на обед?

– Бог мой, я и не знаю. Там их толпится пятеро или шестеро. Конечно, ранят, а вы не хотите получить за это ни цента. – Я сел и откинул голову на спинку стула, так как устал держать ее прямо. – Но это не все. Это делает вас еще капризнее, чем обычно, это да… бессонница. Я знаю, что вы смеетесь над так называемой рутиной, но мне случалось видеть, каких результатов вы иногда добиваетесь с ее помощью. Не мешало бы выяснить, где были некоторые люди сегодня в четверть одиннадцатого. Если, скажем, вы обнаружите, что Леон Блан в это время варил в кухне суп, он, ясно, не мог сидеть в кустах и выстрелить в вас. Я объясняю, как это делается.

– Спасибо тебе.

– Спасибо мне и продолжаем капризничать, так?

– Я не капризничаю, просто я умный. Сколько можно тебе повторять: поиск отрицательных свидетельств – последнее, что остается тому, кто не может найти положительных. Собирать и проверять алиби ужасно скучно и почти всегда бесполезно. Нет. Добудь настоящую улику, а если увидишь, что она входит в противоречие с алиби, сокруши алиби. Во всяком случае, я мало интересуюсь тем, кто в меня стрелял. Я хочу поймать того, кто зарезал Ласцио.

Я уставился на него:

– Что за загадки? Вы сами сказали, что это один и тот же человек.

– Конечно. Но раз именно убийство Ласцио заставило его стрелять в меня, то убийство мы и должны расследовать. Пока мы не можем доказать, что этот человек убил Ласцио, какие мотивы для выстрела в меня мы ему предъявим? А если ты не можешь доказать мотив, то на черта нужно знать, где он был в четверть одиннадцатого? Единственное, что может нам пригодиться, это прямое доказательство того, что он совершил убийство.

– Ну ладно, – обреченно махнул я рукой. – Все. Вы, конечно же, раздобудете это доказательство.

– У меня оно есть. Сейчас его проверяют.

– Что или кто?

Он принялся трясти головой, затем выдохся и перестал.

– Его проверяют. Я не считаю это доказательство решающим, далеко нет. Надо ждать результатов проверки. Оно так незначительно, что я подготовил это представление с мистером Бланом, ведь у нас мало времени, и не следует пренебрегать ни одной возможностью. И потом, это вполне возможно, хотя вряд ли у него есть ружье… Там кто-то стучит.

Из «представления с мистером Бланом» вышла полная ерунда. Никаких результатов оно не дало – только помешало мне поспать перед обедом. Меня это не удивило, думаю, Вульфа тоже, он просто перебирал все варианты.

Первыми прибыли Моултон и Пол Уиппл с нужными приспособлениями. Я отвел их к Вульфу, чтобы он им все объяснил, а потом запер в своей комнате. Через несколько минут появился Леон Блан.

Кулинар и гурман имели приятную беседу. Блан был огорчен ранением Вульфа и долго распространялся на эту тему. Затем перешли к делу. Блан сказал, что пришел по просьбе Сервана и ответит на любые вопросы мистера Вульфа. Он отвечал очень старательно даже на вопросы, касающиеся степени его знакомства с миссис Ласцио. Блан подчеркнул, что очень хорошо знал ее, когда она была миссис Вукчич, а он служил шеф-поваром в отеле «Черчилль». Но последние пять лет, с тех пор как уехал в Бостон, он видел ее всего два-три раза, и между ними не было никакой тесной дружбы. Затем Вульф перешел к вечеру вторника, точнее, к тому времени, которое Блан провел в своем номере в «Покахонтас», пока остальные дегустировали весенний соус. Я не все хорошо слышал, поскольку был в ванной и экспериментировал там со жженой пробкой на тыльной стороне руки. Серван прислал спиртовку и столько пробок, что хватило бы для целого менестрель-шоу [14].

Когда Вульф предложил устроить маскарад, Блан воспротивился, но не очень решительно. Я распахнул дверь ванной и пригласил его. Там мы с ним развлеклись. Он разделся до нижнего белья, я сначала натер его кремом, а потом принялся орудовать пробкой. Вот уж не думал, что у меня хорошо получится, я не гример, в конце концов, но, честное слово, я мастерски его перекрасил. Больше всего хлопот нам доставили корни волос и уши. Да еще он жаловался, что я попал ему в глаз. Но он сам виноват: слишком сильно моргал. Он надел ливрею и фуражку. Ей-богу, это была недурная работа. Вот только Моултону не удалось раздобыть черные перчатки, пришлось воспользоваться темно-коричневыми.

Я привел его к Вульфу для одобрения, позвонил в «Покахонтас» миссис Койн и сказал ей, что все готово. Она пришла через пять минут. Я вышел в коридор, объяснил суть дела и сказал, что она не должна открывать рот, если хочет, чтобы Вульф помог ей выпутаться из передряги. Оставив ее в прихожей, я побежал к Блану. Когда я заканчивал красить его, он пришел в раздражение, но сейчас Вульф умиротворил его. Я поставил Блана возле кровати на нужном расстоянии, надвинул фуражку пониже, заставил прижать палец к губам. Затем подошел к двери и приоткрыл ее ровно на шесть дюймов.