Питер Джеймс - Клеймо смерти

Фрейя уже начала раскладывать табак, когда вдруг заметила, что Зак отчего-то нахмурился.

— Что такое?

— Сквозняк. Чувствуешь?

Она кивнула. Да, определенно сквозняк.

— Откуда тянет?

— Я раньше не замечала. Здесь всегда было так тепло и уютно.

Уютно здесь было благодаря уложенному Заком теплому полу. Но сейчас Фрейя явно ощущала движение холодного воздуха.

Зак поднялся и прошел через комнату к задней двери.

— Дорогая… — Голос его прозвучал как-то странно. — Мы ведь заперли заднюю дверь? Мы заперли ее утром, перед тем как уехать?

— Да, я сама ее запирала. И хорошо помню, как это делала. А что?

Зак указал на два запора, верхний и нижний, — оба были открыты, — потом на ключ в замке.

— Я только что попробовал ключ — замок был не заперт, дверь открыта. Ты уверена, что запирала?

Она пожала плечами:

— Уверена. На девяносто девять процентов.

— Вот дерьмо, — выругался вдруг Зак, глядя на пол.

— Что?

Он показал на окошко с освинцованным стеклом рядом с дверью. В нем недоставало одной квадратной панели, размером шесть на шесть дюймов. Потом ткнул пальцем в пол:

— Посмотри.

Фрейя поднялась, подошла ближе и увидела панель на коврике под окном.

— Как… как… как это случилось? — Она испуганно огляделась по сторонам. Ее уже трясло.

— Само оно выскочить не могло, — сказал Зак. — Они если выскакивают, то не падают на пол не разбившись. И замки сами не открываются. — Он шагнул к шкафчику, открыл дверцу и, взяв длинный нож для разделки мяса, вышел в холл.

— Нам надо позвонить в полицию, — нервно предложила Фрейя.

— Да, давай. Набери 999. — Он шагнул к двери.

— Не ходи туда. Если там кто-то есть…

Фрейя схватила телефон и едва не выронила — так сильно ее трясло. Паника нарастала, и она поспешила пройтись пальцем по кнопкам.

Понедельник, 15 декабря

Мелкий моросящий дождик тихо падал на собравшихся и наводил блеск на серую и строгую, выстроенную в неоготическом стиле церковь Святого Петра. Внушительную, самую большую в городе, ее выбрали для сегодняшней церемонии по той простой причине, что так пожелали многие сотрудники полиции.

Утром Грейс собрал команду в половине восьмого. Несколько человек, ядро следственной группы, остались на месте под руководством его заместителя Иена Маклина. Сам он планировал вернуться в Суссекс-Хаус сразу же после службы и погребения.

Все в это утро казалось серым. Даже небо было цвета могильного камня. Грейс чувствовал себя немного неудобно в парадной форме, которая четыре года провисела в пластиковом мешке. В последний раз он надевал ее тоже на похороны — офицера суссекской полиции, погибшего при трагических обстоятельствах.

В половине одиннадцатого они с Клио, прижавшись друг к другу под одним зонтом, прошли от задней автостоянки полицейского участка на Джон-стрит, где ему посчастливилось получить одно из свободных парковочных мест, к Лондон-Роуд. Шли молча, мысленно Грейс еще раз повторял текст прощальной речи. Когда-то эта часть города считалась едва ли не самой грязной и запущенной, но теперь положение быстро менялось к лучшему. Обычно он всегда пробегал взглядом по лицам людей, мимо которых проходил, но сегодня его мысли были заняты преимущественно предстоящими похоронами, хотя и переключались то и дело на исчезновение Логан Сомервиль, Эшли Стэнфорд и, возможно, Эммы Джонсон.

Клио крепко держала его за руку, и Грейс был более чем когда-либо благодарен ей за поддержку. Он уже не помнил, когда в последний раз так нервничал. Его трясло, а в животе словно взбесились пресловутые бабочки. За время службы он не раз попадал в опасные ситуации, но еще никогда не чувствовал себя так, как сегодня. Больше всего он боялся, что сломается, подойдя к кафедре.

— Все будет хорошо, дорогой. — Клио поцеловала его.

Грейс коснулся ладонью внутреннего кармана, уже в седьмой раз проверяя, на месте ли листок с речью, и на мгновение его снова захлестнула паника — неужели забыл? На всякий случай он достал листок, развернул и, убедившись, что все в порядке, вернул на место и тут же снова проверил.

На подходе к церкви, хотя до начала службы еще оставалось двадцать пять минут, уже стоял мотоциклетный кортеж, за которым выстроились почетный караул из полицейских в форме и подразделения пожарных. Вокруг роились фотографы, репортеры и телевизионщики.

Подойдя ближе, Грейс увидел Кэссиана Пью, разговаривающего с Томом Мартинсоном. Оба были в парадной форме. Компанию дополняла комиссар Никола Ройгард, как и все женщины одетая в черное. С широких полей ее шляпы срывались капельки воды.

Все трое приветствовали Грейса и Клио вежливыми кивками. Кэссиан Пью протянул руку:

— Мне очень жаль, Рой.

Высокий, с жалобной ноткой, голос Пью неизменно придавал всему, что он говорил, — даже, как в данном случае, соболезнованиям — какой-то глумливый оттенок.

— Спасибо, сэр, — сдержанно сказал Грейс. — По-моему, вы еще не знакомы с моей женой Клио.

Пью пожал ей руку и расплылся в елейной улыбке.

— Весьма, весьма рад. Мне говорили, вас не хватает в морге. Нравится быть матерью?

— Очень, — ответила Клио. — Но на работу планирую вернуться в самом скором времени.

— Буду с нетерпением ждать. — Он снова улыбнулся, обнажив острые змеиные зубы.

Грейс напомнил себе, что помощник главного констебля был возле того горящего здания, в котором погибла сержант Белла Мой, и оставался там весь день, пока пожарные не вынесли ее тело. По крайней мере, за это его стоило уважать.

— Трудное утро для вас, Рой, — сказала Никола Ройгард.

— Да, — глухо ответил он. — Моя жена Клио.

Женщины поздоровались, а Пью, отступив в сторонку, негромко спросил:

— Новости есть?

Грейс уже заметил идущую к ним Шивон Шелдрейк.

— Со времени нашей вечерней встречи ничего.

— Извините, джентльмены, — вмешалась репортер, вытягивая руку с маленьким микрофоном. — Я могу получить у кого-то из вас комментарий по поводу трагической смерти сержанта Беллы Мой?

Кэссиан Пью тут же отозвался тошнотворным панегириком, превознося усердие, преданность и выдающуюся смелость погибшей. Вынужденный слушать, Рой Грейс подумал, что его сейчас вырвет. Свой комментарий Пью закончил такими словами:

— Детектив-сержант Белла Мой была одним из самых замечательных сотрудников полиции, работать с которыми мне выпала честь.

«Да вот только ты никогда с ней не работал», — сдерживая злость, подумал Грейс. Но сводить здесь и сейчас счеты было бы неуместно и неприлично. Он подождал, пока Пью закончит, сказал несколько слов и повел Клио к входу в церковь, где уже стояли Гленн Брэнсон и Гай Батчелор со своей симпатичной женой-шведкой, которую звали Лена.