Жорж Сименон - Записки Мегрэ. Первое дело Мегрэ. Петерс Латыш (сборник)

– А кто это?

– Его нотариус. Ему сейчас около восьмидесяти. Все остальные его побаиваются, поскольку он один все знает.

– Знает что?

– Мне не сказали. Все должно открыться, когда мадемуазель Лиз исполнится двадцать один год, поэтому они сейчас так бесятся. Я ни на чьей стороне… Хотя, если бы захотела…

Мегрэ ощутил порыв вдохновения.

– Месье Ришар? – спросил он, подыгрывая ей.

– Да, он долго за мной бегал. Я ему заявила открытым текстом, что он ошибся адресом и лучше ему попытать счастья у Мари.

«Вот она достаточно глупа, чтобы повестись на это», – сказала я ему.

– Он последовал вашему совету?

– Неизвестно. От таких людей никогда не знаешь, чего ожидать. Если хотите мое мнение, они все немного с приветом – уж я-то их изучила!

Когда она говорила это, ее глаза стали еще более выпуклыми, а взгляд приобрел пугающую неподвижность. Она все больше наклонялась к Мегрэ. Казалось, она сейчас схватит его за колени.

– Луи тоже родом из Ансеваля?

– Это сын бывшего учителя. Некоторые утверждают, что на самом деле он сын приходского священника.

– Он на стороне месье Ришара?

– Нет, что вы! Он всю жизнь прислуживает мадемуазель. Со стариком оставался до самой его смерти. Это Луи ухаживал за ним, пока тот болел, и наверняка ему известно гораздо больше, чем другим, возможно, даже больше, чем месье Бракеману.

– Он за вами не ухаживал?

Она расхохоталась.

– Ему пришлось бы сильно постараться! Выглядит-то он мужиком со своей черной шерстью. Но, во-первых, он гораздо старше, чем кажется. Ему лет пятьдесят пять, не меньше. И потом, он уже ни на что не годен. Понимаете? Именно поэтому мадам Луи и Альбер…

– Секунду. Кто такой Альбер?

– Камердинер. Тоже из Ансеваля. До двадцати одного года он работал жокеем.

– Но я обошел весь дом и не видел его комнату…

– Потому что он спит над конюшнями вместе с Жеромом.

– С Жеромом?

– Это кучер месье Фелисьена. Только шофер Арсен уходит на ночь домой, у него жена и ребенок.

Мегрэ торопливо записывал имена, растянувшиеся на всю страницу записной книжки.

– Если кто-то и стрелял в мадемуазель, что меня лично не удивило бы, это мог быть только месье Ришар во время их очередной ссоры.

– Они часто ссорятся?

– Да каждый день. Однажды он так сильно сжал ее запястья, что она потом неделю ходила с синяками. Но она умеет за себя постоять: месье Ришар не раз получал неплохой удар по ногам и даже чуть выше. Но все же могу поручиться, что стреляли не в мадемуазель.

– А в кого же тогда?

– В графа!

– В какого графа?

– Вы что, ничего не понимаете? В графа д’Ансеваля.

– Действительно! Есть же еще граф д’Ансеваль.

– Да, внук того, кто продал замок старому Бальтазару. Это мадемуазель его откопала, уж не знаю где.

– Он богат?

– Он-то? Ни гроша за душой.

– И он бывает в доме?

– Он бывает у мадемуазель.

– Он… То есть…

– Вы хотите спросить, спит ли он с ней? Не думаю, что она вызывает в нем такое желание. Теперь вы понимаете? Они все чокнутые. Грызутся как собаки. Только месье Юбер ни во что не встревает, а брат с сестрицей постоянно пытаются впутать его в это, переманить каждый на свою сторону.

– Вы говорите о Юбере Бальтазаре, сыне старика? Сколько ему сейчас лет?

– Может, пятьдесят, а может, больше. Он очень утонченный, изысканный. Когда приходит в дом, всегда болтает со мной. Послушайте-ка! В это время в Конфлан поезда уже не ходят, а мне нужно где-то спать. У вас здесь найдется кровать для меня?

В ее взгляде было нечто настолько провоцирующее, что Мегрэ закашлялся и невольно посмотрел в сторону кухни.

– К сожалению, у нас нет комнаты для гостей. Мы недавно переехали.

– Вы молодожены?

И эти слова в ее устах прозвучали почти неприлично.

– Я сниму вам комнату в отеле в нашем квартале.

– Вы уже ложитесь спать?

– Нет, у меня еще встреча в городе.

– Вот уж правду говорят, что полицейские редко спят в своей постели. Забавно, вы совсем не похожи на полицейского. Я знавала одного из ваших, сержанта по имени Леонар, он был высоким брюнетом…

Мегрэ предпочел бы этого не слышать. Судя по всему, она знавала многих мужчин, включая страхового агента.

– Думаю, я вам еще понадоблюсь? Я могла бы вернуться на работу в особняк как ни в чем не бывало. И каждый вечер рассказывать вам, что там происходит.

С кухни доносилось позвякивание кастрюль, но вовсе не поэтому Мегрэ решил отклонить предложение Жермен. Она его в буквальном смысле пугала.

– Мы увидимся завтра. А сейчас пойдемте со мной…

Прежде чем надеть шляпку и пальто, она снова поправила волосы перед зеркалом, а затем схватила графин с вишневой водкой:

– Вы позволите? Я столько говорила, столько размышляла! А вы не пьете?

Не стоило рассказывать ей о количестве рюмок кальвадоса, которые ему пришлось выпить в течение дня.

– Я могу еще о многом порассказать. Некоторые люди пишут романы, не пережив и сотой доли того, что я. Если бы я взялась за перо…

Мегрэ зашел на кухню и поцеловал жену в лоб. Она бросила на него веселый, с лукавинкой, взгляд.

– Возможно, вернусь поздно.

И она ответила чуть насмешливо:

– Не торопись, Жюль!

Через несколько домов от бульвара Вольтера располагался небольшой отель. На улице Жермен непринужденно взяла под руку своего спутника.

– Ох уж эти каблуки в стиле Людовика XV…

Черт возьми! Да она чаще все-таки носит сабо!

– У вас очень милая жена. Она прекрасно готовит.

Мегрэ не решался дать ей денег на номер. Он покраснел, когда ночной портье спросил:

– Вам на ночь или на время?

– На ночь. Только для мадемуазель.

Пока служащий изучал свою доску с ключами, Жермен еще больше оперлась на руку Мегрэ, уже без всякого предлога, просто стоя на месте.

– Восемнадцатый. Это на третьем этаже, слева. Подождите, я дам вам полотенца.

Мегрэ предпочитал не вспоминать, как он распрощался с Жермен. Лестница была устлана красной дорожкой. Девушка держала в одной руке два своих полотенца, в другой – ключ с медной бляхой. Служащий вновь погрузился в чтение газеты.

– Вы уверены, что у вас больше нет ко мне вопросов?

Она стояла на первой ступеньке. Ее глаза были более выпуклыми и неподвижными, чем когда-либо. Почему он вдруг подумал о самке богомола, которая пожирает самцов после спаривания?

– Нет. Не сегодня… – пробормотал он.

– Ах да, я забыла, что у вас встреча.

Ее влажные губы насмешливо изогнулись.

– Значит, до завтра?

– Да, до завтра.

Кажется, все было именно так. Мегрэ еще не выработал нужных навыков. Он помнил только запах стираного белья, когда спускался в метро, проходил через автоматические турникеты, ехал в тусклом свете подземки, глядя на силуэты, качающиеся при каждом движении поезда, и лица с сонными взглядами.